— А если улики все же будут, и они приведут следствие к наследнику престола? — мельком глянув на часы, спросила я.

— Ты ограничена во времени, — собеседник перехватил мой взгляд, и тоже посмотрел на большой круглый циферблат. — Совсем я тебя заболтал…

— Ты не сказал ничего лишнего, — возразила я. — Даже лекция про баранов была очень познавательна.

Мужчина усмехнулся:

— За что люблю тебя, так это за непосредственность… Ладно, постараюсь говорить кратко. Итак, жертва — регент, преступник — принц. Если вина будет полностью доказана, то мальчика ждет пожизненная ссылка в отдаленный монастырь.

— Кто в этом случае займет престол? Вариян Радон?

— Увы, да.

— А если улики будут косвенными?

— Мальчика все равно отправят в монастырь, но на этот раз до совершеннолетия. Страной будут править новый опекун и Наместник Альянса. А когда принцу исполнится восемнадцать, снова соберется Совет, и будет решаться вопрос, имеет ли смысл менять временное правительство.

— И что же, если временное правительство хорошо себя зарекомендует, его так и оставят?

— Если опекун действительно проявит себя достойным правителем и будет иметь однозначную поддержку народа, его коронуют, и монархия перейдет к другому роду. Но это произойдет только в том случае, если законный наследник своим поведением будет внушать определенные опасения.

— Странно… Я об этом раньше не слышала.

— А раньше такого и не случалось, — пояснил мужчина.

— Здорово. — Полученные сведенья следовало обдумать. — А если жертва — принц, преступник неизвестен, и улик никаких?

— Войска Латуринии, Цихора и Шевеллы на территории Орнизана, отставка первого круга и срочное заседание Совета в течение трех дней.

— А дальше?

— Следующий претендент после Радона — граф Набелиан Виалеску.

— Виалеску?! — я покатала имя и так и эдак. — Впервые слышу.

— Конечно, — мой собеседник снисходительно улыбнулся. — Ведь он не любитель придворной жизни, и всегда держался особняком. Затворник. Хотя ему нет и тридцати.

— И в помощь ему останется Наблюдатель?!

— На первые месяца два, вряд ли больше. За это время он успеет его проверить…

— А Ирсо Харжело? Что будет с ТарнОнлаид, если он внезапно скончается?

— У него нет наследника, и первое время государство перейдет под патронаж одного из своих соседей.

— Латуринии, к примеру?! — осторожно предложила я.

— Как вариант, — беспечно отозвался мужчина.

Я задумчиво почесала нос.

— А, скажи мне с высоты своего положения, и исходя из политических интересов, чем может быть полезна такая страна, как ТарнОнлаид?

— Только близостью к Вобарасту.

— А за Вобарастом орочьи степи… — проявила я знание географии.

— А за ними эльфийские леса… — в тон мне продолжил собеседник.

— Случится война?!

— Только если необъявленная и внезапная.

— И Альянс ее поддержит?

— Альянс заключил мир с иными расами, — напомнил мужчина.

— Официально, — заметила я.

— А неофициально все зависит от ситуации, — он широко улыбнулся.

— То есть, если военная компания некоего государства сделавшего ТарнОнлаид своей стартовой площадкой увенчается успехом, Альянс посмотрит на это сквозь пальцы?! — я не любила говорить о большой политике, да и о политике вообще, но сегодня был особый случай.

— Население быстро растет, — развел руками мужчина, — ему нужны новые территории.

— Но ты ведь что-то говорил о том, что баран не должен забывать, что он баран?!

— О! Не беспокойся! Мы обязательно ему об этом напомним, но делать это тоже нужно вовремя.

— Когда он уже выполнит всю грязную работу…

Собеседник расхохотался громко и искренне.

— Не представляешь, как же я по тебе скучал! Ни один твой последователь не обладал столь богатым воображением, и не был так умен.

На этот раз мужчина первым взглянул на часы и поднялся.

