— А хомутов я терпеть не могу и хочу жить без ошейника. И вообще не по-собачьи!

Она вдруг не на шутку рассердилась, замолчала, отвернулась. Игорю почему-то стало совестно, он не знал, чем ее отвлечь.

— А знаешь что? — вдруг вспомнил он. — Я же тебе приданое привез.

Вика чуть не выронила сигарету:

— Какое приданое?

— Расческу. И три заколки, — сообщил Игорь. — Ты их у меня два года назад забыла.

Она сразу засмеялась, бросилась на него, забарабанила кулачками по груди.

— Негодяй, хитрюга! Знает, чем тронуть глупую бабу! Мол, вот, храню твои заколки и плачу над ними… Плачешь, да?

— Бывает.

— Скупыми мужскими слезами?

— Ими самыми.

— И забыть не можешь?

— Видно, не могу.

— Ну и дурак! — Она уселась к нему на колени, тронула рукой волосы. — Тебе нужно было забыть меня на другой же день. Наплевать и забыть. Ну зачем ты приехал, скажи? Зачем? — Она вела пальцем по его бровям, ресницам, губам. — И вообще… откуда ты взялся, с какого дуба рухнул на мою бедную голову, а? Кто тебе дал право присваивать меня? — Ее пальцы скользнули под его рубашку, тронули шею, грудь, медленно опустились вниз по животу. — И почему, скажи, ты, домостроевец, куркуль непробиваемый, юродивый со своим Востоком на шее… почему я так хочу тебя… так хочу, что как увижу, так истекаю вся?.. Почему, зачем?..

И снова была, как когда-то на парте в институтской аудитории, нетерпелива, требовательна, всем своим телом отзываясь на его движения, то подхлестывая его, то приостанавливая, то смеясь, то задыхаясь…

И вот, за последним обломком скалы, за последней кучкой мелкого щебня полностью открылся узкий проход, уходящий во тьму. Пятеро ученых стояли перед ним, вглядываясь в глухую, застылую темноту скалы. Тени людей замерли на стене и сводах в свете мощных фонарей.

— Ну что ж, — объявил Энгельбах, поворачиваясь к Игорю. — Теперь слово за вами, господин горный археолог.

Игорь шагнул в проход. Свет его фонаря сразу потонул в глухой тьме, показался слабым. Гулко стучали шаги. Игорь осторожно уходил в глубь прохода.

Вот проход заметно расширился и снова, как на слайдах доктора Шармы, уперся в скальную стену. Игорь повел лучом фонаря, и перед ним возникла новая «дверь», в точности такая же, как первая, рухнувшая. Точно так же в каменной стене был едва заметен очерченный бороздкой четырехугольник, почти не выделявшийся на ее черноватом, монолитном фоне. И вновь вдоль бороздки белели гипсовые печати.

— Раз, два, три, — беззвучно считал Игорь… — семь, восемь, девять.

Он осветил ближайшую печать и достал из нагрудного кармана лупу. Печать была совершенно цела. На ней не виднелось никаких повреждений, не осыпалась ни пылинка гипса, в луче фонаря отчетливо читались письмена:

«Перед страхом всеобщей гибели замкни свои уста».

Почти целый день Игорь провел в чреве скалы. С фонарем, молотком и лупой в руках он осмотрел весь свод и стены, сантиметр за сантиметром, трещинку за трещинкой. Он лежал под стеной, ползал по полу, вглядывался, простукивал, изучал след каждой царапины на скальной поверхности.

Он несколько раз простукал молотком стену вокруг «двери», и отзвук здесь был гулкий, глубокий, словно стучали не по глухой стене, а по дну гигантского кувшина.

Когда он появился перед коллегами, его трудно было узнать: запыленный, измазанный каменной сыпью, в истертой о камень одежде, с потемневшим от усталости лицом, он еле стоял на ногах.

— Ну что? — горя от нетерпения, шагнул ему навстречу Энгельбах. — Дверь?

— Дверь, — кивнул Игорь, опускаясь на ящичек с походной аптечкой, стоявшей у стены.

Рядом возникла Вика, подала полотенце. Игорь благодарно кивнул ей, приложил полотенце к слезящимся от напряжения глазам.

— И печати?

— Девять штук.

— Так…

Все молчали.

— Будем вскрывать? — осторожно спросил Дэн.

