Выехав следом за «Красавицами», Сергей проводил взглядом огни быстро удалявшегося к проспекту микроавтобуса и повернул в другую сторону. Последний отрезок опасного пути: рывок к пустынному шоссе, выписывающему петлю по темному лесопарку, стремительный бросок по Битцевской аллее до Чертаново, и – привет! Ищите ветра в поле…

Не успел покинуть освещенную зону, образуемую фонарями по периметру «Руслана», как навстречу, со стороны лесопарка, плеснули мощные фары какого-то габаритного внедорожника.

– Нет-нет, это не то… – с надеждой пробормотал Сергей. – Эти должны… из города. Чего они в парке забыли?! И вообще, мало ли кто тут может кататься…

Увы, похоже, это было как раз то. Внедорожник, оформившись в квадратный джипий силуэт, прорычал еще с десяток метров и, резко затормозив с блокировкой, пошел юзом по скользкой дороге, заваливая задницу на средину шоссе.

– А это вовсе и не я! – горячо воскликнул Сергей, прибавляя газу и проскакивая впритирку с джипом. – Проезжайте, у меня плакат не висит! Мало ли кто тут может кататься…

То ли товарищи в джипе узнали машину Мирзы, то ли имели на этот счет особое мнение, но проезжать они не пожелали. В зеркале заднего вида Сергей узрел возникшие у джипа четыре силуэта, два из которых тотчас же усугубились приятными на вид желтенькими вспышками.

Та-та-та-та!!! Та-та-та-та-та!

Тук! В жалобном хрусте умирающих стекол и пронзительном вое рикошета Сергей этот тупой металлический звук не услышал, а прочувствовал каждой мышцей спины. Мощный толчок в «спинку» бронежилета, удар грудью о руль, скрежет непроизвольно нажатых тормозов, ощущение неизбежного заноса вправо…

И завершающий штрих: веселый «пуфф!» рванувшей навстречу аварийной подушки. Вот оно – немецкое качество! Вот она – месть фашистских потомков юным русским партизанам!

«Все – хана тебе! – злорадно заорал незримый инструктор. – Доездился, ездюк!!!»

– Ар-ррр!!! – отчаянно зарычал Сергей, с трудом протискивая руку между плотной синтетикой и сиденьем. Вытащил из ножен на лодыжке боевой нож, яростно полоснул подушку, и, высвободившись из назойливых немецких объятий, вывалился наружу.

Четыре силуэта двигались от джипа в его сторону, быстро сокращая дистанцию. «600», слетевший с шоссе в каком-то жалком десятке метров от спасительного поворота в парк, глубоко зарылся носом в сугроб и к самостоятельному перемещению был явно не готов.

– Нате! – укрывшись за машиной, Сергей сорвал с подвесок «кедры» и с двух рук влупил по силуэтам, практически не целясь – по площади.

– А-а-а!!! – раздался пронзительный вопль, силуэты с дороги убрались и стали невидимы.

– Вот так… – пробормотал Сергей, трясущимися руками меняя магазины. – Лежать, казбеки!

– А-а-ауу!!! – продолжал верещать кто-то справа от шоссе. – Во-ааа!!!

– Умар сказал – живым! – хрипло крикнул кто-то по-чеченски. – Живым, слышишь?!

– Маму… В рот… На фуй… – вполне по-русски выразился вновь возникший на шоссе одинокий силуэт, стремительно убывающий к вставшему на грани освещенной зоны джипу. – Щас…

– И я – щас… – собезьянничал Сергей, поочередно щелкнув затворами и вскидывая правую руку в направлении неосмотрительно проявившего силуэта.

А все – поздно. Исчез силуэт – слился с джипом. Спринтер, блин, ичкеро-московский – без малого полсотни метров проскочил по скользкой дороге за каких-нибудь восемь секунд!

– Живым, значит? – желчно хмыкнул Сергей, кладя один «кедр» на капот и ощупывая в кармашках разгрузки «эргэдэшки». – Пообщаться, значит, желаете? А как насчет гранатки?

До залегших за шоссе супостатов – метров тридцать. Согласитесь – в данном аспекте гранатка вполне уместна. Швырнуть посильнее, сразу после взрыва – бегом к повороту. И…

Ш-ш-шшш!!! – по-змеиному зашипело от джипа.

