— Епископ… — в голосе Аджея, — музыке для моих ушей, — отчаянье переплеталось с безумной надеждой.
— Мне очень жаль, — Иверри всем своим видом выражал сочувствие. — Я здесь бессилен. Если бы ирье Керш был в замке… Я даже не берусь представить, сколько у нас времени, но может быть имеет смысл послать за ним в город…
— Для этого надо знать, где он находится, а уполномоченный представитель Альянса не имеет привычки посвящать кого бы то ни было в свои планы.
— Очень жаль. Может быть, тогда ирье Бурнер сможет помочь?!
— Этот шарлатан?! Я его даже близко не подпущу… Епископ, — Аджей вскинул голову, и я теперь не видела его лица, только подбородок и сильную загорелую шею, — совсем недалеко, двумя этажами выше находятся покои Наблюдателя… возможно вам удастся…
— Найти противоядие?!.. Боюсь, у меня вряд ли это получится… но я сделаю все, что смогу. — Иверри грустно улыбнулся уголком губ. — Надеюсь, ирье Керш простит мое вторжение…
— Проводите епископа, — Аджей кивнул кому-то, должно быть охране. — И найдите мне Лагри… А сейчас оставьте нас одних.
С этими словами он снова наклонился ко мне, и на лице его было написано такое горькое горе, что я сама едва не прослезилась. В этот момент с него можно было писать картину под названием: «Страдания сильного человека», и, уверена, это был бы шедевр модный во все времена, — так Аджей был прекрасен в своей скорби. Жаль, я не могла сейчас сказать ему об этом, мы бы, наверное, посмеялись.
Хлопнула дверь за последним свидетелем очередного покушения на герцога, шаги постепенно затихали в отдалении.
Я даже удивилась, насколько это было возможно в моем состоянии, что никто не остался подслушать, видимо эта привилегия досталась охране разогнавшей любопытных…
Странно было лежать почти при смерти и раздумывать о таких глупых вещах. А может, я специально думала о них, чтобы отвлечься.
Звуки затихли, и лицо Аджея, мгновение назад выражающее бездну отчаянья, начало стремительно меняться. Вот разгладилась скорбная морщинка между бровей, затем глаза покинула вселенская печаль, уступив место легкому сожалению, жесткая складка губ ослабла, поплыла в нежной, чуть грустной улыбке. Герцог медленно провел пальцами по моему лицу и прошептал:
— Конечно, это яд, моя девочка. Что же это могло быть еще?!
Дыхание мое прервалось, и Аджей улыбнулся шире.
— Да, милая, — ответил он на ту внезапно вспыхнувшую безумную догадку, которую прочел в моих глазах. — Да, это все я. Но поверь, мне жаль. Я не хотел тебя убивать, во всяком случае, сейчас. Я думал, мы относительно спокойно доживем до Совета, где ты дашь свои неподлежащие сомнениям показания о тех кознях, что замышлялись против меня, и которым ты была свидетелем. Но ты так отчаянно совала свой нос всюду, куда не просят, что просто не оставила нам выбора. А ведь я до последнего не соглашался с Лагри. Ты ведь никогда не отличалась особым умом, всегда была слишком прямолинейна и в чем-то даже наивна, и совершенно не имела склонности к анализу. Одна твоя нелепая уверенность в том, что Гевар ударил тебя в спину, говорит сама за себя…
Я снова начала задыхаться.
— Ну-ну! Погоди не умирай. Дыши спокойнее. — Аджей приподнял меня, и теперь я наполовину лежала у него на коленях. Он гладил меня по лицу. — Тихо-тихо. Я ведь еще не сказал тебя самого главного: Гевар не участвовал в той бойне в Лебяжьем Логе. В ту ночь он был у меня, плакался мне в жилетку, как он тебя любит, дурачок. А Бешеных Псов повел тогда Харон Невада. Помнишь Харона?! Такой смазливый чернявый мальчик. Конечно, помнишь. Ты его не очень то жаловала. И не зря. Это он всадил тебе нож в спину. По моему, кстати, приказу. Ты ведь мешала мне уже два года тому назад: из-за тебя Гевар отказывался на меня работать. Увы, твое исчезновение его не образумило, вместо того, чтобы поставить крест на былой любви, он остервенело искал, если не тебя, то твою могилу. Безумец. Но сейчас я, пожалуй, понимаю, почему он позволил тебе себя убить. Он ведь ничего не сказал тебе, верно?!
