Кто же мог подумать, что то, в чем он обвинял Анри, было востребовано! Полиция частенько просила Анри помочь в поисках преступника или похищенного.

– Вы думаете, что я провел ритуал так, как вы того хотели? – кричал Валери, – Очень ошибаетесь! Знаете, что я сделал? Вам и в век это не исправить! Я сделал так, что она умрет вскоре после моей смерти. Ты мне можешь не верить, но я это сделал! Я это сделал, чтобы обезопасить себя от твоей мести. Напрасно ты посадил меня в яму, тебе надо наоборот молиться о моем здравии и долголетии. Если тебе дорога твоя женушка, поторопись распорядиться вытащить меня отсюда. Анечка, ты меня слышишь? Слышишь, я знаю! Давай, умоляй своего муженька освободить меня, обогреть, накормить, напоить и дать денег побольше, чтобы я ненароком не помер раньше времени. Но это еще не все! Самое интересное то, что вы с Анри больше не встретитесь. Я изменил заклинания, и вместо тебя, Анри, я буду твоим мужем вечно! Анечка, ты рада? Сейчас, конечно ты переживаешь, но это пройдет. Потом ты мне будешь очень даже рада. Ты будешь любить меня, ласкать и называть своим единственным. А все потому, что я в заклинании подменил собою твоего Анри. Ты все забудешь, забудешь и никогда не вспомнишь. Но в тебе сохраниться память о том, что я тот единственный, кто тебе нужен. Слышишь меня, Анька? Богатства захотела, власти, Францию ей подавай! А Россия тебе как? Сибирь-матушка? Будешь у меня в Сибири жить, в бедности и простоте. Слуг ей захотелось, апартаментов и денег! Портки мои стирать станешь. Ручками своими стирать будешь, и не маленькие и нежные они у тебя будут, а огромные и узловатые, как у простой крестьянки.

Валери еще долго бесновался, но они этого уже не слышали. Взяв самое необходимое, Аня и Анри ехали в направлении Парижа.

Карета мягко покачивалась в такт шагов лошади. Говорить не хотелось, даже думать не хотелось. После перенесенных волнений Аня хотела только одного – немного поспать. Сиденье кареты позволяло прилечь, но долго лежать, поджав ноги, а тем более уснуть, было трудно. Анри сидел напротив, прислонившись спиной к боковой стенке, вытянув ноги вдоль сиденья. За окном в предрассветной мгле мелькали деревья. Это однообразное движение помогло Анри: он задремал, несмотря на неудобную позу и перенесенные волнения. Аня тоже уснула. Разбудил их громкий разговор кучера. Дверь кареты распахнулась и здоровенный мужик с маленькими глазками на круглом, заросшем щетиной лице, сиплым голосом попросил освободить карету. Лицо не предвещало ничего хорошего и Анри спорить не стал. Сделав знак Анне, чтобы она осталась, он вышел. Вернулся минут через двадцать, когда кучер начал разворачивать лошадей в обратную сторону.

– Что случилось, почему мы поворачиваем обратно?

– В Париж нам нельзя, как, впрочем, и оставаться во Франции. В Париже беспорядки. Остановившие нас сказали, что назревает революция. Восставшие убивают и грабят на улицах и в предместьях. На дорогах тоже опасно. Нам еще повезло, что я знаком с предводителем тех, кто остановил нас. Мы едем обратно, в Руан. В дороге нас будут сопровождать, а там мы попытаемся попасть на какое-нибудь судно, перевозящее пассажиров, пойдем на нем в любом направлении, лишь бы это было безопасное направление.

Стояло начало июля. Солнце поднималось над горизонтом. День обещал быть знойным.

– Знаешь, Анри, – начала разговор Аня, – я много думала над тем, что со мной происходит и мне не дает покоя один вопрос. Можно мне у тебя спросить?

– Конечно, что ты такое говоришь! Так какой вопрос тебя беспокоит? Если про Валери, то не волнуйся, милая, я не думаю, что он нам сильно навредил. Хотя… если учесть то, что поток энергий, идущий извне и слившийся с земным потоком, имел колоссальную мощность, вполне вероятно, что у него должно было получиться. А исправить это, при условии того, что мы не смогли добраться в Париж, где находятся наши друзья, принимавшие в этой истории непосредственное участие, и при этом еще не известно, живы ли они и, если живы, то нет никакой гарантии, что мы соберемся вместе в ближайшее время, а для исправления ситуации необходимо провести еще один ритуал, для него нужны люди и место, и время, чтобы все подготовить. Время, оно сейчас против нас. Но все равно, верь мне, я сделаю все возможное и не возможное, чтобы исправить ошибку, которую я допустил, доверившись такому негодяю, как Валери.