– «Муха»!!! – мгновенно сориентировался умудренный полигонной наукой Сергей, в два прыжка отскакивая от «600» и ничком ныряя в сугроб. – В смысле – бляха-муха! В смысле – писец…

Бу-бух!!! Тяжелый «600» подпрыгнул, как резиновый мяч, озарился багровым облаком и сыпанул во все стороны дорогостоящими фрагментами металлической дряни.

– Жив! – отозвалось чугунным звоном в голове. – В ляжку что-то впилось… Ерунда! Встал, пошел! Пошел, пошел, пошел…

Мгновенно оглохший Сергей на автопилоте вскочил и, увязая по колено в снегу, метнулся за линию деревьев…

Через двадцать минут утомительного кросса по сугробам выбрался к противоположному участку «петли». Слух постепенно возвращался, жестянку, впившуюся в ляжку, выдрал, перетянул бедро шарфом. В принципе двигаться можно, рана неглубокая. Хорошо, днем тут побывал – в потемках ориентироваться было чрезвычайно сложно. Не проходили кровавый привкус во рту и мерное гудение в черепе – но в данный момент это особого значения не имело.

Имело значение то, что на шоссе его ждали…

На фоне сугробов по обочинам, на шоссе отчетливо вырисовывался силуэт похожего на давешний внедорожник. Рядом виднелись несколько темных фигур. Уютно шипела рация, кто-то негромко и деловито вещал.

– Общаться не будем, – прошептал Сергей, осторожно пятясь назад. – Обстановка как-то того… не располагает…

Отойдя метров на пятьдесят, слегка отдышался, повернул градусов на тридцать и вновь двинулся к шоссе.

Увы, здесь было то же самое: баловать преследуемого приятным разнообразием враги не пожелали. Силуэт внедорожника, несколько темных фигур, дальше по шоссе, метрах в ста – еще силуэт…

«Скверно, – оценил ситуацию Сергей. – Ой как скверно…»

Скверно было то, что информация о боевых возможностях противника не оставляла никаких шансов на чудесное спасение.

…«Под ружьем – две сотни обученных бойцов, имеющих солидный опыт боевых действий. Бойцы, кстати, не просто так шарахаются, где вздумается, а представляют собой настоящий мобильный отряд. Был случай: возникла необходимость экстренно собрать всех до кучи… Собрал меньше чем за полчаса»…

Вот примерно в таком ключе высказался товарищ Седой полтора года назад, оценивая потенциальные возможности чеченского воинства столицы. Уповать на то, что ситуация с мобильностью и боевым опытом у них изменилась в худшую сторону, – глупо. Нет предпосылок для таких надежд. Скорее, наоборот…

Оставался только один путь: прорыв. Увы, материально-техническое обеспечение для прорыва отсутствовало. «Кедры» потерял у «600», во время взрыва, «ПБ» утратил по дороге, когда на автопилоте ломился по сугробам.

В наличии имелись две «эргэдэшки». В самый раз для геройской смерти: метнуть одну во врагов, второй – подорвать себя.

– Безумству храбрых поем мы славу!

Отойдя в глубь парка метров на сто, Сергей остановился и принялся лихорадочно соображать, куда идти дальше. Этот момент совпал по фазе со следующим этапом облавы.

– Живым! – приглушенно донеслось с шоссе по-чеченски. – Только живым! Все – пошли потихоньку!

– Скверно… – дрогнувшим голосом прошептал Сергей, устремляясь прочь по предполагаемому вектору облавной цепочки. – Ой как скверно! Нет, это не просто скверно… Это… Как выражаются Сычи и Герасимы, это – жопа! Глубокая и беспросветная…

Случилось то, чего следовало ожидать: смертельно уставший от экскурсии по сугробам, обессиленный юный партизан с поставленными на «отлично» навыками ориентирования и перемещения в лесной местности, сбился с направления и вышел прямиком к отправному пункту своего путешествия.

Да не просто вышел, а в буквальном смысле вывалился! То есть, когда сообразил, что свет слева – это фонарный периметр «Руслана», а дым перед самым носом – чадящий остов «600» Мирзы, было уже поздно что-либо предпринимать.

– Стоять!!! – радостно крикнули от оставшегося на прежнем месте джипа. – Руки вверх!!!

– Ах… Ах… – перегруженным легким не хватало воздуха. Дважды спасший его бронежилет, в котором на тренировке скакал, как зайчик, казался неподъемной надгробной плитой… Перед глазами стоял кровавый туман, панорама медленно плыла слева направо, все окружающие предметы сливались воедино.