Там был нарисован знак. Он напоминал причудливым образом переплетающихся змей, которые свивались в какой-то символ, а по обе стороны от этого символа были изображены два маленьких кинжальчика – изогнутых, с длинными витыми рукоятками.

Подсознательно Маша чувствовала, что от знака веет чем-то недобрым. Но что означает этот символ и зачем он ей? Чудеса закончились, начались загадки!

Ну да Интернет на что? Она ввела в поисковик фразу «знак змеи», и перед ней возникла уйма картинок. Перстень со змеей, медицинский символ, где змея обвивает чашу, куча татуировок и всевозможной символики, но все это было не то, совсем не то…

Неожиданно в блестящем экране монитора Маша заметила какое-то движение у себя за спиной, обернулась…

– Тебе что, нравится меня пугать?!

– Прости, – мягко улыбнулся Ян, ибо это был он

– Что это? – спросила Маша, придвинув Яну раскрытую Книгу.

Он внимательно оглядел таинственный знак:

– Это подсказка.

– И для чего она?

Но Ян покачал головой:

– Книга разговаривает только с тобой. И только ты можешь понять ее послание.

– И как же я его пойму?

– Не торопись, – задумчиво ответил Ян. – Слушай себя, и ты скоро сама все поймешь.

– Опять одни загадки! – рассердилась Маша.

– Машунь, к тебе пришли! – раздался из-за двери голос папы.

Маша вскочила. Ян исчез так же внезапно, как и появился, а в комнату впорхнула нарядная Катя.

– Как, ты еще не готова? – возмутилась она.

– Ой… я быстро, – Маша поспешно закрыла поисковик с картинками и покосилась на Книгу. Ее страницы были девственно чисты.

Мама перед уходом велела Маше надеть на вечеринку платье. Платья у нее были, и даже красивые, вот только не любила она их, предпочитая исключительно джинсы и мини-юбки. Но маму огорчать не хотелось, да и было желание выглядеть необычно.

Увы, реальность разочаровала. Надев самое красивое из своих платьев, Маша почувствовала себя в нем весьма неловко и неудобно. А Катя, увидев подругу в таком прикиде, не скрыла иронии:

– Ого! Платье!

– И как? – несмело спросила Маша.

– Ну ты… В общем, это не ты.

– Понятно.

И Маша переоделась опять в свои проверенные джинсы.

– Вот, теперь узнаю боевую подругу! – сразу же одобрила Катя. – Давай быстрее, Гошка звонил – уже все в сборе.

И подруги поспешили на вечеринку. Но если бы Маша, выходя, оглянулась, то увидела бы, что на странице Книги, которую она так и не удосужилась закрыть, вновь появился странный символ – фигура в виде причудливо переплетающихся змей. И два маленьких кинжала рядом.

Медальон в виде причудливо переплетающихся змей висел на шее у Киры, которая стояла возле зеркала и с мрачной решимостью рассматривала свое отражение. Вот она взялась двумя руками за медальон и вынула из хитро устроенных ячеек два изогнутых ритуальных кинжала. Осмотрела, сунула обратно, так что наружу остались торчать длинные витые рукоятки. Все готово. Можно идти.

Один долгий, повелительный взгляд Киры – и две мраморные статуи собак, стоящие по обе стороны камина, шевельнулись, потянулись, открыли красные горящие глаза, подошли к своей хозяйке.

– За мной!И доберманы вслед за Кирой выбежали из квартиры.

* * *

Андрей сидел за столом на кухне. Мама суетилась, стараясь подсунуть ему то одно, то другое блюдо, но мальчик ни к чему не прикасался. Жаркова уже смыла макияж, и теперь багровая ссадина на ее лице выглядела ужасающе. Мысли Андрея были мрачными. С Серым-то он разобрался. Но как спасти маму от отца, ставшего садистом и тираном? Какое он имел право поднимать на нее руку? Ладно, Андрей украл, Андрей виноват, пусть бы его и наказывал. Но мама – она такая хрупкая, беззащитная…

Мириться с этим он не собирался. Потому что теперь знал: все зло на свете происходит от безнаказанности и безропотности. И еще потому, что он больше не был трусом.

– Ешь, пожалуйста, – упрашивала мама, жалобно заглядывая Андрею в глаза. – Вот блинчики с творогом, твои любимые…

Андрею было жаль маму. Она узнала о том, что случилось сегодня на крыше, и теперь с виноватым видом пыталась ему угодить.

