Нет. Этого не может быть.

— Я, знаешь ли, никогда ни в чем себе не отказывала, — озвучила я свои соображения. — И ни разу ничего не случилось.

— Тебе везло, — пожал плечами блондин.

— Нет. Из этого следует, что ты просто ошибся. У меня длинный цикл, поэтому…

— Дара, по-твоему, тоже ошиблась?!

— Что?!

Наблюдатель усмехнулся:

— Беременность, конечно, иногда дает осложнения и на слух тоже, но сейчас ты меня прекрасно слышала.

— Ты лжешь!

— Позвать ее к тебе?

— Ты все это придумал!.. Зачем? Что тебе надо?

— Ты поверишь только ей, или кому-то еще? Ирье Гвиолю, к примеру? Он был здесь, когда Дара к тебе заходила.

— Дара была здесь?

— Первые три дня. Мне нужна была помощь…

— Перестань вешать лапшу мне на уши! Дара не может передавать энергию посредством простого наложения рук!

— А она и не передавала энергию тебе. Она передавала ее мне. Я тратил слишком много сил, и мне необходимо было восстанавливаться.

— Я… а… не… — похватав воздух ртом и похлопав глазами, я выдохнула и съежилась на кровати.

Рана тут же дала о себе знать: обожгла грудь и заколола между ребер, придав моей мимике необычайную выразительность, что не прошло незамеченным со стороны собеседника.

— Мы слишком рано начали этот разговор, — блондин озабоченно заглянул мне в лицо, вытащил из-под меня подушки и уложил на спину.

Я не сопротивлялась. Сил не было.

Наблюдатель выхватил один из стоящих на прикроватной тумбочке пузырьков, плеснул немного жидкости в кружку, разбавил водой и быстрым отточенным движением влил мне в рот. Это было то самое мерзкое лекарство, от которого я отказалась перед завтраком.

— Теперь тебе надо отдохнуть, — сказал мужчина, поправляя одеяло. — А нашу беседу мы продолжим чуть позже. Я попрошу ирье Гвиоля зайти к тебе…

Адор появился у меня через четверть часа. Видно, Наблюдатель очень беспокоился о моем душевном равновесии и не желал долго мучить неизвестностью, а может, просто хотел «добить» поскорее. Новости, которые сообщил мне мой приятель, совсем меня не утешили. Дара действительно говорила о моей беременности, и все беспокоилась, как бы я не потеряла ребенка, а так же проверила все лекарства, которыми меня пользовали, с целью исключить вредные для моего интересного положения(таких, кстати, не нашлось).

Сказать, что я была поражена — не сказать ничего. Меня словно прибили пыльным мешком. Я уже давно убедила себя в том, что потомство мне не растить, и, надо сказать, сумела найти в этом массу положительных моментов, хотя не могу сказать, чтоб я так уж была против детей. Просто я привыкла себя с ними не отождествлять. И вот теперь, ребенок. Так неожиданно. И мягко говоря, совсем не вовремя. Нет, если бы это было дитя Аджея, я благодарила бы Всемогущего стоя на коленях. Но ребенок был от Наблюдателя: названный им, и подтвержденный Дарой, срок, не оставлял никаких сомнений.

Какая горькая насмешка! Чудом забеременеть от человека, одно имя которого вызывает неприязнь.

Всю ночь промучившись мыслями по этому поводу, к утру я приняла решение, однозначно не делавшее мне чести, но оставлявшее надежду исправить ситуацию. Для этого всего то надо было окончательно поправиться, да заглянуть к знакомой ведьме.

Однако Наблюдатель не был бы Наблюдателем, если бы не испортил мне все планы. Он явился утром вместо Трин, до отвращения свежий и бодрый, в компании своих неизменных спутников: овсянки и тазика. Не утруждая себя пожеланиями доброго утра и вопросами о самочувствии, блондин с ходу залил в меня лекарство(я безропотно его проглотила, — чем быстрее выздоровею, тем лучше) и молча всучил мне завтрак.

Я рассеяно поболтала ложкой. Сегодня каша была пустая. Наверное, в наказание, что вчера я и не подумала поблагодарить кое-кого за клубнику. Несколько раз зачерпнув и вылив обратно жиденькую субстанцию, я вздохнула, придвинула к себе таз и демонстративно отправила туда свой завтрак.

