О делах пришлось задуматься, когда из Чикаго приехал Волни Дэвис и стал требовать свою часть выкупа. Деньги постоянно создавали проблемы. Сначала они хранились у Дока, но потом банда решила поместить их в доме Билла Уивера на берегу озера. Весь выкуп влезал в два гладстоновских саквояжа. Карпис передал их Уиверу и предупредил, чтобы тот не спускал с них глаз и не оставлял дом без присмотра. Уивер не был паинькой, и когда Карпис и Фред заехали к нему в следующий раз, то обнаружили, что дом открыт и внутри никого нет. Уивера они нашли загорающим на пляже. Как следует обругав его, Карпис и Фред забрали деньги и закопали их в мягкой земле за гаражом Карписа.
К середине лета в Чикаго осталась только Мамаша Баркер: она была не в силах оторваться от своих пазлов. Карпис заглянул к ней как-то на выходных и нашел, что она поживает на удивление хорошо. Они с Доком сводили ее в кино. Перед фильмом показывали журнал, и в нем кинозрителей предупреждали, что надо быть бдительными и искать опасных преступников: Диллинджера, Нельсона, Красавчика Флойда, Карписа и Баркеров. Когда на экране замелькали их фотографии, Карпис съежился и сполз вниз в своем кресле. «Один из них, может быть, сидит рядом с вами», — объявил диктор. Карпис надвинул шляпу на глаза. После фильма он проехался по тавернам в Сисеро, пытаясь разведать, не охотится ли за ними гангстерский синдикат. Один старый приятель посоветовал ему поскорее сматываться отсюда. Карпис послушался и быстро вернулся в Кливленд.
Дни проходили за днями. Фред и Карпис обсуждали, не ограбить ли банк в Огайо, но, пока не вышли деньги, торопиться было некуда. Делорес забеременела и спросила Карписа, делать ли ей еще один аборт. Ему не захотелось снова подвергать ее этому мучению, и потому теперь он готовился стать отцом. Как-то раз в июле Карпис приехал на работу, и его отозвал в сторонку Арт Гебербранд.
— Через час сюда подъедет пара ребят, — сказал он. — Поговори-ка с ними.
Карпис спросил, ожидаются ли проблемы.
— Нет-нет, никаких проблем, — успокоил его Арт.
Они ждали в офисе до наступления темноты. Потом Гебербранд встал с кресла. «Пойдем пройдемся до парковки», — сказал он. Карпис пошел за ним. Они присели на боковую подножку автомобиля и стали ждать дальше. Оба недоумевали, почему никто не едет. В конце концов появился какой-то человек и сказал:
— Они приехали.
— Пошли! — откликнулся Гебербранд.
Карпис подошел вместе с ним к подъехавшему «форду». В нем находились двое, и водителя Карпис узнал сразу. Он не верил своим глазам: это был Красавчик Флойд. Рядом с ним сидел Адам Ричетти. Гебербранд представил всех друг другу.
Они пошли под навес в конце парковки и присели. Флойд был мрачен. «Дела пошли такие, что нас всех или пришьют, или повяжут, — сказал он. — Я бы предпочел, чтобы пришили». Карпис кивнул. Эти мысли были ему знакомы. Флойд некоторое время покашливал и что-то мямлил, прежде чем приступить к цели разговора, но потом объяснил: он хочет взять банк вместе с бандой Баркеров. Выразил он это так:
— Нам тут деньжонки понадобились. В общем, если у вас что-то есть на примете, то мы вам подойдем.
Карпис подумал о банке в Кливленде, который Фред уже осматривал.
— Ну, кое-что может найтись недели через две, — ответил он. — Хотя я пока точно сказать не могу. Но вы же знаете, как все это бывает: может получиться, а может и нет. Если вы захотите сходить туда вместе и если нам будут нужны люди, то дадим знать. А как вас найти?
— Найдешь через этих ребят, — кивнул Флойд в сторону Гебербранда. — Они знают, как меня найти.
После этого он уехал.
— Я надеюсь, ты не сказал им, что мы тут живем? — спросил Карпис у Гебербранда.
— А почему бы нет? Я думал, вы заодно.
