— Ну а что, я бы мог, — ответил тот. — Сколько вам нужно человек?

— Двое.

Док повернулся к Карпису:

— А что ты думаешь насчет Билла Уивера?

— Ну да, Билл бы согласился, — ответил Карпис.

— Когда вы собираетесь на дело? — спросил Док.

— Ну, во-первых, мы хотим вытащить Диллинджера. Уже приготовили кое-что в Чикаго. Если бы он вырвался, то оказался бы в Сент-Поле через десять часов. И тогда мы взяли бы этот хренов банк в Южной Дакоте.

— Смотрите, тут в последнее время стало стремно, — заметил Карпис.

Все знали, что после похищения Бремера в Сент-Поле полно агентов ФБР. Ему ответил Ван Митер: «Мы тоже так думали, но, черт побери, я же хожу в „Зеленый фонарь“, к Сойеру, и никто меня не трогает».

Бандиты вышли на воздух.

— В общем, ты был прав, Рэй, — сказал Нельсон Карпису. — Если б я тебя слушал, то не вляпался бы в дерьмо.

Карпис засмеялся.

— Я помню, ты мне говорил, — сказал он, — что если бы у тебя были десять тысяч долларов, то ты вернулся бы в Рино. Так в чем дело? Ты же взял больше десяти тысяч.

— Ну да, — усмехнулся Нельсон, — но, как только у меня появилось десять, я захотел двадцать. А появилось двадцать — захотел сорок. Сам знаешь, как это бывает.[183]

Вернувшись на следующий день в Чикаго, Карпис упомянул о возможном освобождении Диллинджера в разговоре с Фредом Баркером.

— Ну дай бог, — ответил тот. — Надеюсь, им повезет больше, чем нам с Харви Бейли.

— Не знаю, не знаю, — сказал Карпис. — У меня такое предчувствие, что Диллинджера грохнут при попытке побега. Вряд ли он оттуда выберется. Но они-то твердо решили попробовать его вытащить.

Утро выдалось холодным, сырым и ветреным. Со стороны озера Мичиган надвигались низкие серые тучи. В Кроун-Пойнте дождь лил как из ведра. Вода бурлила в дождевых стоках позади тюрьмы на Джолиет-стрит. Сэм Кэхун, 64-летний уборщик, пробирался к тюрьме, обходя лужи. Было около восьми утра, начинало светать. Сэм отряхнул пальто от дождевых капель и помахал рукой, приветствуя охранника. Сегодня ему первым делом предстояло вымыть помещение, где содержались заключенные, в том числе и Диллинджер. Кэхун миновал комнату тюремщика и вышел в коридор длиной семьдесят два фута. В конце этого коридора, за железной дверью, находился отсек с камерами-клетками.

Кэхун взял швабры и ведро. Затем он позвал охранника Вина Брайанта, чтобы тот выпустил заключенных из камер и дал Сэму возможность вымыть там пол. Брайант открыл металлический шкафчик в стене и повернул рычаг, который отпирал клетки. Диллинджер и еще четырнадцать заключенных вышли в отсек, ограниченный железной дверью. Двое служащих тюрьмы внесли туда коробку с туалетной бумагой, мылом и моющим средством. Вслед за ними зашел Кэхун.

Как только он оказался внутри, Диллинджер кинулся к нему и приставил к его животу какой-то предмет, видимо пистолет. Затем он развернул уборщика спиной к себе. В помещение вошел Брайант.

— Спокойно, Сэм, все в порядке, — сказал Диллинджер. — Ты ведь не будешь дергаться, ты ведь хороший парень?

— Я никогда не дергаюсь, — пробурчал сбитый с толку уборщик.

Рядом с Диллинджером встал здоровенный негр Герберт Янгблад. В руке он держал металлический плунжер, оторванный в туалете. Янгблад был единственным заключенным в тюрьме, который поддался на уговоры Диллинджера и согласился бежать вместе с ним. «Пушка у тебя есть?» — спросил он у Брайанта. Тот покачал головой. Тюремные правила запрещали кому бы то ни было находиться вблизи камер с оружием.

Диллинджер показал на открытую клетку. «Вперед, ребятки, — сказал он. — Заходите туда». Брайант и двое служащих подчинились. Кэхун тоже собрался зайти внутрь, но Диллинджер захлопнул решетку у него перед носом: «Нет, тебе не туда. Ты мне поможешь отсюда выбраться».

