ДЖИНА. Да? (Пауза.) Нет у него ключей, ему четыре года, идиот.

ПАРХА. Вот только не идиот, пардон, мадам, но мы не настолько близко знакомы. Хотя… может, ты и права: как я мог отдать первому встречному пять тысяч?! Нет, исключено, это исключено. Пять тысяч, ты представляешь, сколько это денег? Некоторые за такие бабки собственное говно бы съели, да на них можно участок купить, с домом, с забором, виллу в Белостоке.

ДЖИНА. Вообще-то, я даже не уверена, что его туда отвела. Вполне возможно, что, может, он у матери остался. Очень даже не исключено. Играет себе в суперменов и строит кубики «Него», он умеет себя занять.

ПАРХА. Все, хватит долдонить не в тему, кончай, у меня завтра в восемь утра съемки, и это теперь самое важное, что мы должны сделать.

ДЖИНА. Не буду я никуда звонить, отвали от меня, понял? И даже не уговаривай, не буду я ей звонить, чтобы она мне что сказала? Я сама могу это себе сказать. Она меня с говном смешает. Я вчера все алименты профукала. Она этого так не оставит. Посадит конверты клеить.

ПАРХА (с умилением). Варшавские номера… Вы в Варшаву?

ЖЕНЩИНА. Ффшаву.

ПАРХА. О несравненная! Ты чудо природы, венец созданья, я звал тебя, и ты пришла. Скажите, поклянитесь, что вы не плод моего воображения! Чудо. Чудеса бывают. До Варшавы отсюда сколько километров?

ЖЕНЩИНА. Чче?

ПАРХА. До Варшавы сколько километров?

ЖЕНЩИНА. Ссо.

ПАРХА. Сто!! Сто!! Я знал. Сто километров — это ж вот столько, это ж если коту как следует ногой под зад наподдать, он запросто долетит. Мы спасены! Блаженны нищие духом! Госпожа профессор! Царица! Вы такая красивая.

Мы едем с вами! Мы едем с вами! Как тут тепло! Как хорошо! Мы нормальные люди! Это мы только так выглядим. Пожалуйста. Мы будем вести себя культурно! Мы не будем пукать!

ЖЕНЩИНА. Пжлста. Вы мне псланы небом. Эт не моя мшина. Эт «вектра». Суда нажмаешь, суда нажмаешь и гтово.

ПАРХА. А моя спутница, в случае чего, тоже может поехать с нами?

ЖЕНЩИНА. Мне по барабану.

ПАРХА. Давай, Джина, садись, тебя, в случае чего, тоже берут, можешь ехать, я договорился. Я за тебя поручился. Она НЕ ВОНЯЕТ. Это только с виду она такая.

Ну так как? Как жизнь молодая? Погода, однако, в этом году не ахти, зима выдалась неурожайная просто до ужаса…

ЖЕНЩИНА. Факт. Пгода. Деление. Супфер.

ПАРХА. А вы, я вижу, водите с размахом, честно говоря, просто лихо… А немножко прямее, ну, по одной линии, нельзя?

ЖЕНЩИНА. Эээ там… Просто, исли там чче-то нас-сречу бует ехать, вы мне сразу ччесно скажите. Я линзы сняла и куа-то суда плжила, но боле-мене ище вижу. Кое-чче. Ну, так чче? Вы куда еете? Ссуденты? Вы студенты, а где ущичись? Не боись, я не пяная, ниче не боись, я еду.

ПАРХА. Мы не студенты, мы говорящие по-польски румыны, лесбиянки, педики, евреи, работаем в рекламном агентстве, как я уже говорил, вы ж понимаете, о чем я, мы в Израиль едем, сажать деревья, и ни одна сволочь не подвезет даже на сантиметр, я ведь ксендз Гжегож из сериала, еду на съемки, к восьми, мне еще поспать надо, чтобы завтра быть в форме, душ принять.

ЖЕНЩИНА. А можжет, у вас прва есть, у ково-то свас?

ПАРХА. Ну, честно говоря, не совсем. Разве что у нее, но вряд ли. Осторожно!.. Блин, бабища, ты как ведешь?

ЖЕНЩИНА. Ну, раз у вас нет, филя вы тода тут? Я дмала, есть и птому вы самной едете. Гвна кпна.

