– Попробуйте выпить вот это, – предложила она. – Вероятно, вы почувствуете себя немного лучше.
Лэш поднял голову и недовольно посмотрел на нее, однако кофе взял и выпил. Дэни забрала у него пустую чашку, снова наполнила ее и вручила ему, а сама вышла в спальню. Она уже раньше, при таможенном досмотре, взяла у него ключи, и теперь она отмерла его чемодан и энергично стала разбираться в его содержимом.
– Я приготовлю вам ванну, – сообщила она, возвращаясь в гостиную. – Похоже, вам это не помешает. И еще вам надо побриться. Вы найдете нужные вам вещи в гардеробе, а минут через двадцать слуга принесет чего-нибудь поесть. Я не уверена, будет ли это ранний ленч или поздний завтрак, но думаю, что это не имеет значения. Не задерживайтесь, а то все остынет.
Она оставила его наедине с его проблемами, а сама отправилась решать с дежурным и портье ситуацию с номерами. Вернулась она в довольно задумчивом состоянии. Коридорный ожидал с полным подносом, и она велела ему оставить все на столе и не ждать, а после того как он ушел, она еще постояла несколько минут, задумчиво разглядывая валяющийся на полу забытый белый предмет, на котором виднелась аккуратная сатиновая этикетка, гарантирующая, что его можно стирать и гладить.
– Бедный Асбестос! – сказала Дэни, подняв его. Она отряхнула его и как следует усадила на софе. – Боюсь, что к тебе он тоже потерял всякий интерес. Ничего страшного. Я о тебе позабочусь. Да и о нем тоже, даже если это будет означать мой конец!
Легкий шум раздался позади нее, и, обернувшись, она увидела стоящего в дверях Лэша.
Он выглядел ужасно бледным, под глазами у него были черные круги, но он побрился, а его волосы были мокрыми и гладко причесанными. По всей видимости, он счел усилия, необходимые для того, чтобы переодеться, чрезмерными, поскольку на нем была пижама и бутылочно-зеленый халат. Вид у него был крайне утомленный, больной и недовольный.
– И часто вы разговариваете сама с собой? – угрюмо осведомился он.
Дэни вспыхнула, но игнорировала вопрос. Она сказала:
– Ваши кушанья поданы. Суп выглядит довольно привлекательно, к тому же он горячий. Не думаю, что вы любите карри, поэтому я заказала бифштекс.
Лэша передернуло, однако он все же выпил суп и почувствовал себя после него несколько живее, заставил себя проглотить некоторое количество бифштекса и завершил трапезу еще двумя чашками черного кофе. После этого он закурил сигарету и нехотя сказал:
– Спасибо, я чувствую себя получше. Боюсь, что я довольно здорово нагрузился. Ничего не помню.
– Включая меня, – сказала Дэни.
– Да… нет. Кажется, я помню, что эта была отличная идея привезти вас сюда вместо Ады, хотя только одному Богу известно, зачем.
Дэни рассказала ему. Подробно, со всеми деталями.
– Я не могу в это поверить, – хрипло сказал мистер Холден, прервав длительное молчание, которое последовало за этим сообщением. – Я – просто – не – могу – в – это – поверить!
– И все-таки это правда, – горячо сказала Дэни. – А если вы думаете, что я просто-напросто выдумала такую тошнотворно неправдоподобную историю, то я должна вам сказать…
– Не мог же я быть таким безмозглым проклятым слабоумным идиотом, – продолжал Лэш, как будто она ничего и не говорила. – Не мог. Никто бы не мог! Вы мне морочите голову? Да нет, не думаю. Ради всего святого, зачем же вы меня послушались? Разве вы не видели, что я поддатый и не отвечаю за свои действия? Господи! Вы же должны были видеть, что я пьян!
– Извините, – сказала Дэни, – но я никогда не встречала раньше никого, кто пьет. Тетя Гарриет, вы же знаете, – любезно объяснила она.
– Нет, я знать не знаю вашу тетю Гарриет! Но… Послушайте… не могли же вы подумать, что я говорю всерьез. Вы же не могли!
– Я подумала, что вы… очень добры и оптимистичны.
– Добры и оптимистичны! Всемилостивый Боже! – Он бешено оттолкнул назад свой стул и, встав из-за стола, забегал взад и вперед по комнате, как тигр в клетке. – Послушайте… вы должны были просчитать все это сами. Что это просто сумасшествие, я имею в виду. Полное, откровенное сумасшествие. И что я был сумасшедшим, предлагая это! Да и откуда вы могли знать, что я не сумасшедший? Вы же даже не были со мной знакомы! Я вполне мог сбежать из местной психушки!
