– Без вас победы нам было бы не видать, – произнесла Аленушка, – а вас я никогда не забуду, и если что случится, вы всегда можете обратиться ко мне.

Гиганты растрогались до глубины души, Горыня даже вытер рукавом слезинку.

– Настоящие богатыри, – произнес Растеряха с чувством.

Лютополк от награды отказался вовсе, заявив, что служит князю Галицкому, от него ему и награды быть должны. Сам же Даниил тоже наград себе не просил, сказал только: «Пустое это» – и глазами своими серыми посмотрел равнодушно.

«Зачем ему просить награду, он теперь сам будет брать что захочет», – отметил Растеряха.

Дальше было сложнее – необходимо было решить судьбу изменников. Первым приволокли Святослава. Толстяк был избит, но держался вызывающе.

– Надо бы простить старичка, – весело заметил кот и показал лапой на живот Святослава, – бремя его и так тяжело.

Аленка глянула на кота ласково:

– Мой пушистик такой добрый…

– Негоже изменника прощать, – возмутился Растеряха. Он вспомнил, что Даниил со Святославом – старые соперники, и попытался угодить галицкому князю, ставшему теперь всесильным. – Казнить изменника надобно.

– Сами вы все изменники! – бросил Святослав зло. – Только законный князь за порог, так сразу ударили в спину.

– Это он княжича-подменыша законным князем именует, – пояснил Растеряха, заискивающе глядя на Даниила, – сам себе приговор объявил.

– Полки мои ушли, – усмехнулся Святослав, – вам не достались.

– Он еще и дерзит! – возмутился шут. – Казнить его – и все дело.

Кот равнодушно посмотрел в сторону, Святослав его заботил мало. Однако голос в защиту мятежного князя подал тот, от кого никто этого не ожидал.

– Святослав – достойный воин. – Даниил Галицкий посмотрел на Аленушку своим ничего не означающим взглядом, – я бы попросил его остаться у нас в гостях.

– Мудро, – мурлыкнул кот.

Растеряха и сам понял, что совет Даниила хорош. Войска черниговские и впрямь ушли, дочь Святослава Ольга в случае смерти отца становилась княгиней и могла собрать еще несколько полков вдобавок к тем, что отступили в полном порядке – возможности богатого княжества это позволяли, – и стать серьезной силой, жаждущей мести. Если же оставить Святослава заложником – и Ольга не сможет выступить, и привести черниговцев к покорности будет куда проще.

Следующим стал бывший товарищ Ивана-царевича, а ныне тоже сторонник подменыша, Серый Волк.

– Отрекаешься ли ты от подменыша?! – грозно спросил жрец, сверкая глазами.

– Не могу, – ответил рыжий грустно, – никакой он не подменыш, это и впрямь Иванушка.

– Врешь ты все, – рассердилась Аленушка и гневно замахала на него руками, – видела я его, не похож он на Иванушку!

– Это все кот, – попытался объяснить Волк, – все он виноват.

– Чуть что, сразу – кот! – обиженно мяукнул Баюн.

– Всегда врал, – распалялась Аленка, – и цурлюпах твой не пушился, обманщик ты подлый!

– Казнить на рассвете, – объявил Растеряха. Возражений не последовало.

Серый Волк еще раз внимательно оглядел прутья клетки. Клетка была предназначена для медведей, ее решетки способны выдержать все неистовство, которое может обрушить на них могучий лесной хозяин. Даже речи о том, чтобы сломать эти могучие препоны, не шло.

Волк тяжко вздохнул. Как-то так получилось, что он оказался единственным виновником всего, а ведь вина его лишь в том, что он друг Ивана. Иван-царевич, обманутый и преданный, сумел сбежать, князей всех помиловали, кто в живых остался, а вот его – нет. Ну да куда ему, он и не князь вовсе, влиятельных родичей у него нет – отец его был простым жрецом, да не Перуновым, которые теперь силу набрали, а жрецом Даждьбога, сына Световита. Сам Волк в богов не сильно верил, хоть и почитал Даждьбога на людях, но больше для того, чтобы отца не расстраивать, а не по велению сердца. Однако сегодня ему оставалось только взывать к богам, потому как завтра для него уже не настанет. В Тридевятом царстве преступников не держат в каком-то одном месте, расправу чинят сразу: за мелкие провинности секут кнутами, за крупные – рубят головы.

