Борис умрет скоропостижно 13 апреля 1605 года.

Смерть его будет столь неожиданна, что пойдут даже слухи о самоубийстве.

Но вряд человек, столь сильный духом, как Годунов, уйдет добровольно из жизни, совершив тем самым страшный грех и оставив без защиты свою семью и свое отечество. Последние дни и часы царя Бориса, несомненно, будут омрачены тяжкими думами и опасениями.

Годунова не полюбят и мертвым.

Все произошедшие после его смерти события невольно подтвердят народное мнение о греховности годуновского царствования: «Если бы угодно было и приятно Богу дело того (Бориса), то оно пребывало бы вечно, а все, что он созидал из гордости, было разорено Богом. Всякий, любящий показать себя, называется тщеславным, и все, что делается для показа, создает плод не для будущего века, а рассыпается (в человеческой похвале)» [48;251–252].

Через три недели под Кромами царские войска во главе с князьями Голицыными и воеводой Федором Басмановым перейдут на сторону самозванца, в июне Москва восстанет против Годуновых, династия будет свержена, а новый царь Федор Годунов и его мать, вдова Бориса Мария – удушены. Дочь Бориса Ксения подвергнется поруганию самозванцем, а впоследствии будет пострижена в монахини. [100]

Царь Дмитрий Иоаннович (Григорий Отрепьев)

20 июня Лжедмитрий I [101]въедет в столицу.

Начнется великая русская Смута.

Будут пролиты реки крови, загублены тысячи жизней, разрушены города и села, а царский трон послужит игрушкой в руках претендентов, чехардой сменявших друг друга.

Эти годы вместят в себя короткое царствование Лжедмитрия I, убитого Шуйскими; восстание Ивана Болотникова, подступившего к самой Москве; появление и убийство Лжедмитрия II, [102]польско-шведскую интервенцию; царствование Василия Шуйского, свержение его и насильственное пострижение в монахи; Семибоярщину, призвание на русский трон королевича Владислава; вступление поляков в Москву…

Наконец, князь Дмитрий Пожарский и гражданин Козьма Минин соберут доблестное ополчение, которое изгонит поляков из Москвы, а на престол будет избран Михаил Романов – представитель новой династии, которой предстоит править Россией на протяжении трехсот с лишним лет.

Итак, опускается тяжелый бархатный занавес. Драма окончена. На сцене лихорадочно меняются декорации, и актеры готовятся к новым ролям. Действие переносится из Первопрестольной – в Северную столицу, от славных кремлевских стен – в зловещий Михайловский замок. На смену тяжелым длиннополым кафтанам и шубам приходят кургузые камзолы и башмаки с чулками, вместо высоких боярских шапок – пудреные парики.

Иной грим, другие костюмы, новые речи – но все те же страсти, заблуждения и грехи.

Через сотню лет после убийства царевича Дмитрия погибнет царевич Алексей, дерзнувший подняться против отца. На протяжении всего XVIII века императоры и императрицы, временщики и фавориты будут сменять друг друга как в чехарде, сплетая интриги и заговоры, пытаясь под звон шпаг и бокалов решать вечный вопрос русской истории – о законности власти самодержавной.

Вплоть до конца XVIII века в России не существовало законао престолонаследии. Престол переходил от отца к сыну, согласно существующей традиции, не закрепленной законодательно, а если прямых наследников не было, то по избирательному или захватному праву, в соответствии с поговоркой: «Кто раньше встал, тот и капрал». Петр I признавал «правду воли монаршей» – произвольную власть монарха избирать себе преемника. Сам он этим принципом не успел воспользоваться, и после него на протяжении всего XVIII века престол захватывался при помощи дворцовых переворотов, что заставило Жермену де Сталь, известную своим остроумием, охарактеризовать российское правление как «самодержавие, ограниченное удавкою».

Елизавета Петровна, последняя представительница женской линии династии Романовых, вознесенная на престол сильными руками гвардейцев, назначила себе преемником своего племянника Петра III, но тот также не узаконил этот принцип, поэтому после его смерти и Павел, и Екатерина не имели законныхправ на престол, то есть были одинаковы в своем бесправии. Павел, по крайней мере, был прямым потомком Петра I, то есть мог претендовать на российский престол по праву рождения. Екатерина захватила власть единолично, оказавшись сильнее партии Н. И. Панина, [103]поддерживавшей малолетнего Павла и видевшей Екатерину всего лишь в роли регентши.

Не случайно первым изданным актом воцарившегося Павла был указ о престолонаследии, который устанавливал определенный порядок передачи власти и полагал конец провозглашенному Петром произволу государя в деле назначения себе преемника – престол передавался отныне в наследство строго по мужской линии.

ЗА СЦЕНОЙ

Судьба Павла I представляет собой поразительный пример исторической несправедливости: самодержец, преисполненный искренних и благородных намерений преобразовать во благо участь своего народа, остался в памяти потомков безумным тираном, ведущим страну к погибели; могущественный император, росчерком пера менявший карту Европы, не смог защититься от жалкой кучки пьяных заговорщиков.

Его появление на свет сопровождалось сплетнями, о кончине его узнавали по слухам. Рожденный без любви, он умер в ненависти.

Более ста лет на всех изысканиях и публикациях, относящихся к царствованию Павла, лежал правительственный запрет, а мемуары и записки участников и свидетелей заговора планомерно изымались и уничтожались.

Только после 1905 года в российской печати впервые появились публикации, относящиеся к цареубийству 11 марта 1801 года. Основываясь на опубликованных и архивных материалах, создал свою драму для чтения Д. С. Мережковский.

Взяв в основу сюжета реальный исторический эпизод, он убрал все случайное, второстепенное, сгустив события и придав остроту сюжету. Как скульптор из бесформенной глыбы мрамора высекает фигуру, полную соразмерности и красоты, так Мережковский из бесформенного сплетения фактов и слухов сумел создать стройное и достоверное произведение.

Император Павел I

Он почти ничего не выдумал – практически любая, даже самая фантастическая подробность находит свое подтверждение в документах и воспоминаниях современников. Мережковский только тщательно отобрал именно те подробности, которые были ему нужны для развития основной идеи драмы. Изобразив Павла гротескным безумцем, он на долгие годы определил тот путь, которым шли историки и литераторы, трактуя сложный и противоречивый образ последнего российского императора, убитого руками придворной камарильи.