— А ты не верь всему, что говорят, — осадил его Карпис. — Мы могли работать с Диллинджером, мы могли работать с этим парнем или с другими, но они нам были не нужны. Этих ребят теперь заставляют прыгать чуть ли не каждую неделю. Я каждый день жду новостей, что Диллинджера повязали, а может, и убили. И ждать уже недолго осталось. Где бы эти ребята ни появились, там сразу стремно становится.
Больше Карпис никогда с Флойдом не встречался.[402] А через несколько дней он вышел из кино и услышал, как газетчики выкрикивают новость о том, что в Чикаго уничтожен Диллинджер. Карпис считал, что это заранее рассчитанное убийство. Он сам легко мог оказаться на месте Диллинджера: несколько дней назад они с Делорес смотрели ту же самую «Манхэттенскую мелодраму». Месяц спустя пришло известие о смерти Ван Митера в Сент-Поле. Карпис прочитал в газетах об участии Тома Брауна и понял, что Ван Митера предали. Все это было очень плохо. В Чикаго и Рино они уже давно не могли вернуться. Теперь еще и Сент-Пол.
«Нам с тобой теперь надо ждать того же самого, — сказал он Фреду. — Никто не станет нас прятать». Чем больше Карпис думал о своем положении, тем больше оно его беспокоило. Он слишком долго прожил на одном и том же месте. Давно пора оторваться от банды. Но прежде надо было разобраться с остававшимися от выкупа деньгами — это 100 тысяч долларов. В августе им наконец удалось найти человека, который обещал разменять эти деньги. Это был очень состоятельный бандит из Детройта по имени Кэш Макдоналд. Он сказал, что может сбыть деньги через друзей, которые занимаются игорным бизнесом в Гаване. Они пристроят эту сумму в банки Мексики и Венесуэлы.
Карпис и Фред пошли откапывать деньги, и их ждал неприятный сюрприз. Оказалось, что в гладстоновские саквояжи просочилась вода и банкноты насквозь промокли. Приятели, ругаясь, развешивали купюры у Карписа по всему дому и сушили их с помощью вентилятора как раз в тот день, когда Макдоналд уже собирался уезжать на Кубу. Макдоналду, конечно, не понравилось, что ему вручили 100 тысяч долларов еще влажными банкнотами, но все же он их взял. Чтобы проконтролировать его действия, с ним поехали Гарри Сойер и Вилли Гаррисон. Макдоналд обещал вскоре вернуться через Майами.
Лежа на крыше автомобиля и наблюдая за самолетами, Карпис уже знал, что уедет из Кливленда, как только Макдоналд вернется с отмытыми деньгами. Солнце припекало. Карпис стал следить за бипланом, который пилотировал немецкий ас, ветеран Первой мировой войны. Странно наблюдать за немцем тут, в Огайо. Бывшему врагу Америки теперь позволено свободно летать над городом на Среднем Западе. Каких-нибудь шестнадцать лет назад он старался сбить американских пилотов, а те старались сбить его. А теперь — вон, порхает, как птица. Немецкий самолет носился вокруг, как комар: он то пролетал над самыми деревьями, то взмывал к солнцу. В это время другой самолет почти прижался к земле, и Карпису пришлось сесть, чтобы за ним проследить. Вдруг он увидел, что самолет ткнулся носом в землю. Пилот, видимо, погиб на месте. К небу стал подниматься черный дым. Карпис не отрываясь смотрел на место катастрофы. На душе было тяжело.
Смерть Гомера Ван Митера для ФБР обозначила поворотный момент в Войне с преступностью: с бандой Диллинджера было покончено; с точки зрения Гувера, оставалось произвести лишь некоторые зачистки. Он неоднократно говорил, что «крысам» теперь негде спрятаться, и по большому счету он был прав. Диллинджеровская истерия способствовала тому, что «враги общества» оказались в центре общественного внимания. Их хмурые физиономии теперь регулярно появлялись на страницах газет от Майами до Сиэтла.
Гувер безгранично доверял Сэму Коули. 6 сентября директор официально закрепил положение Коули как главнокомандующего ФБР на время военных действий, дав ему неограниченные полномочия в преследовании Нельсона, Флойда, Карписа и братьев Баркер. Теперь Коули мог отправлять агентов в любой конец страны, отдавать приказы и принимать руководство любым местным отделением бюро. «Я хотел бы, если это возможно, чтобы данные три дела были завершены в течение следующих 30–45 дней», — писал Гувер Коули 5 сентября.[403]