– Но вы ведь друг Тайсона, – терпеливо объясняла Дэни. – Вы же мне сами сказали об этом. И вы должны были остановиться в «Кайвулими», как и я.
– Ну при чем здесь это? – несправедливо заявил Лэш. – Вы же не можете обмануть полицию и нелегально выехать из страны по украденному – хорошо, хорошо, по одолженному! – паспорту только потому, что я случайно знаком с вашим отчимом. Как вы не понимаете? Это нелегально! Это преступление! Это… это… черт побери, это просто откровенное безумие! Вас могут за это посадить. Да и меня тоже!
– Но в конце концов, – сказала Дэни, – это была ваша идея.
Лэш застыл и целую минуту смотрел на нее в молчании, заполненном непечатными комментариями, а затем вдруг сел на софу и закрыл глаза.
– Сдаюсь, – сказал он, – у меня нет сил бороться с вами или с этой ситуацией. И подумать только, – горько продолжал он, – что сейчас должен быть мой медовый месяц! Мой романтический медовый месяц с орхидеями, шампанским и тропическим лунным светом! Господи Боже, чем я заслужил это?
– Слишком много пили, – безжалостно сказала Дэни.
Лэш открыл свои воспаленные глаза и бросил на нее взгляд, полный сильнейшего отвращения.
– Попробуйте еще раз сказать что-либо в этом роде, – сказал он угрожающе, – всего один раз, и я позвоню в ближайший полицейский участок и выложу им всю эту историю, и пусть они разбираются с вами!
– А если вы это сделаете, – сладко произнесла Дэни, – я скажу им, что это вы уговорили меня сделать это; и тогда если кто-то и попадет в тюрьму, так это вы. За похищение несовершеннолетней.
Наступила непродолжительная тишина.
– Ах ты маленькая!… – очень мягко сказал Лэш.
Дэни резко встала.
– Не думаю, что я знаю, что это значит, – сказала она, – но я догадываюсь. Боюсь, однако, что если вы намерены обзывать меня, то это не поможет. Вы меня втянули в это дело, и вы меня из него вытащите.
– Да, вы так думаете?
– Да, я так думаю! Поэтому нет никакого толку говорить: «Вы так думаете?» Как только мы будем в Занзибаре, в «Кайвулими», можете избавиться от меня или сообщить в полицию, или вообще все, что вам будет угодно. Но до этого времени я – мисс Китчелл, ваша секретарша. И я намерена и дальше оставаться мисс Китчелл… или никем! Вам понятно?
– О’кей, понятно, – мрачно сказал Лэш. – Олл райт, мисс Китчелл, вы выиграли. А теперь, поскольку я не имею привычки делить свою спальню со своей секретаршей, не были бы вы так любезны убраться отсюда ко всем чертям?
Дэни рассматривала его с легкой улыбкой. Он выглядел совершенно обессиленным и необычайно злым, и ей вдруг снова пришло в голову, как приятно было бы, если бы она могла сейчас обнять его и поцелуями стереть с его лица всю эту усталость и плохое настроение. Она вдруг почувствовала, что она значительно старше его и было бы жестоко с ее стороны сваливать на него новые проблемы. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Боюсь, – заботливо сказала она, – что я и этого не могу сделать. Видите ли, у них нет других номеров.
– Конечно, есть. Есть номер, зарезервированный для Ады.
– Да, я знаю. Но они подумали, что я – ваша жена, а когда служащая спросила вас о «другой леди», имея в виду вашу секретаршу, вы сказали, что больше никого нет.
– Ну и что?
– Так что, боюсь, они отдали этот номер кому-то еще.
– Тогда они вполне могут дать вам другой, черт возьми! – отрезал Лэш.
Дэни с сожалением покачала головой.
– Боюсь, что нет. У них нет других номеров. Нет даже моего! Его получил некий мистер Даулинг. Он сказал им, что я отказалась от поездки и он летел на моем месте, поэтому он вполне может получить и мой номер. Нет даже никакой каморки или угла, где можно было бы разместиться, хотя менеджер был очень любезен, и, когда я объяснила ему, что я только секретарь, а не невеста, он в конце концов обзвонил все остальные восемь отелей. Но мы, похоже, выбрали для своего прилета самое неудачное время. Сейчас у них здесь какая-то особая неделя, и весь город набит битком. И тогда я сказала, что уверена – вы не будете возражать.
