– Что вы хотите этим сказать?
– С нашей точки зрения, Россия проявляет гуманность и человеколюбие. Она пытается справиться с бандитами и при этом старается, чтобы не пострадал простой чеченский народ. Хотя подчас допускает такие ляпсусы, что мировая общественность криком кричит… А с точки зрения мусульман, Россия – слабый рыхлый старик, который не может справиться с маленьким гордым мусульманским народцем…
– Метафора. Иносказание.
– Это не метафора – это реальность. Вот поэтому я и говорю: мусульманский крестовый поход. Чечня – авангард. Разведка боем. Если христиане не в состоянии справиться с маленьким народом… То какова будет их судьба, если весь мусульманский мир – могучий, сильный и беспощадный, встанет под ружье?
– Мы толчем воду в ступе, – не выдержал Сергей. – Что, по-вашему, мы должны делать в свете всего вышесказанного?
– Я скажу… Но сначала я хотел бы знать твое мнение. Что, по-вашему, вам следует предпринять? – Джон внимательно посмотрел на юношу и даже как-то весь собрался, ожидая ответа.
– Воевать с мусульманским миром мы не собираемся, – покачал головой Сергей. – Это глупо, преступно и нецивилизованно… Я вижу выход в другом. Среди растущего поколения, уже начинающего забывать извращения тоталитарного режима, есть немало светлых голов. Пиво – это не наша национальная идея. Тут вы не правы…
С каждым днем становится все больше людей, которые догадываются, что спасти Россию можно не лозунгами и ненавистью к инородцам, а чем-то иным… Например, каждодневной кропотливой работой, образованием, преемственностью у «загнивающего Запада» не только колы, хот-догов и чипсов, но и самых прогрессивных идей. Уже сейчас среди нашего поколения немало господ, которые прекрасно понимают, что нужно производить продукт и продавать его, а не торговать сырьем и покупать тот же продукт из этого сырья на Западе…
В общем, я не могу сразу с ходу и всеобъемлюще сформулировать это, но… Мое поколение почти готово… Нам нужно окончательно отряхнуть дурное наследие коммунистов, выпрыгнуть из пивного морока, обучиться и просто – работать. Работать, работать и работать. Над собой, над сферой экономики и производства, над культурой своей…
– Учиться, учиться и учиться… – пробормотал Джон. – Как завещал великий Ленин?!
– Да, Ленин… Но маньяки, если верить профессору Ломброзо, в подавляющем большинстве своем – гении. Если их изолировать вовремя и пользоваться отдельно взятыми мыслями, не обращая внимания на концептуальные вывихи, – можно извлечь немалую пользу…
Что – мусульмане? Мусульмане – хороший повод для того, чтобы не расслабляться. Выражаясь спортивным языком, у нас сейчас только начинается такой интересный этап: гонка за лидером. С точки зрения духовной и идеологической, мусульмане, несомненно, выше нас, хотя как суперэтнос сильно отстают в технологическом развитии от христиан-европейцев. Так вот, мы должны стать лучше их! Мы должны рожать больше детей, зарабатывать больше денег, соревноваться с ними во всем, вести здоровую конкуренцию… И самое главное – я вижу выход в реставрации духовности и добрых русских традиций. В постижении и освоении того лучшего, что есть в православии. В консолидации вокруг основной идеи – не просто возрождении великого русского народа, а становлении в один ряд с передовыми странами чужой нам Европы!
Уфф – вот наговорил… Все – dixi[59].
– Значит, воевать с мусульманами вы не будете? – уточнил Джон, отведя взгляд в сторону.
– Нет, не будем. Зачем воевать, когда можно жить в мире? Это выгоднее и безопаснее.
– У меня такое впечатление… Такое впечатление, что я разговариваю с человеком своего возраста, – задумчиво проговорил Джон, тихонько похлопав в ладоши. – И как минимум – обладающего моим интеллектом и сравнимым с моим багажом знаний… Это просто удивительно, друг мой… Скажи-ка, друг мой… Зачем тогда ты убивал чеченцев?
