Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пробный образец зажигательного снаряда отрабатывался несколько недель. В марте, на одной из контрольных встреч с Антонио Гонсалесом в парке Палермо Иосиф сказал: «Нацисты все больше наглеют: на причалах ежедневно загружается по три-четыре судна для стран “оси”. Вы с Феликсом должны сделать этот снаряд. Д-группе пора приступать к действию. Представь себе чувства ребят, когда они провожают глазами пароходы, безнаказанно уходящие в Европу».

Усилия «кустарей-изобретателей» по созданию «чудо-оружия» увенчались успехом. Внешне оно напоминало обычную фляжку для оливкового масла. Горючая смесь начинки составлялась из имевшихся в свободной продаже безобидных химических реактивов, которые надлежало смешивать в необходимых весовых пропорциях. Получалась вязкая, тягучая масса оранжево-красного цвета, которая горела ослепительно-белым пламенем и давала температуру более 2000 градусов. Антонио мог гордиться своим «know-how». После проведения испытаний «Артур» убедился, что термитный снаряд эффективен и может применяться для осуществления диверсий с «замедлением» от одной до двух недель[47].

Для серийного производства «зажигалок» стали подыскивать помещение под мастерскую. Иосиф вспомнил о постройке в Велес-Сарсфилде, в которой некогда ютился прогоревший «свечной заводик». Феликс Вержбицкий побывал там и договорился с хозяином об аренде. «Что будете делать в мастерской?» — спросил хозяин. «Банки для мясных консервов». — «Для англичан?» — оживился хозяин. Он слышал краем уха о том, что Аргентина подписала с Англией контракт на поставку говядины. «Нет, для собак». Поторговались о стоимости аренды и ударили по рукам.

Материалы для изготовления «зажигалок» добывались с большой осторожностью и в разных местах. Часть реактивов Антонио приносил в мастерскую из лаборатории «Патагона». Окись железа удалось отыскать в городе Росарио у владельца хозяйственного магазина, еще до войны закупившего большую партию. Как написал в одном из своих отчетов «Артур»: «Долгое время этот товар не находил сбыта. И вдруг — везение! Какой-то столичный “лаборант” решил приобрести сразу всю партию, не потребовав даже счета. Что ж, хозяин хозмага хорошо нажился на этой сделке, а “лаборант”, возвращаясь в Буэнос-Айрес, деловито подсчитывал, сколько снарядов можно будет смастерить из купленного материала. Получалось, что сотни три, не меньше».

Феликс Вержбицкий с энтузиазмом взялся за сборку зажигательных снарядов. В одиночку справиться с этим сложным делом было невозможно, и вскоре он привлек к этой адской работе — в глухом, плохо проветриваемом подвале, при тусклом освещении, — своего земляка с Волынщины Павла Борисюка («Пабло»). Через их руки прошли десятки «зажигалок». Через «Пабло» делались заказы на изготовление детонаторов. Первоначально этим занимались братья-итальянцы, владевшие мастерской по ремонту кухонной посуды. Позже выяснилось, что они были «на крючке» у полиции как злостные изготовители «агуардьенте». Самогонный бизнес в те годы не был чем-то особым, многие подрабатывали этим. Но конспирацию никто не отменял, и «Артуру» пришлось братьев-самогонщиков «уволить».

После напряженных поисков вышли на хорошего мастера по металлу — «Оскара». По совету Феликса, он уволился с прежней работы и устроился в мастерскую морского арсенала. Взяли «Оскара» без колебаний: еще бы, в отдел кадров он принес письменную рекомендацию священника, в которой было тесно от похвальных эпитетов: «благонамеренный», «послушный», «исполнительный», «богобоязненный». Вскоре «Оскар» освоился в арсенале, был отмечен начальством и повышен в должности до мастера. Он получил доступ к станкам и в течение двух лет снабжал Д-группу необходимыми деталями для «зажигалок». Терпеливо, изо дня в день в течение двух лет он изготавливал компоненты зажигательного снаряда и, вручая их «Феликсу», «Маго» или «Чато», требовал передать «начальству», что настаивает на личном участии в боевых операциях. «Бланко» стоило больших усилий внушить ему, что он — самый незаменимый участник Д-группы и потому ни при каких обстоятельствах не должен рисковать своей жизнью.

Глава XIII.

РАЗВЕДТОЧКА В ЧИЛИ

По прибытии в Сантьяго Леопольдо Ареналь отыскал товарища Хорхе, который занимался в чилийской компартии секретной работой.

«Я из Буэнос-Айреса от “Медины”. Прошу срочной встречи с товарищем “Альберто”».

Чилиец внимательно изучил мандат, написанный тушью на тонком клочке подкладочной ткани, удостоверился в том, что он содержит условные знаки, подтверждающие подлинность документа, и окинул взглядом улыбающегося, элегантно одетого гостя.

«Ты, товарищ “Педро”, ориентируешься в городе?»