— К моему глубокому сожалению, я вынужден прервать нашу замечательную беседу. Увы, дела не позволяют мне и далее наслаждаться твоим обществом…

Я тоже встала. Мимоходом заглянула в кружку. Пена наконец-то осела, но матово поблескивающей мутноватой жидкости было буквально на глоток.

— Спасибо за пиво, — криво усмехнулась я.

— Всегда пожалуйста, — охотно отозвался собеседник. — Нет большего удовольствия, чем угодить женщине!..

Голова пухла от обилия информации, и растущих на основании нее, как грибы, предположений. Вести в таком состоянии вдумчивую беседу, отвечать на вопросы, а уж тем паче объяснять необоснованность чужих претензий было бы крайне трудно. Но на мое счастье, ни Дара, ни едва пришедший в себя от гипнотического сна Адор, не спешили со мной пообщаться.

За время данной мне передышки, ушедшей на быстрые сборы, мне удалось кое-как скомпоновать полученные сведения и запихать их на задворки сознания, где они должны были «доходить до готовности», чтобы в один прекрасный и, надеюсь, подходящий момент озарить разум яркой вспышкой внезапной догадки.

К моменту, когда Дара на прощанье бросила мне привычное: «Приходи», я уже была внимательна, собрана и работоспособна.

Как ни странно, весь путь до дворца Адор упорно молчал. Не скажу, что соблюдаемый им обет «благословенной тишины», так уж действовал мне на нервы, но его следовало предупредить об опасности, а у меня почему-то все никак не находились подходящие слова для начала разговора.

Королевская резиденция неумолимо приближалась, и я, наконец, решилась, а, решившись, сказала естественно глупость:

— Что молчишь?

Дурацкий вопрос, занимающий почетное второе место среди самых идиотских вопросов!

На первом месте: «О чем думаешь?».

— Да вот не знаю с чего начать, — проворчал Адор, — наорать на тебя, послать подальше или поблагодарить.

— Благодарность нравится мне больше всего, — воодушевилась я.

— Спасибо, — буркнул он.

— Не хочу показаться привередливой, но уж как-то без души ты это сказал… — я сделала печальное лицо и с сожалением вздохнула.

— Без души?! — Адор фыркнул. — Я, знаешь ли, не привык, чтобы женщины водили меня по борделям!

Чары, которыми я околдовала Гвиоля, отличались от других подобных им тем, что, вызывая оцепенение сознания, совершенно не влияли на память, и когда время действия их заканчивалось, объект воздействия прекрасно помнил все, что с ним происходило, вплоть до мельчайших подробностей.

— Все когда-то бывает в первый раз, — невинно заметила я. — К тому же на твою честь ведь не покушались омерзительно толстые грубые шлюхи?!

— Фу! — Адора передернуло. Видимо он тоже обладал достаточно хорошим воображением.

— И ничего не «фу», — возразила я, — некоторым очень даже нравится. (Знавала я таких извращенцев).

Парень опять скривился, а я посчитала прелюдию оконченной.

— Адор, — серьезно сказала я, — по приходе в замок, я отведу тебя к Наблюдателю. С этого момента ты поступаешь в его распоряжение, и очень тебя прошу, делай все, что он говорит.

— Что это означает?.. Что с герцогом? — он всполошился ни на шутку.

— Аджей был жив — здоров, когда я покидала дворец. Не беспокойся за него… Не беспокойся ни за кого, кроме себя… и Трин.

— Трин?!

— Да. Ты сопровождаешь элиссу Тринитту Тиро в качестве телохранителя. И это все, что должно тебя заботить на ближайшее время.

— Диана, что происходит?

— Адор, прости, но у нас совсем нет времени на долгие беседы. — Мы как раз подошли к окружающей дворец стене. — Поэтому буду краткой. Наблюдатель отпускает элиссу Тиро в родовое поместье. Времени хватит обернуться туда — обратно до заседания Альянса. По официальной версии девушка едет навестить прикованную к постели больную мать. Аджей в курсе. Все согласовано и одобрено.

— А по неофициальной? — уцепился за мою оговорку Адор.

— Неофициальную знает ирье Керш, — печально вздохнула я. — Это ведь его задумка. Но делиться ею он не торопится.