Нееее, нормалек, не боись, едем как нада. Бог дал, Бог взял, нет проблем… Или я вас научу, вот тут ссыпление, тут коробка пердач и вперед. Или нет, сама буду вести… Это мшина, это тачка, это ссё в кредит… Нормалёк, ссё под котролем. Бля, я вам скажу. Я вам скажу, скажу вам. Вы такие щисливые, молодыые, эта мшина стоила куччу бабок, за такую куччу бабок ничё плохого быть не можжит.

ДЖИНА. Сорри, я стесняюсь спросить, а пожрать у вас случайно ничего не найдется?

ЖЕНЩИНА. Блин, Венгрия, Румыния, Турция, да, я зна, обалденно крсивая ссрана. Ссе говорят Румыния, срач, гавно, фекалии, ислам, дети жрут гавно прямо с тру… с тро… зземли, эта, диктатура или ччё, люди камни едят, а ведь чудесная ссрана с вноградом и фруктами, и тризмом, я туда ездим с мужем на лыжи. Класс. Хрошо вам там, ктайся себе на лыжах, ни вещей, ни бгажа, ни кредитов, ни денег, ктайся в свое удовольссие, свобонны от этого вечного пожрать, посрать и так без кнца, вы пнятия не имеете, какое это ссе дерьмо.

ДЖИНА. Знаете, иногда мы находим разные вещи в мусорке, народ выбрасывает теперь такие хорошие вещи, курицы прямо целые, сосиски. В мусорку. Я иногда, когда мусор выбрасываю, меня прямо подмывает, чтобы ну, это, понимаешь. Чтобы, когда мусор выбрасываю, мешок с мусором чтобы не спешить выбрасывать.

ЖЕНЩИНА. Ыясно, выбрасвают, мусрки — отличи вещщи, я сма кда-то абжжур ншла, модерн, все вимание обращщща.

ДЖИНА. Вот и чудненько. А ссать хочется.

ЖЕНЩИНА. Ччё? А, мжешь пписать, где хошшш. Это мужа мшина, мне ссё ранно, даже пръятно. Аддю.

ПАРХА. Графиня, эй, эй, эй. Знаете, прекрасно едем, приятно с вами поболтать, но, слышь, может, возьми кофейку какого выпей, мы были б очень признательны, а?

ЖЕНЩИНА. Ччё? Ты мне, дрогуша, не указвай, ччё мне делать, взяла я вас исклющисельно птомушшо думала, у вас есть права. Вашши претенсииии неумесссы. (Продолжают ехать зигзагами.)

ПАРХА. Потому что, однако, углерудовоз «Ибупром», который должен отвезти нас кое-куда, в том числе в Израиль, скоро отчалит… У меня завтра в восемь утра съемка, а вы этими зигзагами страшно удлиняете путь, а нам бы хотелось не столько даже остаться в живых, сколько просто… Моя спутница пару дней назад оставила ребенка в детском садике. Скорее всего он до сих пор там сидит и играет в кубики.

ДЖИНА. И на фига ты мне напомнил, козел? Чтобы я опять вспомнила??

ПАРХА. Сидит там один. Без спокойнойночималыши, без шапки, в несвежих трусах, просто трагедия. Мы мчимся его спасать. Если не вернемся, ей мать такую выволочку устроит, что ого-го.

ДЖИНА. Козел. Хрен сраный.

ЖЕНЩИНА. Да кака я прфессор, слыште, нее, я прос-сая шенщина, мда, факт, я и сма чуссвую, што малость набрлась, и признаю, да, набрлась как ссиння, но тут ить нет никакого смысла выхдить, тут дикая польская природа, болота. Оот пояится другой пиззаж, типа, бензоклон-ка, какие-то люди, тода выдете, а тут мне совесть не пзвля-ет вас высаить. (Вынимает из-под ног бутылку, пьет и хочет пустить по кругу.) Межжу перой и торой перерыв-чик небошой.

ПАРХА. Слышь, бабень, ты что, совсем? Какой перерывчик?! Это, бля, что такое, ты давай соберись, бля, потому что я сейчас за себя не ручаюсь, я, старый румын, который много, бля, повидал на своем веку! Где мы вообще находимся? В Беловежской пуще? Остановись. Говорю тебе: остановись.