— И что он исполняет желания? — скептически спросил Валерий

— В каком‑то смысле. А как — я вам скоро объясню.

Буховцев немного задумался. Если Лютаев готов поболтать о чудесном, то пожалуй, у него были вопросы и поинтересней, чем цветок папоротника.

— А ваше долголетие, с чем оно связано?

Маг посмотрел на Валерия спокойным внимательным взглядом, видимо, пытаясь понять подоплеку вопроса. Хотя, скорее всего он уже всё понял, просто принимал для себя решение.

— Когда‑то Тримегист сказал, что на Земле вечной жизни нет. И это так, но продлить свою жизнь можно различными способами, в том числе и не магическими. Большинство из нас живет долго потому что, такова наша судьба. Когда выбираешь наш путь волей или неволей ты проходишь много испытаний, не предназначенных для людей обычного мира. Ведь и обычные люди разные. Одни красивы, женятся на красивых, всё имеют, и всё им удается, но они проживают жизнь не видя ничего чудесного, и не подозревая о его существовании. Не знают, как устроен мир, и желания знать, у них нет. Я иногда думаю, что Господь Бог бережет их на племя. Другие, может и не так устроены в жизни, но им многое дано. Их знание, и пройденные ими испытания, меняют наш мир и меняют их самих. Таков и наш путь и долгая жизнь приходит к нам, так или иначе, или не приходит — Лютаев недобро усмехнулся — так тоже бывает. Ну и конечно без особых знаний здесь не обходится. Хотя долгую жизнь можно получить, и не выбирая наш путь.

— Это как же — улыбнулся Валерий — путём правильного образа жизни или «эльфийской» терапии?

— Есть средства эффективней.

— Нечто вроде живой и мёртвой воды?

— Например, водоросль арра, которая растёт на северном берегу тёмного моря Рота.

Буховцев был готов рассмеяться. Разговор переходил в область ему незнакомую, и он снова начинал чувствовать себя идиотом, как и до эксперимента с тучей. Было непонятно, говорит маг о серьезных вещах или просто разыгрывает. Впрочем, к подобному ощущению за последние две недели он уже привык.

— Никогда не слышал о таком море. И где же оно находится?

— Довольно близко. Метров триста, пятьсот под нами.

Валерий задумался. Он что‑то читал в популярной литературе о подводном море на территории области.

— Подводное море. Я как — то читал о том, что на юге области есть какое‑то огромное море под землей. Это правда?

— Да. Когда‑то, в древности, были времена, когда на поверхности жить было опасней, чем под землей и люди уходили туда и жили там. Говорят, что и сейчас там кто‑то живёт, но утверждать не буду. Это не моё знание — у Лютаева в глазах плясали бесенята, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно.

— А как же они туда попадали? — спросил Буховцев и сам себе ответил — входы через карстовые провалы.

Вся Нижегородская область была пронизана карстовыми пустотами, словно швейцарский сыр. В них, бывало, уходили озёра и целые деревни. Лютаев кивнул головой.

— Нечто вроде этого. Я уже говорил вам, Валерий Александрович, что вы очень сообразительный человек.

— И как же эту водоросль используют?

— Её достают на поверхность лунной ночью. Днем нельзя. При солнечном свете она мгновенно разлагается, а при Луне видны её превращения различными переливами цветов. Таких цветов вы, Валерий Александрович, никогда не видели, на Земле таких нет. По ним можно понять, насколько она готова она к употреблению.

— В чем же эффект. В каком‑то биохимическом процессе?

— Не только — Лютаев опять поднял палец, что видимо, означало «в разумных пределах» — я объясню вам позже.

Действительно, пожалуй, чудес хватит. К хорошему нужно привыкать понемногу. Буховцев знал, что постепенно он привыкнет и к этим чудесам, и к другим, и будет усваивать информацию, данную Лютаевым как должное, но в настоящий момент его интересовали вещи куда как более приземленные, и он спросил:

— Евгений Андреевич вы случайно не знаете, что делает Чистяков в этом предприятии. Мне кажется, это не то, чем должны заниматься легионы, и у меня есть подозрения, что здесь замешана политика, а я не люблю загадок с политическим подтекстом.

Лютаев снова смотрел на Валерия внимательным изучающим взглядом. Раздумывал недолго.

— Что‑то мы отвлеклись. Наливайте, Валерий Александрович, а там побеседуем дальше.

