Отпуск шел своим чередом, может и не такой, как он хотел. С утра тренировка с оружием, в обед рыбалка или грибы, вечером латынь. Для восстановления душевного спокойствия нет ничего лучше, чем прогулки в одиночестве, а Буховцеву именно это сейчас и было нужно. События последних трех недель выбили бы из колеи любого. Столько на него всего свалилось. Постепенно в лесных походах к нему присоединились Макаев и Свиридов. Человек, привыкший к лесу, чужого в лесу определит быстро. По поведению птиц и другой живности, и просто каким‑то чутьем, дискомфортом что — ли. Валерий давно догадался, что кто‑то рядом с ним ходит, и его раздражало, что он не видит этих людей. То, что это его охрана, он понял быстро, подошел к ним и поговорил. С тех пор они собирали грибы вместе, хотя грибники из разведчиков были никудышные.

За две недели подобного отпуска он научился метать пилум, постигал латынь и уже объелся грибами. Чем ближе подходил к концу отпуск, тем большее нетерпение его охватывало, и когда на пороге дома появился Полетаев, Буховцев понял, его время пришло. В тот вечер он устроил вечеринку. Никого из родственников не приглашал, хотя они находились рядом, в Веселой. Были Нолин, Полетаев и приехавшие с ним медики. Физическое состояние Валерия произвело на них благоприятное впечатление. Они хорошо посидели, выпили бутылку водки. Полковник вручил ему очередную субсидию в двадцать тысяч рублей, хотя Валерий и прошлую почти не истратил. Обещал, что в отсутствие Буховцева из его дома не пропадет и гвоздя. Валерий ему верил. Лютаева за эти две недели он так и не видел.

Их собрали на поляне у края леса, недалеко от Нижнего Новгорода, на левом берегу Волги, около в нее впадающей, речки. Конец августа был жаркий, Солнце припекало, но без духоты. Этакое яркое солнечное пятно, без тени. Несколько крепко поставленных бараков с навесами, которые поддерживали портики, баня и нечто вроде плаца. Большое, ровное, утоптанное пространство, на котором сейчас собралось около пятисот человек, и слышался разноязыкий гомон. Валерий без труда определил английский, итальянский, французский, немецкий языки. Организаторам действительно удалось собрать когорту из клубов исторической реконструкции. Вооружение новоявленных легионеров лежало рядом в рюкзаках и сумках. Он с усмешкой рассматривал яркие блестящие железки. Конечно, римляне были неглупые ребята, но защищать вооружение методом гальванизации, они вряд ли умели. Внезапно разговоры стали стихать. На плацу появился Нолин в окружении пяти человек. Одеты все были странно, хотя для этого места, наверное, в самый раз. На голове у Нолина был шлем. Простой, круглый с наланитниками и поперечной полукруглой планкой на верху. Буховцев знал, такие в римской армии носили центурионы, но закрепленные в нем волосы были не стриженные, а свободно падали на плечи. На теле была кольчуга из толстых колец, поверх нее три ряда блях–фалер. В руке маг держал суковатую палку. В общем, смотрелся Нолин что надо. Прямой как осина, седой ветеран–центурион. Его сопровождающие были одеты также, лишь немного скромнее.

Нолин подождал, пока не установилась тишина. Разговоры стихли, лишь изредка слышался шепот. Он поднял руку и заговорил. Валерий сразу понял — именно так и надо разговаривать на латыни. Язык у Нолина звучал как живой. Слова свободно перекатывались, и все это было мелодично, без грубости. Вышедшие из строя центурионы переводили на русский, итальянский, немецкий, французский.

— Все вы с сегодняшнего дня приняты в легион и находитесь на службе римского народа. Ваша первая обязанность подчиняться вашим центурионам и назначенным ими принципалам. Все вы получите пригодную для занятий и службы одежду. Ваше оружие и доспехи мы осмотрим и если найдем подходящими, оставим. Если нет, получите другое. Распорядок занятий до вас доведут центурионы. Надеюсь, к службе вы отнесетесь со всем старанием и заслужите право носить имя римского воина. И еще — в римском войске разговаривают на латыни. Общение на варварских языках запрещено. Если что‑то непонятно — обращайтесь к центурионам.

В толпе послышались смешки. Нолин тоже улыбнулся, осмотрел стоящую перед ним толпу.

— Занятия начнутся сегодня, после обеда, и я постараюсь, чтобы к вечеру вы смеялись на чем‑нибудь другим — он что‑то коротко приказал центурионам на латыни и отправился в казарму.