– Ну, это совсем другой вопрос! Это… Это…
Сергей смутился и порозовел – поймали! Разглагольствовал тут, правильные слова говорил, а сам между тем…
– Гхм… Я – случай из ряда вон, нельзя по мне мерить все наше поколение и вообще всех остальных. Это – кровная месть. Явление, совсем не присущее цивилизованному человеку… но я был у них в плену, полтора года изучал их, жил их жизнью… В общем, проникся. Перенял самое худшее, можно сказать. А проще говоря – они здорово обидели меня, истоптали мою жизнь, надругались над моей матерью… Теперь я обижаю их. Взаимообразно. Интуитивно я понимаю, что это неправильно и преступно, но ничего с собой поделать не могу. Душа горит…
– Я очень понимаю тебя, – Джон осторожно похлопал собеседника по плечу. – Очень, друг мой… Нет-нет, я тебя не жалею – ты настоящий мужчина, воин, и жалость тебе не нужна. Просто я в свое время испытал нечто похожее…
– А что собираетесь делать вы? – Сергей, испытывая некоторую неловкость от столь трогательного участия чужого человека, поспешил возобновить диалог. – И еще… Зачем вы меня спасли? Как, вообще, вы на меня вышли?
– Я не «собираюсь делать», – Джон покровительственно усмехнулся. – Я уже давно на этой войне… Но сейчас, в данном случае, у меня есть конкретная цель.
– Какая же, если не секрет?
– Для тебя, мой друг, – не секрет. Я собираюсь попросить чеченцев из Москвы и Питера.
– ???!!!
– Отчего такое недоумение? Я сказал, Чечня – авангард в войне мусульман против христианского мира. Пока диаспора орудует в Москве и Питере – основных административно-культурных центрах России, реализует там полученные от войны деньги, имеет свои банки и бизнес, влияет на властей предержащих – пока они все это делают, война не кончится. Нужно сделать то, что не в состоянии, да и не желают делать власти: «выжать» чеченцев из криминального бизнеса, лишить возможности зарабатывать на этой войне деньги и… отправить их на родину. Пусть занимаются животноводством, возделывают поля, ткут ковры, куют кинжалы и потихоньку ведут межтейповую борьбу за место под солнцем. Если устранить одну из основных причин – мощное влияние богатой криминальной диаспоры, война очень скоро кончится. Решение чеченской проблемы – это не только хороший пас Европе, всячески третирующей Россию за эту войну. Это, по большому счету, будет первая идеологическая победа над мусульманским миром. Первая, заметь – это очень важно. Это переломный момент… Разве не так?
– Вот так ничего себе… – Сергей был в буквальном смысле ошеломлен. – Какая удивительная схожесть!… Если не секрет – как вы собираетесь это сделать?
– Да не секрет, конечно… при условии, что ты правильно ответишь на вопрос.
– Задавайте – я постараюсь.
– С мусульманами ты воевать не собираешься… это окончательный ответ?
– Окончательный. Но я могу объяснить…
– Не надо. Это не вопрос. Вопрос таков: моя деятельность по отношению к чеченцам Москвы и Питера… она не противоречит твоему мировоззрению?
– Не противоречит, – Сергей решительно помотал головой. – Меня удивляет потрясающая схожесть наших позиций… Учитывая тот факт, что подслушать мои мысли вы не могли, а вслух я это не высказывал никогда… Да – это просто удивительно!
– В таком случае, я задам еще один вопрос: могу ли я рассчитывать, что на данном этапе моей деятельности…
– Зачем так заковыристо? – нетерпеливо перебил собеседника Сергей. – Спросите просто: ты с нами, Серега? Да, да, и еще раз – да! Почту за честь быть вашим солдатом, сэр Джон! Вы спасли мою жизнь, так что – имеете на меня некоторые права.
– Я, право, несколько смущен…
– Да ну, Джон, давайте говорить прямо. Я мечтал о чем-то подобном. До сих пор не могу поверить, что все так складно получилось… Я – целиком в вашем распоряжении. Но только на данном этапе. Вы понимаете?
– Понимаю… Значит, будем работать. Но одно условие.
– Условие? – Сергей нахмурился. – Что за условие?
– Никаких терактов в ближайшие два месяца. Никаких убийств. И вообще – никаких самостоятельных телодвижений… Уж коль скоро ты работаешь со мной – изволь действовать по моим правилам. Мне эти два месяца нужны для того, чтобы завершить информационно-аналитический этап. То есть заниматься мы будем исключительно шпионажем: наблюдением, подслушиванием, добычей информации, в общем. Любые шумные акции могут только навредить… Это приемлемо?
