Это длилось всего секунду.

Блондин кивком головы указал мне на кресло. Тревога уже исчезла из его глаз, уступив место мрачной решимости, и я даже задумалась, стоит ли вообще начинать разговор, если ответ уже крупными буквами написан на лице собеседника. Хотя какая разница, одним отказом меньше, одним больше…

В кресло садиться я естественно не стала, — слишком расслабляющее мягким и уютным оно выглядело, — пристроилась на краешке дивана, готовая в любой момент подняться с места. Риан тоже пренебрег подушками и опустился на стул, установив последний таким образом, чтобы перекрыть мне путь к двери.

Умно, конечно. Только что бы все это значило?!..

Наблюдатель был серьезен как никогда, словно готовился решать судьбу мира в целом. Под строгим взглядом желтых глаз я чувствовала себя почти голой. В моральном смысле. Ведь физическая нагота значит так мало по сравнению с наготой духовной, когда выставлено напоказ значительно более личное и интимное, чем тело. Выдерживать многозначительную паузу, испытывая терпение блондина, и тем самым продлевать столь сомнительное удовольствие, показалось мне совершенно излишним.

— Адор и Трин не должны уезжать. — Чтобы данное утверждение не выглядело требованием, я добавила в голос как можно больше просительных ноток и, совершенно не надеясь на успех, сделала грустное лицо.

Опять же я была готова к любой реакции, но только не к тому, что Риан переведет дыхание с явным облегчением и расслабится, едва заметно, но для внимательного наблюдателя контраст будет разительным. Затем губы блондина дрогнули в той самой ожидаемой мной издевательской ухмылке, а глаза сверкнули холодной презрительной насмешкой. И глядя на столь знакомое выражение лица, я даже засомневалась, не было ли все игрой моего воображения.

— И какого рода помощь ты ждешь от меня? — левая бровь Риана изогнулась, намекая, что ее обладатель не имеет к происходящему никакого отношения.

— Их отъезд невозможен без твоего разрешения, — для меня ситуация была предельно ясна.

— Но я уже дал свое согласие, — блондин, пакостно улыбаясь, продолжал делать вид, что он тут ни при чем.

Я покусала губу и тоже улыбнулась, хотя на самом деле хотела треснуть Наблюдателя канделябром по голове.

— Сегодня ты дал согласие, а завтра можешь и запретить…

— И таким образом прослыть самодуром меняющим свои решения по сто раз на дню?! — Риан сокрушенно покачал головой. — На что вы меня толкаете, элисса Рэвейн?!

— Не думаю, что кто-то осмелиться высказать подобные соображения в лицо, а за спиной и так болтают постоянно. И лучше уж заслуженно именоваться самодуром, чем остаться в «закулисье» Бледной Поганкой и Недомерком от Альянса, — с невинным видом доверительно сообщила я, напомнив собеседнику об уже полученных им прозвищах.

Моя осведомленность вызвала на лице Наблюдателя выражение почти умиления, что весьма любопытно смотрелось со сверкающими злостью глазами. Кстати, надо отдать ему должное, ответной услуги он не оказал и не стал информировать, как называют в кулуарах меня, сказал только:

— И по какой же причине я должен изменить свое решение?

— Потому что оно опрометчиво, недальновидно и рискованно, — тут же выпалила я. — Ты все равно ничего не добьешься таким образом, только людей под удар поставишь. Неужели ты в действительности думаешь, что выйдешь на убийцу?! Да на них нападет обычная разбойничья шайка, члены которой не будут знать ни имени, ни даже лица заказчика. Это бессмысленно и глупо!

Услышав от Аджея новости, я очень быстро пришла к напрашивающемуся самому собой выводу, что отъезд Адора и Трин ничто иное, как банальная «ловля на живца». Риану надоела игра в темную, и он решил подразнить злоумышленников легкой добычей. Что ж, в другой ситуации ход может и был бы не плох, но в данной конкретной — успех его был минимален, как, увы, и шанс подсадных уток остаться в живых. И именно это последнее рождало во мне навязчивое беспокойство.

Моя откровенность должного отклика у ирье Керша не нашла, зато дала возможность поквитаться.

