Гувер не проявил желания заняться охотой на Диллинджера и после его побега из Кроун-Пойнта. Дела о бойне в Канзас-Сити и о похищении Бремера все еще оставались нераскрытыми, и ими занимались десятки агентов: только в Чикаго дело Бремера расследовало 14 человек.

В субботу Пёрвис съездил в Кроун-Пойнт, чтобы познакомиться с ситуацией на месте, но, когда газетчики призвали бюро направить усилия на поимку Диллинджера, его представители только недоуменно пожимали плечами: «[Репортеры] интересовались, почему мы так мало занимаемся этим [побегом], — писал Гуверу в докладной записке его заместитель, — и я сообщил им, что Диллинджер не был арестован по федеральному делу».[191]

Однако, когда в понедельник выяснилось, что имя Диллинджера заполонило все центральные газеты, Гувер позвонил Пёрвису. Он не то чтобы приказал своему подчиненному немедленно заняться Диллинджером, а, как показывают записи, скорее пытался оценить шансы на успех в том случае, если бюро примется за этого бандита. Среди прочего Гувер спросил Пёрвиса, есть ли у его осведомителей информация, которая может привести к аресту Диллинджера. Как отметил Гувер на следующий день, ответ Пёрвиса был неутешительным. «После нашего вчерашнего разговора, — писал Гувер Пёрвису, — я понял, что у вас практически нет осведомителей в преступной среде или каких-то иных связей, к которым ваш офис может прибегнуть в случае крайней необходимости… это меня несколько беспокоит».[192]

Здесь было о чем беспокоиться. Пёрвис не только не имел осведомителей, способных добыть информацию, но и вряд ли знал, что делать дальше, если бы такая информация появилась. Увы, те вопросы, которые Пёрвис посылал в центральный офис ФБР, показывают, что он был никудышным следователем. Он считал необходимым начать прослушивать телефоны подозреваемых, но не был уверен, разрешается ли это делать в штате Иллинойс. Он дважды звонил начальнику следственной части ФБР Сэму Коули и спрашивал, должен ли он привлекать чикагскую полицию, если хочет устроить облаву. Коули подтвердил: этого требует закон. Гувер саркастически заметил, что Пёрвису нужен полицейский эскорт, чтобы приобрести уверенность в себе. «Без ребят с медными пуговицами Пёрвис и шагу ступить не может», — нацарапал Гувер на докладной Коули в среду.[193]

Пёрвиса явно задела за живое критика Гувера, и потому он нанял платного осведомителя — человека, который уже работал на него ранее, — за 5 долларов в день и во вторник вечером совместно с чикагской полицией предпринял попытку задержать подозреваемых. Они вломились в квартиру, где, по указанию осведомителя, проживала некто Энн Бейкер, якобы приютившая у себя Диллинджера после побега. Однако в указанном месте не оказалось никого с фамилией Бейкер. Только на следующее утро Пёрвис понял, что отправился по неверному адресу.

Лавина газетных сенсаций заставила Гувера приступить к действиям. В среду, 7 марта, на следующий день после ограбления в Су-Фолсе, он разослал телеграммы во все отделения ФБР, приказывая их руководителям «обратить первостепенное и пристальное внимание» на дело Диллинджера. Единственным поводом к вмешательству ФБР в это дело было то, что Диллинджер после побега угнал машину и пересек на ней границу штата Иллинойс, — преступление, предусмотренное федеральным законом Дайера.^{68} Это был, конечно, не более чем крошечный фиговый листочек. Гувера заставило вмешаться в расследование его собственное честолюбие: если бы ФБР не приняло участие в преследовании самого опасного преступника в стране, то у людей возник бы вопрос: а для чего вообще существует это бюро?