Лицо Аджея плыло и дрожало у меня перед глазами, а перед мысленным взором вздымались языки пламени над крепостью Наргиз.
— Ты плачешь?! — спросил герцог с издевательским участием. — Поздновато, не находишь?! Но не скрою, я ждал этого момента. Я даже самолично добавлял яд в вино, лишь бы ты не сдохла раньше времени. Так мне хотелось сказать тебе правду, которую ты так любишь… Вот собственно и все. Про покушения ты догадалась. А для чего все это было?! Конечно, для того чтобы получить трон. Это довольно интересная игра. Люди ведь так любят власть…
Речь Аджея прервал стук в дверь, и, судя по звукам, неизвестный посетитель, не дожидаясь приглашения, вошел в зал.
— О, а вот и Лагри. — Рагдар усмехнулся. — Проходи-проходи. Мы почти закончили. — В поле моего зрения появился Квентин. — Мне очень жаль, дружище, что ты не можешь ее пнуть или плюнуть в лицо. Ты же знаешь, Керш потом исследует каждую пядь ее тела. Но наблюдать агонию врага это ведь тоже не плохо?! Кстати, Диана, Харон Невада приходился Лагри племянником, и ко всему прочему был единственным родным человеком, оставшимся из всей его семьи после Великого Мора. Так что Квентину есть, за что тебя ненавидеть.
— Надо же она плачет, — на лице Лагри мешались удивление, брезгливость и злорадство.
— Неожиданно, правда?! — с энтузиазмом поддержал Аджей. — Только боюсь, она плачет не от раскаянья, а от бессилия.
— Сколько ей еще осталось?
— Не долго. Минут пять, может десять… Ты никого не встретил по дороге сюда?! Я отправил епископа обыскивать покои Керша.
— Нет. Нас предупредят, если кто-то появится, я распорядился. Кстати, по поводу обыска…
— Да, — Аджей переложил меня на пол, поднялся и с удовольствием потянулся. — Сразу как появится епископ, я «внезапно» обеспокоюсь здоровьем наследника, и мы пойдем в его покои. Надеюсь, там уже все будет подготовлено?
— Все уже готово. — Лагри хохотнул. — Уж поверь, ни у кого не останется сомнений, что щенок хотел тебя отравить.
— Вот так-то, слышишь, Диана, — снова обратился ко мне Аджей, — я всегда добиваюсь своего!
Я не видела герцога, слышала только его голос. Я не могла двигаться и лежала так, как меня и положили: на спине, чуть раскинув руки с повернутой на бок головой. Мне был виден мрачный серый лишенный гобеленов угол, часть каменного пола и немножко потолка. И именно там, на потолке, воздух стал дрожать и плавиться, а сердце вдруг болезненно-сладко сжалось. Дамиэн.
Кажется, мои губы шевельнулись.
Я попробовала открыть рот, и с удивлением поняла, что язык меня слушается. Неужели онемение начало проходить?!
Демон приблизился, но смотрел он не на меня. Его взгляд, наполненный холодной яростью, был направлен на стоящих позади меня мужчин.
— Дамиэн, — прошептала я.
Он вздрогнул внезапно, как от удара, встретился со мной глазами и улыбнулся такой ласковой и такой страшной улыбкой…
Боль пронзила меня насквозь, выгнула дугой. Я захрипела, корчась на полу, и внезапно обмякла, чувствуя, как тело начинает медленно наливаться силой, кровь закипает в жилах, а сознание тонет в возбуждении, азарте и жажде крови.
— Все?!.. — спросил Лагри.
— Кажется, да… — ответил герцог.
— Ты в отвратительном состоянии… — скептически сообщил демон в моей голове. — Как, по-твоему, я должен управлять этими жалкими останками?!
Я свое тело жалкими останками совершенно не считала, особенно сейчас, когда меня переполняла энергия, и казалось, она вот-вот перельется через край.
— Много то ее много, — ворчал Дамиэн, — Да только надолго ли хватит?!..
— Если будешь тянуть кота за яйца, точно не хватит, — язвительно фыркнула я.
— Что у нас из оружия?
— Нож в сапоге.
— И все?!
— Что есть.
— Ну что ж, — вздохнул Дан. — Сгодится и это. Только, прости, красивой мести Лагри не выйдет. У меня нет возможности резать его на лоскуты, хотя я и не против. Без обид, детка, моя цель не он.