— Сугубо личное мнение несведущих людей, имеющих узкий кругозор и ограниченное восприятие, не может являться достаточным основанием для пересмотра решения уполномоченного представителя Альянса, — скучным голосом, словно зачитывая пункт устава, произнес блондин. — У тебя есть другие причины?

— Ты играешь жизнями людей, и это видно даже при узком кругозоре и ограниченном восприятии! — Сдаваться я не собиралась.

— И что?! — Риан не посчитал данное замечание сколько-нибудь серьезным. — Разве для тебя человеческая жизнь много значит?! Ты, не задумываясь, убила Равера, и это было совсем не похоже на честный поединок. Твое счастье, что его дружки оказались очень глупыми с одной стороны и очень ответственными с другой: вывезли тело из дворца и прикопали на городской свалке, иначе скандал бы вышел грандиозным. Ты ведь тогда тоже руководствовалась определенными соображениями и вряд ли тщательно обдуманными.

Если раньше у меня еще имелись некоторые сомнения относительно осведомленности Наблюдателя о местонахождении Адора, то после этого заявления они рассеялись, обнажив неприглядную действительность. Кроме того, я была уверена, что Риан упомянул случай с Равером намеренно. Своего рода демонстрация: «я все вижу, и скрыть от меня что-либо не возможно». Значит козырей у меня никаких, контроля над ситуацией нет и возможность повлиять на обстоятельства весьма призрачна — отвратительный расклад. Но это вовсе не означает, что партия проиграна.

— Ладно, — я глубоко вздохнула. — Давай так: ты не станешь рисковать жизнями Гвиоля и Тиро, и будешь обеспечивать их безопасность и неприкосновенность до самого заседания Альянса, а я… за это я поделюсь с тобой информацией.

— О! — мой собеседник усмехнулся. — От интригующих просьб, завуалированных и не очень оскорблений, а так же громких нравственных лозунгов, мы перешли к банальной торговле. Как мило… Однако ты предлагаешь мне весьма сомнительную сделку, согласно которой мне придется делать очень много за, скорее всего, бесполезные сведения.

Конечно, в чем-то он был прав, и уверять его в обратном не имело смысла. Но ведь любопытство является движущей силой во все времена, не зря же говорят, что оно даже кошек доводит до преждевременной гибели.

— А разве ты не хочешь узнать, что я нашла в лесу, где видела кошелек принца до злополучного завтрака и что делала вчера на галерее?! — закинула наживку я.

Лицо Риана осталось бесстрастным к моим провокациям, но глаза… Глаза засияли ярче драгоценных камней.

Да! Наблюдатель определенно желал знать ответы на все обозначенные мной вопросы.

— Ты ответишь на все, что бы я не спросил, — выдвинул условие Риан. — Четко и однозначно, без всяких неясностей и недомолвок.

— Я изложу только факты, которые имеют отношение к происходящему во дворце, — возразила я.

— Позволь напомнить, что не я, а ты нуждаешься в помощи, — лицо блондина и без того не слишком доброжелательное превратилось в надменную маску.

— Ты же понимаешь, что я не могу ответить на ВСЕ вопросы, — вкрадчиво и доверительно сказала я, оставив без внимания упомянутый факт моей зависимости.

Керш хмыкнул:

— Честному человеку нечего скрывать.

Точно! Но для меня это не аргумент.

— Я не скрываю, а всего лишь храню сведенья, не нуждающиеся в огласке. — Правду ведь при желании тоже можно вывернуть как угодно.

— То, что не нуждается в огласке останется между нами, — Риан не сдавался.

О! Как я его понимала. Он прекрасно знал, что я нуждаюсь в его помощи значительно больше, чем он в моих сведениях, и пытался выжать из этой ситуации максимум пользы. Но, увы, цена моей привязанности была не столь высока, чтобы сдать себя с потрохами.

— Только факты, относящиеся к покушениям — это все, что я могу предложить, — покачала головой я.

— Этого мало… — блондин скривил губы в усмешке и окинул меня откровенным взглядом.

— Я останусь до утра, — предложение было озвучено прежде, чем хорошенько обдумано.