Уже сидят. Не удалось накрыть лишь
Головина – пропал, как не бывало!
Мстиславского ж ты трогать не велел.
Слуга
(докладывает Годунову)
По твоему боярскому указу,
Василь Иваныч Шуйский приведен.
Годунов
Впустить его.
(К Клешнину.)
Ты нас одних оставишь.
Клешнин и слуга уходят. Василий Шуйский входит.
Здорово, князь. Мне ведомо, что дядю
От заговора воровского ты
Удерживал. Хвалю тебя за это.
Василий Шуйский
Царю быть верным крест я целовал.
Годунов
И доводить на ворогов на царских.
Но ты на князь Ивана не довел.
Василий Шуйский
Я знал, боярин, что через Старкова
Все ведомо тебе.
Годунов
А знал ли ты,
Что этот лист мне также ведом?
Василий Шуйский
Знал.
Годунов
(показывая ему бумагу)
Ты сознаешься в подписи своей?
Василий Шуйский
Не в ней одной. Я сознаюсь, боярин,
Что челобитня эта мной самим
Затеяна. Зачем мне запираться?
Тебе хотел я службу сослужить:
Когда дядья в союз вошли с владыкой,
А к ним Москва пристала, каждый свой
Давал совет; нашлися и такие,
Что в Угличе признать царем хотели
Димитрия. Чтоб отвратить беду,
Я предложил им эту челобитню.
Зачем ее ты не дал нам подать?!
Ты знал о ней! Царя б ты подготовил,
Он нас бы выслушал, нам отказал бы,
И все бы кончилося тихо.
Годунов
Гладко
Ты речь ведешь. Я верю ли тебе
Или не верю – в этом нет нужды.
Ты человек смышленый; ты уж понял,
Что провести меня не так легко
И что со мной довольно трудно спорить.
В моих руках ты. Но не буду трогать
За прошлое тебя и обещаний
Не требую на будущее время.
Как прибыльней тебе: со мной ли быть
Иль на меня идти – об этом ты
Рассудишь сам. Подумай на досуге.
Василий Шуйский
Борис Феодорыч! О чем мне думать?
Я твой слуга!
Годунов
Мы поняли друг друга.
Прости ж теперь, на деле я увижу,
Ты искренно ли говорил.
Василий Шуйский уходит.
Слуга
(докладывает)
Боярин,
Царица к милости твоей идет!
Входит Ирина, в сопровождении нескольких боярынь. Годунов опускается перед ней на колени.
Годунов
Великая царица, я не ждал
Прихода твоего…
Ирина
(к боярыням)
Оставьте нас.
Боярыни уходят.
Брат, не тебе – мне на коленях быть
Перед тобой приходится!
Годунов
(вставая)
Сестра,
Зачем ко мне пришла ты без доклада?
Ирина
Прости меня – мне дорог каждый миг —
Тебя просить пришла я, брат!
Годунов
О чем?
Ирина
Ужели ты погубишь князь Ивана?
Годунов
В своей измене сам сознался он.
Ирина
Он в ней раскаялся! Его мы слову
Поверить можем. Благостью царевой
Он побежден. Чего боишься ты?
Ужель опять ко дням царя Ивана,
К дням ужаса, вернуться ты б хотел?
Им срок прошел! Не благостью ли Федор
Одной силен? Не за нее ли любит
Его народ? А Федорова сила —
Она твоя! Для самого себя
Ее беречь ты должен! Ею ныне,
Лишь ей одной, мы с Шуйскими достигли,
Чего достичь не смог бы страхом казни
Сам царь Иван!
Годунов
Высокая гора
Был царь Иван. Из недр ее удары
Подземные равнину потрясали
Иль пламенный, вдруг вырываясь, сноп
С вершины смерть и гибель слал на землю.
Царь Федор не таков! Его бы мог я
Скорей сравнить с провалом в чистом поле.
Расселины и рыхлая окрестность
Цветущею травой сокрыты, но,
Вблизи от них бродя неосторожно,
Скользит в обрыв и стадо и пастух.
Поверье есть такое в наших селах,
Что церковь в землю некогда ушла,
На месте ж том образовалась яма;
Церковищем народ ее зовет,
И ходит слух, что в тихую погоду
Во глубине звонят колокола
И клирное в ней пенье раздается.
Таким святым, но ненадежным местом
Мне Федор представляется. В душе,
Всегда открытой недругу и другу,
Живет любовь, и благость, и молитва,
И словно тихий слышится в ней звон.
Но для чего вся благость и вся святость,
Коль нет на них опоры никакой!
Семь лет прошло, что над землею русской
Как божий гнев пронесся царь Иван.
Семь лет с тех пор, кладя за камнем камень,
С трудом великим здание я строю,
Тот светлый храм, ту мощную державу,
Ту новую, разумную ту Русь,—
Русь, о которой мысля непрестанно,
Бессонные я ночи провожу.
Напрасно все! Я строю над провалом!
В единый миг все может обратиться
В развалины. Лишь стоит захотеть
Последнему, ничтожному врагу —
И он к себе царево склонит сердце,
И мной в него вложенное хотенье
Он изменит. Врагов же у меня
Немало есть – не все они ничтожны —
Ты наглость знаешь дерзкую Нагих,
Ты знаешь Шуйских нрав неукротимый —
Не прерывай меня – я Шуйских чту —
Но доблесть их тупа и близорука,
Избитою тропой они идут,
Со стариной сковало их преданье —
И при таком царе, каков царь Федор,
Им места нет, быть места не должно!
Ирина
Ты прав, Борис, тебе помехой долго
Был князь Иван; но ты уж торжествуешь!
Его вина, которой ныне сам
Стыдится он, порукой нам, что нет
У Федора слуги вернее!
Годунов
Верю;
Он вновь уже не встанет мятежом,
Изменой боле царского престола
Не потрясет – но думаешь ли ты,
Перечить мне он также отказался?
Ирина
Ты поборол его, тобой он сломан,
В темнице он; ужели мщенья ты
Послушаешь?
Годунов
Я мщения не знаю,
Не слушаю ни дружбы, ни вражды;
Перед собой мое лишь вижу дело
И не своих, но дела моего
Гублю врагов.
Ирина
Подумай о его
Заслугах, брат!
Годунов
За них приял он честь.
Ирина
К стенам Москвы с ордою подступает
Ногайский хан. Кто даст ему отпор?
Годунов
Не в первый раз Москва увидит хана.
Ирина
От Шуйского от одного она
Спасенья ждет.
Годунов
Она слепа сегодня,
Как и всегда. Опаснее, чем хан,
Кто в самом сердце царства подрывает
Его покой; кто плевелом старинным
Не устает упорно заглушать
Величья нового посев. Ирина!
В тебе привык я ум высокий чтить
И светлый взгляд, которому доступны
Дела правленья. Не давай его