Как только маг ушел, гомон усилился, и центурионам пришлось хорошо поставленными, командными голосами строить новоявленных призывников несуществующего римского народа. Валерия поставили в центурию, говорящую в основном на русском языке. Он попал в середину очереди, стоящей перед центурионом, который с помощниками возился с вещами новобранцев. Из раскрытых мешков и сумок возникали предметы римского вооружения — шлемы различных видов и конфигураций, кольчуги, пластинчатые доспехи, мечи (интересно как это все пропустила таможня), и вполне цивильная одежда, в виде спортивных костюмов и предметы личной гигиены. Похоже, будущие легионеры собирались вести на занятиях вполне комфортную и увлекательную жизнь, но Валерий знал, что это им вряд ли удастся.

С Нолиным по этому поводу они общались накануне, когда гуляли по лагерю перед прибытием новобранцев.

— Люди там Валерий, будут разные (в отличие от Лютаева он предпочитал называть Валерия по имени). Тех, кто увлекается римской военной историей сотни три, но и они в основном никаких занятий не проводят. Так, собираются раз в год на неделю, другую, поедят молотой пшеницы, побродят по лесу, лагерь типа турплощадки возведут. Почти все коммуникаторы с собой таскают. В общем, пикник, да и только. Для таких даже доспехи специальные изготавливают и продают. Красивые, блестят — Тихон Нолин задорно рассмеялся — остальные посерьезней, увлекаются историей рыцарства. Доспехи заказывают в кузнях или делают сами, в основном аутентичные. Тренируются очень серьезно. Римское войско им неинтересно. Как же, никакого сословного единения — армия, толпа. Но я обещал, что им скучно не будет, и можешь мне поверить, что скучно не будет никому — он коротко хохотнул — и тебе тоже. Времени на это не останется. У нас есть задача — за три, четыре недели создать вполне приличную римскую когорту, что бы ты хотя бы месяц мог в ней послужить и понял что это такое. И если честно, то мне наплевать, если половина из них с непривычки обгадятся, расплачутся и убегут по своим делам. С оставшимися мы сможем сделать то, что задумали. Поэтому я постараюсь согнать с них жирок на двух первых неделях. Дальше посмотрим. Заодно поучишь латынь в ее самом приземленном варианте, попробуешь еду, которую тебе придется есть. Да и форму твою физическую поправим.

Валерий хотел сказать, что он и так в форме, но сообразил, что доказывать что‑то Нолину глупо. Тот посмотрел на него, все понял, черт бы их побрал, этих магов.

— Я не о здоровье говорю. Что‑то ты рыхловат стал в последнее время, расслабился. Тебе нужно собраться.

Что имел ввиду маг под «тебе нужно собраться» Валерий не знал, но догадывался, поэтому с усмешкой смотрел, как стоящий перед ним итальянец пытался отстоять зубную щетку, пасту, нижнее белье и спортивный костюм. Центурион, который каждому сообщал, что его зовут Гай Пиний, без жалости отобрал в холщевый мешок все принадлежности «варварской культуры», а также красивые блестящие доспехи и меч, больше похожий на предмет театрального реквизита. Итальянец был расстроен и пытался ругаться, но на помощь пришел центурион соседней центурии, переводивший итальянский. В результате обоюдной ругани почти все курортное имущество Марко Паоло (так звали итальянца) перекочевало в мешок, завязки которого были просунуты в отверстия в дощечке и запечатаны воском. Чернилами на дощечке было написано MARCVS PAVLVS, новое имя итальянца, подобранное видимо из‑за созвучия. Тоже самое центурион написал и на тонкой дощечке, покрытой воском.

Взамен новоиспеченный легионер получил две больших рубахи с короткими рукавами, по виду из мешковины, окрашенные в цвет который в полицейских протоколах называют «бурым», три тряпки типа портянок непонятного назначения, широкий кожаный пояс и пару высоких сандалей, которые как все здесь знали, назывались «калиги». Подошла очередь Валерия, и он узнал, что его зовут Валерий Корвус. Тоже самое записали на его мешке. Впрочем, процедуру со слов Нолина он уже знал, и в его мешке ничего кроме полотенца и других средств личной гигиены не было. Поэтому в холщевый мешок почти ничего не перекочевало. Щит и меч, которые он привез из Кленовки центурион одобрил и вернул назад. Туники оказались не из мешковины, а мягкие шерстяные и пояс тоже весьма симпатичный. Такой Валерий купил бы себе сам. Калиги он мерил еще вчера обувь вполне носимая, нечто среднее между сапогами и модными сегодня дырявыми кроссовками. Нолин говорил, что заказывали их в нескольких мастерских, работающих на киностудии в Сосновом Бору.