– Спасибо, – ответил он, хотя к блинчикам и не притронулся.

– Зачем ты… – мама осторожно подбирала слова. – Зачем ты… полез на крышу?

– Потому что так было бы лучше для всех.

– А обо мне ты подумал?! – в глазах матери появились слезы.

– Я потому и прыгнуть хотел, что о тебе думал!

– Что ж я тебе-то сделала, сынок? – в ужасе прошептала она, то и дело вытирая глаза. – Стараюсь как могу… Целыми днями готовлю… убираю. Только бы вам с папой было хорошо.

– Почему ты никому не скажешь, что он тебя бьет? – в упор спросил сын.

Мать смутилась:

– Стыдно это, милый.

– И больно! – пылко продолжал Андрей. – А если он тебя совсем убьет?

Жаркова не сразу нашлась что ответить.

– Не убьет, – голос ее прозвучал неуверенно. – Он нас любит… Просто устал. Работает целыми днями, чтобы нас кормить…

– Ты тоже работаешь! – гневно возразил сын. – Ты посуду моешь! И суп варишь! И стираешь!

Вот этого Жаркова не ожидала. Она ведь знала – дети редко ценят труд матерей, для них готовые обеды и чистота в доме – норма жизни и ничего особенного. А у нее – такой сын! Слезы гордости и умиления навернулись ей на глаза, она только поспешно махнула рукой – дескать, разве это работа?

Но Андрей был настроен решительно.

– Если ты боишься, – твердо сказал он, вставая, – то я сам про него полиции расскажу!

Больше никто ничего сказать не успел, потому что на пороге кухни выросла зловещая фигура отца. Мутным и недобрым был взгляд, которым он окинул жену и сына.

– Игоречек, будешь ужинать? – тут же засуетилась мать, доставая тарелку. – Все горячее!

– Про кого же это вы полиции расскажете? – не предвещающим ничего хорошего тоном спросил Жарков.

Андрей видел, как мама побледнела, как отпрянула назад. Она боится… и защитить ее некому. Есть только он, Андрей. И он не имеет больше права быть трусом. Конечно, ему было страшно. Но после разговора с Машей в душе Андрея зародилось какое-то новое, неведомое прежде чувство. Оно помогло ему победить Серого, должно помочь и теперь. Главное – выстоять, не сломиться.

– Заговор у вас тут, да? – продолжал цедить Жарков. – Все дружно против отца?!

– Игорь, что ты? – сказала мама добродушно. – Мы тебя ждали…

– Я вижу, как вы ждали! – рявкнул отец.

И он с силой ударил жену по лицу. Жаркова упала, в глазах у нее помутилось, но тут Андрей решительно встал перед отцом:

– Не трогай ее!

На миг изверг оторопел. Да что он себе позволяет, этот сопляк! Не дорос еще отца учить!

– Еще только раз тронь ее, – тихо, но твердо повторил Андрей. Он знал, что сейчас будет, но был готов уже ко всему.

– Ты как с отцом разговариваешь? – лицо Жаркова-старшего медленно багровело, он занес руку для затрещины.

Но теперь перед ним был не тот прежний трусишка. Андрей коротко размахнулся и ударил первым. Со всего размаха, как это было сегодня с Серым.

– Ах ты…

Жарков схватил Андрея за плечи, встряхнул и поволок в комнату.

– Не тронь ребенка! – Мать попыталась встать, но голова у нее очень сильно кружилась, ноги не слушались, и в придачу ужасно мутило… Она вновь обессиленно рухнула на пол и горько зарыдала в отчаянии…

* * *

– О, какие люди! Здравствуй, Верочка!

Феликс, радушный глава семейства, гостеприимно распахнул дверь.

Маленькая Верочка, прижимая к груди куклу, несмело сказала:

– Здравствуйте! Я пришла поиграть с Агнессой, она дома?

– Проходи-проходи! – расплылся в улыбке Феликс и сделал широкий жест. – Мы всегда рады гостям! Агнесса! К тебе гости, милая, встречай.

Ух ты! Верочка ахнула, войдя в комнату. Такого она еще не видела. Эта чудесная старинная мебель и близко не была похожа на обстановку ее собственной детской комнаты, а еще здесь горел самый настоящий камин, на полочках красовались восхитительные фигурки. Прямо как у принцессы в мультике, подумала девочка. Сама же Агнесса сидела за фортепиано, и ее пальчики быстро бегали по клавишам.