Возле клетки, где сидел Волк, кругами расхаживал стражник. По счастью, он относился к пленнику без злобы, не бил и не бранил, смотрел даже жалостливо.

«Что же теперь будет?» – рассуждал Волк. Его очень волновал вопрос – как же так вышло-то? Еще совсем недавно они, такие смелые, во главе невиданного по силе войска, шли восстанавливать справедливость – и вот он сидит в клетке, а Иван… где он теперь, интересно?

Еще одна мысль не давала никак ему покоя: казнят его по приказу Аленушки. Из веселой озорной девчушки, которую Серый Волк всегда выделял среди всех прочих, она вдруг стала холодно строгой княгиней. Он вспомнил, как враждебно она смотрела на него, почитая предателем. А ведь всему виной этот проклятый кот, это он ее с толку сбил, он ее жестокой сделал! Погубит он ее, как пить дать погубит…

Волк заметался по клетке. Почему все так плохо, почему все так несправедливо? Как ни смотрел он на эту ситуацию, а всему виной выходил Баюн. Предупредить бы, да кто послушает?..

Неожиданно он услышал голос стражника за спиной:

– Давай, только быстро, скоро смена будет.

Волк оглянулся назад.

– Отец?..

К клетке стремительно приближался его родитель, таща за собой на поводу огромного волчищу. Пасть у зверя была замотана веревкой, так что укусить он никого не мог, только смотрел со страхом и злобой.

– Тише, – резко оборвал его отец, – у нас слишком мало времени.

– Прости, я… – пытался оправдаться Волк и не находил нужных слов.

– Сделал все правильно, – снова оборвал его отец, – тебе не за что прощения просить.

– Но… – Волк удивленно смотрел на своего отца.

– Я тебя сам учил с детства быть верным другом царевичу да во всем его поддерживать. – Отец внимательно осматривал клетку. – Иван однажды должен стать царем, и нам необходим свой человек рядом с ним.

– Нам? – непонимающе замотал головой пленник. – Кому «нам», и зачем?

– Нет времени рассказывать, – расстроенно произнес отец. – Все потом собирался, откладывал, а теперь некогда, надо быстро тебя спасать.

– Спасать? – Робкая надежда мелькнула в сердце Волка.

– Спасать, – ответил отец серьезно, – только не радуйся особо, хорошего в этом спасении будет немного, но ты останешься жив, а это главное.

– Что за спасение такое? – Волк обеспокоился. – И зачем тут этот зверь?

– Затем, – буркнул отец, – что Волком я тебя не просто так назвал.

Серый Волк совсем растерялся. В голове у него все плыло: неожиданное появление отца, волк с замотанной пастью, какие-то тайны, некие загадочные «мы»… Он ничего не понимал.

– Неждан, времени совсем мало осталось, – обеспокоенно произнес стражник, называя отца по имени, – скоро смена явится.

– Возьми мою руку, – скомандовал отец, и Волк схватился за нее. Рука была теплой, ощущать это после холодных прутьев решетки было поистине блаженством. Серый Волк зажмурился от удовольствия, в голове его пронеслись воспоминания из детства, далекие и светлые…

Перестав чувствовать тепло руки отца, он открыл глаза, возвращаясь к печальной реальности. Сквозь прутья решетки на него смотрел он сам. Волк отшатнулся, попытался вскрикнуть и не смог – рот был замотан тряпкой. Нет, не рот, а пасть. Он удивленно осматривал себя и вдруг понял, что стоит на четырех лапах и находится снаружи клетки. Рыжий человек в клетке, выглядевший как он, жалобно заскулил и упал на четвереньки.

– Тихо, – раздался над ухом решительный голос отца. – Понимаю, что ты ошарашен, но объяснить ничего не могу, нет времени.

Он размотал тряпку, стягивающую пасть Волку, и пристально посмотрел тому в глаза.

– Послушай внимательно.

Волк напрягся, пытаясь запомнить его слова, которые повергали в оторопь. Отец говорил быстро, иногда сбиваясь. Было видно, что он очень спешил рассказать как можно больше, но времени не хватало.