В конце концов, не вижу смысла пропускать эту кашу через себя. К тому же через час Трин будет давать мне другое лекарство и принесет заодно фрукты, сыр и свежую булку — эта еда всегда проходила у меня значительно лучше.

Мое своеволие ирье Керш воспринял спокойно. Он невозмутимо убрал поднос с моих колен, после чего, вооружившись тазом и ложкой, сел ближе, щедро зачерпнул каши и поднес к моему рту. С подобным обращением я была естественно не согласна и не только отвернулась, но и ударила его по руке, в результате чего ложка оказалась на полу. Мы оба проследили за ее полетом, и пока блондин не придумал еще чего-нибудь, я ухитрилась отправить вслед за ложкой и тазик. Конечно, велико было желание ознакомить с его содержимым чьи-то светлые волосы, но так рисковать я не решилась.

— Вижу, ты готова к конструктивной беседе, — произнес Наблюдатель, складывая руки на груди.

— Пошел ты… — прошипела я.

— Готова, — сам себе подтвердил он. — Очень хорошо… Итак, ты беременна. Ребенок мой…

— С чего ты взял?! — перебила я, иронично вздернув брови, точнее то место на лице, где они когда-то были.

Креш поморщился, — наверно, выглядели мои кривляния весьма жутковато. Так ему и надо!

— Знаешь ли, не ты один пашню удобрял! — с вызовом заявила я, и тоже сложила руки на груди.

— Ребенок мой, — повторил он с нажимом, оставив мой выпад без внимания. — И не старайся убедить меня в обратном. Это бесполезно.

— Может, ты даже назовешь мне день и час?!

— Ночь в Золотом Павлине.

— В Ньюбер я приехала в компании четверых мужчин.

— Не держи меня за идиота, я прекрасно понял, что до меня у тебя давно никого не было.

— А ты не льсти себе попаданием в десятку с первого раза. Если не случилось «до» тебя, могло произойти сразу «после».

— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя?!

— Я всего лишь хочу акцентировать внимание на сомнительности факта отцовства.

— Пожалуй, все же следовало послать за Дарой, — задумчиво сказал Керш. — Дабы избегнуть бессмысленной полемики…

— Ладно, — проворчала я, — оставим в покое отца моего ребенка. Чего хочешь ты?

— Я хочу того, чего хочет любой здравомыслящий человек, — чтобы мой ребенок родился здоровым.

— Ну, знаешь ли, этого никто не может гарантировать. Случаются иногда… отклонения…

— Случаются, — не стал спорить блондин. — Однако я собираюсь сделать все от меня зависящее, чтобы этого не произошло.

— Любопытно, каким образом? — я изобразила на лице живейший интерес.

— Ты будешь постоянно находиться под моим наблюдением. Таки образом я буду контролировать процесс развития плода, а заодно следить, чтобы ты, по незнанию, не совершила какой-нибудь роковой ошибки.

— Да, что ты говоришь! — восторженно воскликнула я. — Как интересно! А можно узнать, как это ты обеспечишь свое постоянное нахождение рядом со мной? Посадишь меня под замок?

— Если потребуется, — невозмутимо кивнул Риан. — Но надеюсь, мы найдем другой вариант решения этой проблемы. Как ты смотришь на то, чтобы выйти за меня замуж?

— ЧТО???!!! — я слишком резко дернулась, и рана снова напомнила о себе.

— Я сказал, что-то необыкновенное?! — повел бровью Наблюдатель.

— Ты сошел с ума!.. Либо это лучший розыгрыш в моей жизни!

— Я не понял твоего ответа. Это было «да»?!

— Нет. Нет. И еще раз, нет! Что, черт возьми, ты себе возомнил! То, что ты меня обрюхатил и не дал умереть, еще не дает тебе никаких прав!

— Хм… Ну что ж, с отцовством мы во всяком случае определились… — равнодушно бросил Риан.

— Да какая разница?! С чего ты вообще взял, что я собираюсь рожать этого ребенка?! — в запале крикнула я и тут же об этом пожалела.

Нет, плюс, безусловно, был, — мне удалось, наконец, вывести Наблюдателя из себя. Однако посвящать его в свои планы было крайне неразумно.

Губы Риана побелели, зрачки расширились и начали наполняться так хорошо знакомым мне безумием, руки сжались в кулаки. И я непроизвольно принялась шарить вокруг себя в поисках хоть какого-нибудь оружия.