Диллинджер вытолкал уборщика за железную дверь. В семидесяти футах от них, в противоположном конце коридора, находилась комната тюремщика, где охранники в этот момент пили утренний кофе. Это был единственный путь наружу. К этой комнате спускалась лесенка из четырех ступенек, отделявшая старое здание тюрьмы от новой пристройки. Охранники, таким образом, находились ниже коридора и не могли видеть, что в нем происходит.

«Сколько дверей отсюда до улицы?» — шепотом спросил Диллинджер Кэхуна. Сэм прикинул в уме и ответил: «Четыре». Диллинджер понимал, что времени у него совсем мало. Скорее всего, через пару минут кто-нибудь из охраны подойдет к камерам. Он быстро задал Кэхуну несколько вопросов, выясняя расположение людей, дверей и оружия. Потом достал карандаш и набросал на бетонной стене план тюрьмы. Кэхун кивнул: рисунок был точен.

Затем Диллинджер, подталкивая уборщика перед собой пистолетом в спину, приблизился к лестнице и остановился на верхней ступеньке. Следом подошел Янгблад. Они присели на корточки и заглянули вниз. Там проходил какой-то человек.

— Кто это? — спросил Диллинджер шепотом. Голос его был совершенно спокоен.

— Эрнст Бланк, — ответил Кэхун.

32-летний Бланк был помощником шерифа.

— Позови его сюда, — велел Диллинджер.

Кэхун крикнул: «Эй, Бланк! Пойди-ка сюда на минутку!» Бланк подошел к нижней площадке лестницы, поднял голову и увидел Диллинджера. «Поднимайся наверх, сукин сын, а не то я тебя убью», — сказал бандит.

Бланк оторопел. Диллинджер держал в руке пистолет, направлений на него: «Ты на мушке, не вздумай бежать». Диллинджер отвел Бланка в конец коридора и втолкнул в клетку, где находились остальные. Когда бандит пошел обратно, Бланк спросил у Вина Брайанта, разглядел ли тот пистолет? Брайант ответил, что это вроде бы кольт 45-го калибра. «Сегодня этого сукина сына наконец-то убьют», — выругался Бланк.

Диллинджер тем временем снова пригнал Кэхуна к верхней площадке лестницы и велел позвать надзирателя Лью Бейкера. Но Сэм больше не желал подчиняться. «Черт меня возьми, если я стану помогать тебе бежать, — заявил он. — Все, больше не дождешься. Стреляй, и будь проклят!» Янгблад сделал шаг вперед и поднял свою железяку, намереваясь прикончить старика. Но Диллинджер его остановил: «Не надо. Управимся без него». Он повел Кэхуна назад к камерам.

— Вопреки тому, что обо мне говорят люди, — заметил Диллинджер, — я не убийца. Но я должен отсюда выбраться.

— Тебя убьют раньше, чем ты половину коридора пройдешь.

— А вот посмотрим.

Он втолкнул Кэхуна в клетку и приказал выходить Эрнсту Бланку. Затем Диллинджер повел помощника шерифа назад к лестнице.

— Сегодня я отсюда выберусь, — сказал он.

— Не выберешься, — отвечал Бланк. — Они тебя прикончат.

— Терять мне нечего, а приобрести я могу все. А у тебя выбор такой: либо быть мертвым героем, либо живым трусом.

Бланк сказал, что не будет помогать ему бежать.

— Но у тебя ведь есть жена и ребенок, — продолжал Диллинджер, — и ты же их любишь, правда? Ты же хочешь их увидеть?

Бланк сдался.

— Ладно, помогу, — сказал он.

— Сколько охранников в той комнате? — спросил Диллинджер.

— Я не знаю.

— Ты не лги мне, гад, а то получишь пулю.

— Я правда не знаю, — сказал Бланк.

— Тише говори!

Диллинджер помедлил немного, раздумывая, как быть, а потом решительно подтолкнул Бланка к лестнице: «Посмотрим, что получится. Зови Бейкера!» Бланк мешкал. Диллинджер ткнул его пистолетом в спину.

— Эй, Лью! — крикнул Бланк.

— Чего? Сейчас, — откликнулся надзиратель. Через мгновенно он показался на нижней площадке лестницы.

— Пошли, посмотришь!

Бейкер прошел за Бланком по коридору до камер, прошел за железную дверь и вдруг почувствовал, что ему в лопатку уперся пистолет. Диллинджер сгреб его за рубашку и втолкнул в клетку. «Сиди тихо — и останешься цел», — напутствовал он смотрителя, захлопывая клетку.