— Ни в коем случае, — качнул головой Игорь. — Надо готовить потенциометр.

— Потенциометр готов, — откликнулся Энгельбах. — Все скоммутировано и отлажено.

Игорь кинул взгляд на громоздкий гофрированный ящик на колесах. Он знал эту систему. Это была старая и надежная машина, прощупывающая любую плотную среду не хуже рентгена.

— Ставьте датчики по моим отметкам. Надо сделать измерения по всей стене, своду и полу.

— Вероятно, полость? — спросил Бехал.

— Да, — кивнул Игорь. — И притом немалая. Думаю, с десятиэтажный дом.

Все переглянулись.

— Такая большая пустота? — переспросил Бехал.

— Для тайника великовата, — качнул головой Шарма.

— Смотря что спрятать, — азартно отозвался Энгельбах.

Дэн молчал. Он не отрываясь вглядывался в темноту.

К утру следующего дня показания потенциометра были расшифрованы и разложены на столе в штабной палатке. Все склонились над широкой бумажной лентой, исчерченной кривыми электропроводимости скальных участков, намеченных Игорем. Здесь же была Вика со своей тетрадью, которую она исписывала крупным четким почерком.

— Получается, что перекрытие надежное, без подвохов, — резюмировал Бехал. — Так?

— Вне всяких сомнений, — подтвердил Игорь. — Свод над дверью цельный, монолитный. И простукивание, и графики это подтверждают.

— Значит, обвал исключен? — спросил Шарма.

— Полностью, — кивнул Игорь. — На этот раз я ручаюсь.

— И все-таки тут что-то не так, — протянул Дэн.

— Да, эта пустота не вызывает доверия, — согласился Бехал. — Главное, не прощупывается ее объемный контур…

— Может, следует попробовать сейсмограф или магнитометр? — предложил Игорь.

Заспорили. Сейсмограф сразу исключили: о взрывах, даже самой малой мощности, не могло быть и речи. Магнитометр тоже вызвал сомнения. Во-первых, его еще нужно было заказать и доставить из Дели. А главное, даст ли его применение необходимый результат? Ведь магнитометр обеспечивает надежные данные только в сочетании с другими приборами — например, с тем же самым сейсмографом…

— Пожалуйста, помедленнее, — взмолилась Вика. — Я не успеваю записывать!

Все рассмеялись.

— Что же дальше? — спросил Дэн.

Не проронивший до сих пор ни слова и только следивший за спором Энгельбах решительно вскинул голову:

— Дальше? Будем вскрывать. Вот что дальше.

Когда, проведя всю подготовительную работу, установив светильники и подключив ручной электроперфоратор, они собрались у «двери», заметно нервничающий Энгельбах уже в который раз спросил Игоря:

— Вы ручаетесь, что за дверью ничего нет? Что мы не рискуем что-то повредить?

— Да, безусловно, — повторил Игорь. — Там пустота, герр профессор, пустота!

Он тоже нервничал и от нетерпения не мог стоять на месте, ходил перед «дверью».

— Ну, — спросил Энгельбах. — Кто начнет?

— Я! — вскинулся Игорь, но перфоратор уже был в руках Дэна.

— Одну минуту, — поднял руку побледневший Энгельбах. — Одну минуту, господин Тарновски. Не имеет смысла говорить сейчас об осторожности. И все же — постарайтесь быть максимально внимательным. Риск слишком велик.

— Вы отошли бы, — попросил Дэн. — А миссис Вике лучше бы вообще уйти.

Все попятились. Вика уйти отказалась.

Дэн включил перфоратор и решительно приставил наконечник бура прямо к центру «двери», но в этот момент на его плечо легла чья-то рука. Дэн обернулся. Перед ним стоял Тамракар Биджаи.

— А ну погоди-ка, друг, — спокойно произнес он. — Дай-ка сюда эту штуковину. Мне она будет сподручней.

Он забрал перфоратор из рук Дэна, легко поднял его своими сильными руками.

— Да, но… — начал Дэн.

— Ничего, ничего, — улыбнулся Тамракар. — Ты отойди, сахиб. А то, не дай Бог, что случится ненароком. А ты все же гость.

— Наконечником сюда, — показал Дэн.

— Разберемся. — Тамракар приблизил перфоратор к «двери».

— Стойте! — крикнул Игорь. Он подхватил с пола моток электрического кабеля и быстро набросил на торс Тамракара петлю.