Поскольку не имелось никаких сведений о том, что Диллинджер покинул Чикаго, гуверовская директива была адресована прежде всего блестящему Пёрвису. Не зная, с чего начать, начальник отделения ФБР обратился за советом к руководителю группы, занимавшейся делом Диллинджера в чикагском полицейском управлении, Джону Стиджу. Однако тот «не выразил желания предоставить какую-либо информацию относительно своей деятельности никому, в том числе и другой полицейской силе», — как писал Пёрвис Гуверу.[194] Поэтому Пёрвис начал с нуля: он снял пятерых агентов с расследования дела Бремера и приказал им заняться Диллинджером. Трудно сказать, чем оказалась обусловлена их неудача в последующие недели — двойственным отношением бюро к этому делу или же некомпетентностью Пёрвиса. Агенты отправились в тюрьму Кроун-Пойнта и записали показания всех, кто имел отношение к делу. Затем они посетили тюрьму в Мичиган-Сити и побеседовали с бывшим сообщником Диллинджера Эдом Шоузом, и тот впервые назвал им имя Билли Фрешетт. В течение последующих десяти дней, когда отовсюду — от Лос-Анджелеса до Сиэтла — поступали сведения о появлениях Диллинджера, люди Пёрвиса изучали связи Билли Фрешетт и выясняли, чем занимались родственники тех сообщников Диллинджера, которые уже сидели в тюрьме. Результат этой работы был нулевым.

Диллинджер будет главным героем газетных заголовков по всей стране в течение еще нескольких недель. Поскольку о нем самом никаких новых известий не поступало, толпы репортеров отправились в Лиму (Огайо), где должен был состояться суд над членами диллинджеровской банды — Питом Пирпонтом, Чарльзом Мэкли и Расселлом Кларком. Во всех репортажах муссировалась одна и та же тема: а не попробует ли Диллинджер освободить своих друзей?

Власти штата Огайо на всякий случай подготовились как следует. Лима напоминала военный лагерь. Губернатор Джордж Уайт призвал на помощь Национальную гвардию, и гвардейцы днем и ночью патрулировали городские улицы. Их воинственный командир, бывший артиллерист Гарольд Буш, превратил здание суда округа Аллен в настоящее военное укрепление: обложил его мешками с песком и устроил три пулеметных гнезда. А после того как прошел слух, что Диллинджер собирается похитить губернатора, два взвода гвардейцев заняли позиции у губернаторского особняка.

Что касается самих судебных заседаний, то они прошли очень быстро. Из Индианы привезли под охраной Эда Шоуза, и его краткого рассказа о событиях, приведших к убийству шерифа Сарбера, присяжным оказалось вполне достаточно. Три суда заняли две недели. Сначала был осужден Пирпонт, потом Мэкли, а затем Расселл Кларк. Пирпонта и Мэкли приговорили к смертной казни, Кларк получил пожизненный срок. Диллинджер так и не объявился.

Хлопья мокрого снега заваливали желтые поля Северной Айовы. На южной окраине города, у песчаного карьера, остановились две машины. Из одной, темно-синего «бюика», вышли Гомер Ван Митер и Эдди Грин. Резкие порывы ветра раздували полы их длинных пальто. Из второй машины появились другие члены банды — Диллинджер, Малыш Нельсон, Джон Гамильтон и Томми Кэрролл. Они встали полукругом, отвернувшись от ветра, и принялись обсуждать предстоящее дело.

На выходных Ван Митер и Грин обследовали отделение Первого Национального банка в Мейсон-Сити: оно располагалось в одном здании с Ассоциацией молодых христиан. Теперь они рассказывали об этом остальным, только что приехавшим из Сент-Пола. Все понимали: дело очень опасное. Ограбления на Среднем Западе стали так часты, что многие банки превратились в маленькие крепости, и отделение в Мейсон-Сити, находившееся на главной городской площади, было своего рода Форт-Ноксом^{69} штата Айова. На втором этаже двухъярусного операционного зала, в пятнадцати футах над входом, в стальной будке за пуленепробиваемым стеклом, сидел охранник, вооруженный винтовкой и пистолетом, стрелявшим баллонами со слезоточивым газом. Грин сообщил об этом своим товарищам, но прибавил, что добыча обещает быть немалой. По его прикидкам, в хранилище находилось до 250 тысяч долларов. Если дело выгорит, они могут отдыхать несколько месяцев.