– Я верю тебе, родной. Я всегда тебе верю. Разве может быть иначе?

– Да, любимая, не может. А с Валери все будет в полном порядке. Я распорядился кормить его и содержать до последнего вздоха, но не выпускать на волю. Этот человек опасен для нас, для общества. Если предоставить ему свободу, то кто сможет поручиться, что он перестанет нас преследовать или вредить любыми способами. Это относиться и к остальным людям. Такой человек опасен для общества и общество заслуживает того, чтобы его оградили от подобного типа.

– Ты прав, но все равно мне его жаль.

– Не думай о нем, это был его выбор. Давай лучше вернемся к началу разговора. Так о чем ты у меня хотела спросить?

– Да, я думала над моим приходом в этот мир. Я не знаю, как это произошло и почему, но факт остается фактом. Я есть. Мне только не понятно, почему такое количество людей обеспокоено этим фактом. Я не вижу особой разницы между мной и другими людьми. Я – обычная женщина, почему же вокруг меня существует такая тайна? Почему нужно следить за моим приходом и уходом? Кому и, главное, зачем это нужно?

– Я понял тебя, любимая. Хочу тебя успокоить на этот счет: ты – не обыкновенная женщина. Да, у тебя есть все, что есть у остальных женщин, но вот у них нет того, что есть у тебя. Вот в этом и разница.

– Что же такое есть у меня, чего нет у других? Не знаю. По-моему, ты преувеличиваешь.

– Нисколько. Кроме тех качеств, которые ты взяла от земной матери, а надо признать, что она тоже была не так проста, как ты считаешь. Иначе у нее не было бы такого ребенка. Ты со мной согласна? Вокруг Иисуса было много женщин и более красивых, и более достойных его внимания, но лишь твоей матери было доверено выносить его ребенка. Ты не станешь этого отрицать исходя из простой логики. Но от отца тебе тоже кое-что досталось. Ведь так не бывает, что ребенок берет все только от матери. Будем считать, что каждый отдал тебе только половину. Половина Бога, это не так уж мало. Любой из жителей Земли согласен бы был на гораздо меньшее. Теперь, если принять во внимание, что природа при зачатии распоряжается очень рационально, она наделяет будущего младенца самыми лучшими качествами их родителей. Иначе не было бы смысла в продолжении жизни. От мамы тебе досталось тело, от отца – душа. Так бывает всегда. Что мы получаем в итоге? Правильно: Бога в человеческом теле. А то, что ты считаешь себя такой же, как и остальные, то вспомни писание, где сказано, что сотворил Бог человека по образу своему и подобию. Я ответил тебе на твой вопрос?

– Да, я согласна с твоим объяснением. А как же тогда дети? Если мама дает ребенку тело, то выходит, что я не смогу передавать ребенку частицу того, что имею?

– Да, когда ты рождаешься женщиной, ты передаешь ребенку качества рода, в котором родилась сама. Поэтому так важно знать, где ты родишься следующий раз. А вот когда ты приходишь в этот мир мужчиной, то своим детям ты передашь напрямую те качества, которые тебе достались от отца. Это будет совсем небольшая часть, но и она очень существенно повлияет на жизнь и будущее рожденного тобой человечка.

– Но ведь у него уже будут какие-то качества, взятые им из прошлых жизней?

– Безусловно. Он придет в мир со своим характером, но это будет только фундамент, на котором он начнет строить дом. Представь себе, что есть два стакана с водой. В первый стакан мы добавим ложечку меда, а во второй ложечку воды. Станет ли отличаться вода в этих стаканах? Вода в первом стакане обретет совершенно другие качества. И теперь, если добавлять в другие стаканы с водой воду из первого стакана, пусть по ложечке, вода в этих стаканах все равно станет обладать другими качествами. А теперь представь, что в первый стакан была налита вода и мед в равных пропорциях. Что у нас получилось? Сладкая вода или жидкий мед? Да, жидкий, но мед. А теперь мы начнем добавлять в стаканы этот жидкий мед, и не по ложечке, а по половине стакана. В новых стаканах все равно будет жидкий мед. Теперь поняла свое значение на этой Земле?