Они не спеша, опрокинули еще пару стопок под остатки курицы, свежую зелень и малосоленые огурцы. Ели не торопясь, осматривая окрестности. Погода была хорошая, но после обеда постепенно надувал тёплый ветер. В долу было тихо, но по краям волнами прогибались ячмень и подсолнух. Может, маг всё‑таки испортил погоду своим колдовством? Вряд ли — глупые мысли лезли Буховцеву в голову. Попутно он рассказывал Лютаеву о деревне, окрестностях и своей жизни здесь. Когда Валерий закончил рассказ, они сидели и молчали некоторое время.

— Скажите, Валерий Александрович, что вы думаете об Александре Годунове?

— О Годунове? — Валерий задумался. Об Александре Годунове наверное слышал любой в России и многие за её пределами. Большинство из тех, кто служил в легионах, его видели, и многие общались с ним лично. Валерий был одним из них. Более того, он знал о нём еще в то время, когда тот зарабатывал свои первые большие деньги на консультациях по инвестиционным проектам в Нижнем Новгороде. Потом Годунов сам участвовал в этих проектах со своим капиталом, а далее многие организовывал сам, привлекая кроме собственных денег средства инвесторов, как иностранных, так и отечественных. В том числе деньги государства, когда это было нужно. В Нижнем ему принадлежала большая доля в транспортных компаниях и транспортной бирже, организованной при его участии. Он начинал в Нижегородской области туристический бизнес, строя в сельской местности гостиницы и создавая турфирмы привозящие на отдых иностранцев. В общем труднее было вспомнить, где деньги Годунова не присутствовали. В последнее время его

корпорация «Сириус» на паях с государством субсидировала лунную программу.

Собственно отношения с государственными структурами и сделали его известным. Он был назначен представителем на Балканах и смог очень быстро повернуть ситуацию в пользу России, завоевав доверие союзников и запугав противников. И то и другое он умел делать в совершенстве. В Греции на исторической конференции он назвал греков эллинами, а Грецию Элладой, и с его легкой руки это название прижилось в России, и в союзных с ней странах, и употреблялось даже на официальном уровне. Древнегреческим и латынью он владел в совершенстве и неудивительно, что в Элладе пользовался большой популярностью. После этого Годунов стал известен. Известен, не только в России и на Балканах, но и в Европе. Пресса общаться с ним любила. Острый на язык Годунов умел находить контакт с журналистами, завоевывать и держать их внимание. Его точные формулировки и описания событий сразу становились заголовками тем в газетах и сети, и приклеивались потом к этим событиям как ярлыки. Если Годунов сравнивал какого‑то политика с чем‑нибудь или кем‑нибудь, политику грозило, что прозвище приклеится к нему надолго. Его побаивались. С народом он общался сдержанно, никогда не заискивал, и тем не менее, его любили. После Балкан он был представителем в Украине и сумел поднять уровень отношений до союзнических.

При его участии была разработана и введена система союзнических отношений, как с государствами Содружества, так и государствами в него не входящими. Статус полных союзников, так называемое «латинское право» тогда получили Белоруссия, Казахстан, Армения, Украина позднее к ним присоединились другие государства. Сейчас союзниками по «латинскому праву» являлись даже государства ранее не входившие в сферу влияния России. Этот статус давал полные гражданские права для граждан стран союзников на территории друг друга, кроме права избирать и быть избранным в органы высшей государственной власти. В парламенты стран–союзников направлялись два человека с правом совещательного голоса. Система союзнических отношений была довольно гибкой. С каждым государством заключался отдельный договор. Основной его сутью было то, что Россия брала на себя обязательства защищать интересы союзного государства, как экономические, так и политические, взамен союзные государства обязывались иметь общую с русским народом внешнюю политику. Взаимные экономические привилегии оговаривались отдельно. Все это работало по принципу «идти порознь, действовать вместе», и работало неплохо. Благодаря союзным отношениям Россия по выражению того же Годунова была «не островом, осажденным вражеским флотом, а континентом, который не так просто окружить». Во всем этом тоже участвовал Годунов. До Эгейской войны он вел в правительстве союзные отношения и в государствах–союзниках имел большой авторитет. После ушел сам, чтобы успокоить Европу, которая была в шоке от быстрого завершения войны и новой военной мощи России. Сейчас поговаривали, что Александр Годунов может стать кандидатом в президенты на следующих выборах, и у него были бы все шансы победить.