Дэни встала и, подойдя к большому окну, остановилась спиной к комнате, нервно теребя край шторы и глядя в сад невидящими глазами. Первое ощущение паники улеглось, и теперь она чувствовала лишь, что напряжение спадает, уступая место некоторому облегчению. Быть мисс Китчелл было трудно, и сейчас она сможет вздохнуть свободно, став снова Дэни Эштон, прекратить играть роль и бояться. Но ей хотелось бы, чтобы здесь была Лоррейн. Или Тайсон, или Лэш. Кто-то, кто мог бы посоветовать ей, что она должна говорить и сколько можно сказать.
Неужели ее кто-то раскрыл? Неужели все угадали? Во всяком случае, не пограничные службы! А они были единственными, с кем действительно следовало считаться, за исключением Ларри Даулинга, которому не нужно было гадать.
Она спросила:
– Что – миссис Гордон всем рассказала?
– Об Аде? О, не думаю. Она могла что-то шепнуть в милое коричневое ушко Эдуардо, но он-то как раз менее всего заинтересован. И я совершенно уверен, что она никому больше не скажет. Даже Гасси. И уж конечно нашему навязчивому мистеру Даулингу.
Дэни быстро обернулась.
– Почему вы так сказали? Вы уверены?
– Что она ничего не нащебечет Ларри? Но, моя дорогая, конечно! Человек пишет для газет, и, если он влезет сюда со своим маленьким хищным пером, Тайсон и ваша милая мамочка будут крайне раздражены, а Амальфи очень бы не понравилось, если бы ей указали на дверь. Здесь вы совершенно, вполне в безопасности. По крайней мере, на время. Я полагаю, что рано или поздно все это выйдет наружу, но, при некоторой доле везения, это произойдет уже после того, как наш маленький друг-писака получит свое интервью и достаточно материала для клеветы на большинство из нас и отбудет отсюда.
Мысль о мистере Ларри Даулинге, по-видимому, увела интерес Найджела в другом направлении, поскольку он вздрогнул и сказал:
– Я просто не могу понять, какую игру ведет Тайсон. Почему он не даст этому человеку интервью и кучу фактов и не отошлет его прочь? Зачем он приглашает его в дом и удерживает его здесь, все откладывая и откладывая разговор? В самом деле, это очень неприятно. Я бы хотел, чтобы вы мне сказали, в чем тут дело. Полагаю, что вам это известно.
– Я ничего не знаю о мистере Даулинге, – торопливо сказала Дэни, обходя заданный вопрос.
– А интересно, что вам известно о мистере Холдене? – сказал Найджел и издал короткое злобное всезнающее хихиканье. Его лицо выражало одновременно насмешку и смущение, и Дэни резко сказала:
– Что вы имеете в виду?
Найджел посмотрел на нее, склонив голову набок, словно какая-то большая, прилизанная настороженная птица, птица-секретарь. Затем он приложил палец к губам, ловко и молча поднялся и очень быстро и бесшумно подошел к двери, ведущей в холл, и распахнул ее настежь.
Весь этот маневр был таким преувеличенно таинственным и демонстративным, что Дэни чуть ли не готова была увидеть за дверью скрюченную фигуру, стоящую на коленях, приложив ухо к замочной скважине. Но холл оказался совершенно пуст, и, убедившись, что ни там, ни во внутреннем дворике никого нет, Найджел вернулся в свое кресло со слегка довольным видом.
– Прошу мне простить эти любительские театральные штучки, но я бы очень предпочел, чтобы нас не подслушали. Я понял, что на самом деле вы не так уж много знаете о веселом мистере Холдене? Ну, кроме обычных вещей – того факта, что он совершенно потерял голову от обольстительной Амальфи и был обойден Эдуардо у самого финиша (следовало бы принять закон против этих итальяшек, вы не считаете?). Но в остальном, он хоть что-то выболтал? Говоря отвратительным современным жаргоном, вы «в курсе»?
Дэни неуверенно произнесла:
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду?
– Не понимаете? Вас никогда не удивляло, что в Лэше Холдене что-то немножко не так?
– Нет. Почему «не так»?
