Но дальше этого дело не пошло. Сотрудники с недоверием относились к девушке с отчеством Карловна. Нет, они не бойкотировали ее указания и просьбы, не игнорировали их, но и не были в восторге от того, что Аня работает в их отделении. Опыт работы в операционной в качестве медсестры давал Ане фору перед остальными молодыми врачами, проходившими до Ани стажировку в отделении. Аня четко знала правила субординации, вела себя с младшим персоналом вежливо и корректно, чем и завоевала их доверие. С врачами было тоже все просто, главное не приставать к ним с вопросами и не доставлять хлопот своим неумением вести дела. Как только девушка разобралась в правилах игры, поняла то, кто чем дышит и за что отвечает, то принялась расчищать себе место под солнцем, находя те участки, где работа нуждается в ее, Анином, вмешательстве. Вскоре у нее определился круг обязанностей. Надо сказать, что обязанности эти были, как бы это выразиться, мало престижные. Постепенно вся черновая работа перешла под Анину ответственность. Ей приходилось спускаться в приемный покой, если в отделение поступал больной, и обследовать его, ставить диагноз, решать вопрос о необходимости госпитализации или срочной операции. Эта работа была непростой: от правильности диагноза и принятого решения порой зависела жизнь больного, а это грозило большими неприятностями при неблагополучном исходе. Поэтому все с радостью свалили со своих плеч эту миссию и облегченно вздохнули.

Постепенно в отделении привыкли к тому, что Ане можно поручить, а точнее – взвалить на нее то, что самим делать не очень хотелось. Так появились ночные дежурства. Сначала в паре с ординатором, потом, когда Аня освоилась на столько, что могла делать это самостоятельно, то и в одиночку. Врачей, не смотря на то, что в городе был мединститут, не хватало, поэтому, хоть Аня еще получила диплом на руки, она все-таки считалась врачом, и под ответственность заведующего ей стали ставить в графике дежурства. Но к операциям не подпускали. Аня могла сколько угодно хорошо и даже отлично обрабатывать и штопать раны поступающим в приемный покой людям, это никак не влияло на мнение ординаторов и заведующего по этому поводу. Им было выгодно держать Аню в той нише, которую она занимала, освободив время и силы остальным обитателям ординаторской.

В первое же самостоятельное дежурство произошло «крещение». Такое всегда бывает в хирургии, стоит только новенькому появиться на дежурстве. Медсестра, увидев Аню в ординаторской и выяснив, что кроме нее больше никого нет, с грустью заметила:

– Ну, вот, не повезло мне сегодня с дежурством!

– Почему это? – обиделась Aim.

– Новенькая вы, дежурство первое, ждите «крещения».

– Как это первое? – возмутилась девушка, – а остальные что?

– Остальные не считаются – со знанием дела ответила медсестра и вышла из ординаторской.

Предсказанное крещение началось поздно ночью, когда дежурный персонал, попив чайку и проверив, все ли больные спят, начал и сами устраиваться на ночлег. У каждого из дежурившего младшего и среднего персонала было местечко, куда можно спрятаться и подремать до того, как придет время утренних процедур или мытья помещений. Все больные и врачи знали, где ночью кого можно найти, не секретом было и то, что они спят вместо того, чтобы охранять сон больных. Но администрация закрывала на это глаза. Хоть и стращала ночными проверками и выговорами. Врачи понимали, что в экстренном случае им будет куда ценнее отдохнувший работник, чем тот, кто от недосыпу будет валиться с ног и делать все кое-как, с одной мыслью – «скорее бы домой».

Больного привезли по скорой, предварительно позвонив в отделение и сообщив, что им везут железнодорожную травму. Аня уже и прежде встречалась с такими травмами. Она знала, что это самые опасные и обширные повреждения из всех, которые возможны. Но то, что она увидела в приемном, повергло ее в шок! Движущийся состав зацепил за одежду прохожего, бывшего нетрезвым и протянул по путям. Машинист видел это и сделал все что мог, остановив состав, но, тем не менее, человека затащило под поезд, отрезало ногу чуть выше колена. Вторая нога, цепляясь за шпалы, тормозила туловище, и в результате этого произошел надрыв мягких тканей в районе ягодиц.

На носилках лежал человек, весь черный от смолы, пропитывающей шпалы, с налипшими камушками и комьями почвы в ране. Одежда была вся в крови и грязи. Кроме этого, запекшаяся кровь была и на волосах – это говорило о том, что еще должна быть травма в районе головы. Увиденное повергло в шок и видавших виды работников приемного покоя. Надо было действовать и действовать быстро, очень быстро. Аня в критических ситуациях умела это делать, благодаря одному удивительному свойству ее психики: стоило ей в таком стрессовом состоянии задать себе вопрос, как каким-то чудесным образом она получала на него ответ. Это было просто: «Я знаю, что это означает и как мне поступать в этом случае». Эта ее чудесная способность никогда ее не подводила. Ни разу она, начинающий врач без опыта и, нередко, без должных знаний, не сделала ничего такого, что нанесло бы вред больному. Даже в тех случаях, когда ей выговаривали старшие коллеги за то, что поступила она неверно и следовало сделать иначе, даже в этих случаях по истечении времени становилось ясно, что Аня была права, и поступать нужно было именно таким образом и никак иначе.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.