«Пока что не очень», — признался Леопольдо.

«Не пройдет и недели, будешь знать Сантьяго как свои пять пальцев, — успокоил Хорхе. — На первый раз я тебя провожу. Встретимся у касс вокзала Мапочо…»

* * *

В далекие 40-е годы Гало Гонсалес — товарищ «Альберто» — был заметной фигурой в коммунистическом движении Латинской Америки. Он никогда не подвергал сомнению директивы Коминтерна и в этом походил на Кодовилью — руководителя сталинской закалки. Родился Гало 23 февраля 1894 года в семье бедного крестьянина в провинции Вальпараисо. «Классовое сознание» пробудилось у Гало, по собственному признанию, довольно поздно, лет в двадцать пять, когда он работал на медном руднике «Эль Теньенте».

Марксистские идеи с трудом преодолевали Анды, но вести о победе большевистской революции докатились и до чилийского пролетариата. Писатель Луис Энрике Делано в посмертной биографии Гало не умолчал о том, что будущий Генеральный секретарь партии «переболел» анархо-синдикалистскими теориями, штудировал Бакунина и Кропоткина. Годам к тридцати Гало стал эволюционировать в сторону Коминтерна.

В 1926 году он вступил в МОПР. Именно Гало Гонсалес организовал в 1927 году отправку продовольствия и теплой одежды руководителям КПЧ, которых диктатор Ибаньес сослал на безлюдный, обдуваемый ветрами Тихого океана островок архипелага Хуана Фернандеса. Старания Гало, о котором в КПЧ ничего прежде не знали, были замечены. С этого эпизода и началось его сближение с коммунистами. В 1932 году, когда после падения недолговечной «Социалистической республики Чили» начались гонения на левых политиков и активистов, Гало арестовали и отправили в ссылку на остров Моча на юге Чили. Чилийская зима, особенно на юге, — это нелегкое испытание даже для крепких, выносливых мужчин: потоки свинцового антарктического воздуха, ледяные дожди, контрастные смены дневных и ночных температур, от чего даже камни разваливались на части. Но Гало с честью выдержал это испытание.

В 1937 году он совершил первую заграничную поездку, конечно в СССР. Вместе с Элиасом Лафферте[48] Гало принял участие в праздновании 20-й годовщины Октябрьской революции. Его пригласили на ряд совещаний с руководителями Коминтерна, в том числе Димитровым и Мануильским. Гало им понравился: «Именно такими руководящими кадрами — с надежной пролетарской основой — необходимо укреплять партию». Гало в ускоренном порядке прошел подготовку по спецработе на коминтерновской «даче». «Председатель контрольно-кадровой комиссии обязан владеть техникой конспирации и обеспечения внутренней безопасности партии в совершенстве. Компартия должна защищаться от проникновения чуждых элементов: от троцкистов до полицейских агентов», — этот главный урок Гало усвоил крепко и навсегда.

В качестве «блюстителя партийной дисциплины» Гало Гонсалес заявил о себе во весь голос на 9-м пленуме партии, который прошел в Театре Кауполикан в Сантьяго-де-Чили в октябре 1940 года. Партия не потерпит идеологических отклонений! Никакого флирта с чуждыми идеями и умонастроениями! При подготовке доклада Гало опирался на рекомендации Викторио Кодовильи, который первым обратил внимание на засилье масонов в КПЧ и «странно примирительное» отношение к ним со стороны генерального секретаря Карлоса Контрераса Лабарки[49]. При столь надежной поддержке Гало Гонсалес развернулся во всю мощь. Он обрушился с жесткой критикой на масонскую ложу Чили, которая «тихой сапой» проникала в КПЧ, приобретая «братьев» из ее рядов. Гало заявил, что партия не позволит разлагать ее изнутри. Более того, он пригрозил ответными мерами: «Для этого мы располагаем нужной информацией. И в соответствии с нею будем действовать. Масоны и их политическая организация — радикальная партия — являются нашими соратниками в Народном фронте, но это не означает, что мы будем проявлять беззубость!»

вернуться

47

Корпус мины со съемной верхней крышкой изготавливался из латуни. Монтировался снаряд таким образом на дно латунного корпуса устанавливался запал, в верхней его части закреплялся матерчатый колпачок с воспламеняющимся веществом. Затем весь объем «фляжки» заполнялся зажигательной смесью и корпус закрывался крышкой Сочетанием свинцовой и пластиковой пробок достигалось нужное «замедление» При транспортировке мины «доставщик» должен был помнить крышку необходимо держать в положении «верх», в любом другом — неизбежно начиналась реакция. Для того чтобы не было роковых оплошностей, верхняя часть снаряда закрашивалась красным цветом

вернуться

48

Видный деятель КПЧ, некоторое время был ее генеральным секретарем.

вернуться

49

Карлос Контрерас Лабарка — генеральный секретарь КПЧ в 1931—1946 годах.

47
{"b":"225806","o":1}