– Ну, есть что-то необычное, если вы предпочитаете это слово. И пожалуйста, не пытайтесь заткнуть мне глотку, прошу вас! Как видите, я был просто олицетворением такта и воздержался от раскапывания того, почему вы сочли необходимым изображать его секретаршу. Но разве вам никогда не казалось странным, каким крайне полезным он оказывался как раз в самый нужный момент? Ну в точности, как один из этих болезненно компетентных секретных агентов. Или, правильнее будет сказать, как действительно высококлассный светский карточный шулер? Все это выглядит таким случайным и простым: алле-гоп! И вот вам туз пик, и откуда, ради всего святого, он тут взялся? Какое удивительное везение! Но везение ли?
Дэни вернулась к своему креслу, но не стала садиться: она держалась за его спинку и, побледнев, неотрывно смотрела на Найджела:
– Что вы пытаетесь мне сообщить?
– Ничего, дорогая моя. Я просто пытаюсь намекнуть. Я всегда считал, что так гораздо безопасней, не так ли? Видите ли, Лэшмер Холден-старший – очень старый друг Тайсона, очень близкий друг, можно сказать. Нет ничего такого, чего бы он не знал о Тайсоне или о его доме, или о его делах, а у него репутация одного из тех прямолинейных людей, чей лозунг: «Никогда не давай простаку перевести дух». – Он заметил, что Дэни поражена, и спросил: – Почему вы удивлены? Что я такого сказал?
– Н-ничего, – запинаясь, выговорила Дэни. – Просто я… Так что вы говорили об отце Лэша?
– Только то, что папа Холден, что называется, из крутых. Он ни перед чем не останавливается, а в последнее время к тому же оказался почти в пролете.
– Где?
– В пролете, дорогая. Не будьте вся из себя такая инженю. Я думаю, что он едва-едва ускользнул от предъявления ему обвинения в одном из комитетов по поводу антиамериканской деятельности. Заигрывал с красными. То есть никогда ничего не было доказано, вы же понимаете, поэтому человек может выглядеть опасно клеветническим, даже если будет говорить об этом шепотом. Но все об этом знают, и я думаю, ему это обходится просто таки в тысячи долларов на взятки и все такое прочее, чтобы только не допускать дело до суда. Мы как раз были там у него, когда все это закипело, и я думаю, он попытался взять у Тайсона взаймы. Крайне неприятно. Вот почему человек не может не удивляться, не зря ли Тайсон отказался платить, ну а Холден младший решил начать игру сначала. Очень по-сыновьи, если это так.
Дэни нахмурилась, но выглядела растерянной.
– Я действительно не знаю, о чем вы говорите, Найджел, и думаю, что вам пора остановиться.
– Шантаж, дорогая, – объяснил Найджел, игнорируя ее протест. – Не в эту ли игру он играет? Не завлек ли он дочь хозяев дома в какую-то сложную комбинацию и теперь заставляет приемного папочку платить, иначе он сплавит все это в прессу? Ведь Тайсон действительно очень неплохо обеспечен и акциями, и бумагами, и чистыми денежками и к тому же просто всей душой предан вашей очаровательной мамочке. Так что, похоже, он будет платить и платить. Интересно, не могло ли все быть таким образом?
– Нет, не могло! – яростно воскликнула Дэни. – Я никогда еще не слыхала подобной дикой чуши! В этом нет ни слова правды!
– Ну, ну, дорогая! Не надо так возмущаться. Вы такая же, как Эдуардо. Ну хорошо, это была просто идея. Но человек не может не удивляться, нет ли тут какой-то небольшой игры. Ну, конечно, его просто жалко. Фамильное имя колеблется на грани мусорного ящика, семейное состояние пошло псу под хвост, а блестящая приятельница (которая, сугубо между нами, могла и прослышать о дефиците наличных!) сдается на милость итальянского капера с короной на борту. Но зачем он сюда приехал? Что ему здесь нужно? Вот что я хотел бы узнать. Назовите меня любопытным, если хотите, и вы будете абсолютно правы!
Дэни натянуто проговорила:
– Вы прекрасно знаете, зачем он здесь.
– О, но вы ошибаетесь. А я – нет. Может быть, он стал шпионом или вступил в ФБР? Или же он, простите меня за маленький изящный каламбур, играет пятеркой в МИ-5 [6]? Американцы становятся в наше время болезненно чувствительны к делам арабского Востока. Они ни о чем больше не в состоянии думать, как только о сферах влияния и ракетных базах. (И конечно, о женщинах – ведь ничто не может сравниться с настоящей дамой! Особенно, если она выглядит, как Эльф!) Или он играет в свою собственную хитрую игру, а если так, то в какую?
