нить ее результат или уличить в обмане. Осмысленная артикуляция еще
не является языком в смысле Матураны, позволяющем достигать «коор-
динации координации поведения» живых существ.270
Более того, без опыта языка наблюдатель не мог бы в поведенче-
ских сигналах и жестах отделять акт сообщения от информации, т.е. не
просто наблюдать, а понимать, что жестикулирующий не просто двигает
членами, а передает некоторый смысл.
«Если до появления языка живые существа жили в рамках взаим-
ных структурных соответствий и были подвержены коэволюции, то язык
делает возможным еще и оперативное соответствие, которое может быть
рефлексивно проконтролировано участниками. Это дает им шанс выклю-
чится из определенной среды и предоставляет их самоорганизации воз-
можность дистанцироваться от объектакоммуникации. Каждый продолжа-
ет восприниматься, но понимается только в рамках того, что он созна-
тельно включает в языковую коммуникацию. В результате вместе с нор-
мализацией и рекурсивной интенсификацией операций соответствия об-
269 Luhmann N., Die Gesellschaft der Gesellschaft. Frankfurt, 1997. С. 110.
270 Maturana R. The Biological Foundations of Self-Conscieusness and the Physical Domain of Expistence. // Kuhmann N, Beobachter: Konvergenz der Erkenntnistheorien. Mьnchen, 1990, С. 47-117.
139
разуется собственная автопоэтическая система языковой коммуникации, оперирующей самодетерминированно и совместимая с рефлектированным
участием индивидов».271
Доязыковая коммуникация полноценна: она способствует морфоге-
незу социального порядка, о чем свидетельствуют наблюдения за насе-
комыми и животными. Доязыковая коммуникация обладает сигнальной
природой. Но сфера применения сигнала как производителя «anticipatory reactions» (упреждающих реакций)272 при этом еще очень узка: в нее
входит только указание на типические, повторяющиеся зависимости про-
шлых и будущих событий, которые не могут быть распознаваться как са-
мостоятельные.
Другое дело, когда жесты и звуки начинают применяться как знаки.
Сигнал самостоятелен, он ни к чему не отсылает. Знак является формой, которая маркирует различение обозначающего и обозначаемого. Он со-
держит в себе отсылку не к внешним событиям, а к событиям, «репрезен-
тируемым» внутри языковой системы. Язык функционирует только тогда, когда существует понимание того, что слова не есть вещи, что первые
лишь обозначают последние, т.е. когда возникает различение между
предметной и семиотической реальностью. Благодаря этому различению
появляется осознание «жесткости», судьбоносности, недоступности ре-
ального мира.
В противовес традиционным теориям знака как именования Луман в
качестве ключевой выдвигает изоляционистскую трактовку природы зна-
ка. Она опирается на гуссерлевское различение ноэмы и ноэсиса как
внутренних смысловых структур. «Различие обозначаемого и обозначаю-
щего является внутренним различием, не предполагающим, что суще-
ствует внешний мир, который обозначается. Ее особенность состоит в
изоляции этого различения, благодаря которой достигается то положение
дел, когда отношение обозначающего и обозначаемого остается стабиль-
ным независимо от контекста использования».273 Подобные стабильность
271 Luhmann N. Soziale Systeme. Frankfurt, 1987. C. 211.
272 Rosen R., Anticipatory Systems: Philosophical, Mathematical and Methdological Formula-tions, Oxford 1985. С. 145.
273 Luhmann N. Soziale Systeme. Frankfurt, 1987. C. 209.
140
и изолированность, предполагающие точность копирования образцов, мо-
гут быть достигнуты только благодаря полной произвольности назначе-
ния знаков. Это объясняет чувствительность к отклонениям в звучании, в
результате которых языковые формы сразу перестают узнаваться.
Эволюция стереотипического использования знаков – это лишь
условие эволюции языка, решающим фактором которой становится воз-
можность оперативного замыкания коммуникационных систем посред-
ством языка. Благодаря рекурсивному использованию знаков происходит
образование внутреннего замкнутого мира, к которому можно обращаться
вновь и вновь и внутри которого можно жить, не выходя во внешний мир.
«Посредством языка генерализируется автореферентность смысла, и это
достигается с помощью знаков, которые сами являются генерализациями, а не указаниями на нечто другое».274
Коммуникативный мир, возникающий в ходе использования языка, принудителен: нельзя к кому-нибудь обращаться, не желая быть услы-
шанным; нельзя слышать, не желая понять. Для участников коммуника-
ции невозможно отвергнуть ситуацию коммуникации, коль скоро она воз-
никла. Отсутствие коммуникации будет лишь коммуникацией «некомму-
никации». Коммуникацию нельзя обойти: в худшем случае можно только
неправильно понять или не услышать сказанное. В этой ситуации на по-
мощь приходит домысливание, ассоциации, интерпретации, опора на уже
сказанное, т.е. попытка решать проблемы коммуникации языковым спо-
собом. Языковой процесс стремится посредством самодетерминации осво-
бодиться от зависимости восприятия участников, заслониться от шума
восприятий. Тем самым в ходе функционирования коммуникационной си-
стемы общества стабилизируется воображаемое пространство значений, которое при рекурсивном применении не расходуется, а лишь стабилизи-
руется. Язык замыкается в себе. Исключая все чуждое, он делает более
вероятным и возможным сам автопоэзис коммуникации. В то же время
коммуникация происходит потому, что сами языковые события внутри
коммуникации воспринимаются как невероятные, создавая тем самым
пространство открытых возможностей, и способствуют построению струк-
турированной комплексности.
274 Там же. С. 210.
141
Язык привязан к звуковому смыслу, что обусловливает временную
последовательность коммуникации, т.е. построение порядка последова-
тельности в виде грамматики. «Языковая коммуникация в первую очередь
является процессированием смысла в медиуме звучания», - отмечает Лу-
ман.275 К гибкой временной организации языка приспосабливаются все
иные средства его актикуляции, вплоть до языка немых или письма. Аку-
стика как средство изначально требует более высокой степени абстраги-
рования и более жесткого управления. Благодаря этому язык становится
способным порождать собственное внутреннее движение и время, подав-
ляющее то, которое присуще внешнему миру. В отличие от восприятия, опирающегося на одновременность в соотнесении восприятия и воспри-
нимаемого, язык позволяет отделить языковой процесс от временной по-
следовательности реальной среды и различить собственное время комму-
никационной системы. «Язык может … обозначать то, чего уже нет или
что еще не воспринимается. И только это позволяет осуществить пробле-
матизацию синхронизации, которая открывает путь к процессу обучения
посредством проб и ошибок». 276
С помощью языка можно сказать или понять то, что еще никогда не
происходило и никогда не было сказано. Особое свойство языка – отсут-
ствие зависимости от смысла и контекста того, что было сказано ранее.
Это открывает возможность забвения и способность к новой коммуника-
ции. Произносимые слова больше не слышны и мгновенно растворяются в
небытии, что благоприятствует генерированию особого социального про-
странства коммуникации, территориально совпадающего с пространством
слышимости звуков, – тесного и компактного, в котором каждый может
слышать каждого. В пространстве живой коммуникации возникает необ-
