– Да, это образцовая и замечательная семья любящих друг друга людей. Владимиру вдруг стало жалко Марину. Он прошел на кухню, открыл холодильник, в котором продуктов было мало, но была нетронутая бутылка столичной. Сел за стол, налил рюмку водки и, выпив ее, вдруг вспомнил, что закуски-то и не приготовил.
Это Марина, когда уходила в запои, могла пить коньяк и не закусывать ничем. Много она выпила у него крови и нервов, кроме алкоголя. Но Владимир, не смотря ни на что, любил только ее. И, наверно, если б не было измен со стороны Марины, то он ни когда не позволил бы предавать любимую женщину с другими женщинами. Когда Марина начала пить, Владимир готов был убить ее за те высказывания, которые она «несла» в его адрес. Но он считал, что это пройдет, и он должен сохранить семью, ведь дочь Татьяна любила одинаково и отца, и мать. Простить измену тяжело, но простить хамство – для боевого офицера это страшное мучение. А Марина надрывно кричала:
– Ты загубил мою жизнь, я сделала тебе карьеру. Хрен бы ты сейчас был генералом. А твой Афган – одна бравада. Хватит корчить из себя героя. Где твой Герой Советского Союза? Встречаетесь, обнимаетесь, как бабы ряженые.
– Прекрати, сейчас же! – пробовал остановить ее Владимир.
– Я два года ждала тебя из этого долбаного Афганистана, а он ничего больше не придумал, как потащил семью в Монголию, в пустыню Гоби. Ну что, дослужился? Вот так тебя там командование отблагодарило за все. Нормальные люди после Афгана в Москву пробирались, там мхом обрастали, а не песок в пустыне глотали. Я же по твоей милости все здоровье там оставила.
Марина плакала, стучала кулаком по столу. Уходила из комнаты, позже влетала, как пантера, и с новой силой начинала выговаривать и ругаться. Она напивалась так, что не помнила на следующий день ничего, что было вечером.
Владимир – это тот человек, который действительно любил Армию, со всеми ее противоречиями и трудностями. Он понимал, что надо много работать, чтобы быть честным перед собой за то, что ты делаешь:
– Тебе дали власть, дали людей, и чтобы выполнять правильно и качественно приказы, надо любить Родину, солдата, офицера, войска!
И он любил! Но больше всех, наверно, он любил свою взбалмошную Марину. После ее запоев и скандалов Владимир всегда представлял, что бы о нем, волевом человеке, строгом и требовательном командире, увидев такое, могли подумать его подчиненные? И они точно бы сказали:
– Размазня наш командир. Баба у него что хочет, то и творит. Стерва она.
Марина могла быть разной: могла понравиться, кому захочет, «взбрыкнуть», не считаясь ни с кем перед самым ответственным моментом; могла сгладить неприятный момент, если захочет, урегулирует любую натянутую обстановку; может притвориться больной, пьяной. Да ей надо было идти в артистки, и она стала бы, обязательно, звездой. Но порой в ней просыпался просто зверь, и она «кусалась» матерными словами, как заправская уголовница, вспоминая, как правило, только плохое из своей, не совсем-то и несчастной, жизни. Особенно последние года два находиться с ней в одной квартире, когда она выпьет, было не возможно. Сначала запой на сутки, потом надвое суток, потом три дня и так до недели. Из красивой ухоженной женщины она превращалась в осунувшуюся, опухшую старуху. Генерал стал отказываться под разным предлогом от всяких вечеринок, концертов. Чтобы потом не выслушивать от своей супруги:
– Нормальные генералы в своих домах, коттеджах живут, уборщиц имеют, а ты из меня посудомойку сделал и стряпуху.
– Ну почему ей вечно чего-то не хватает? Все мало и мало, – горестно думал Владимир.
А когда уже не в ладу со здоровьем становилось, начинался отходняк, а это была тоже не малина. То и это надо было как-то недельку пережить.
Сколько раз Цветков пытался бросить ее и уйти, навсегда. Начать новую жизнь, но он был не романтик и сменял места жительства очень болезненно. А начать все снова, даже с женщиной, которую полюбит, не хотел. Как представит Владимир себе, что не будет у него своего кабинета, этой библиотеки, лоджии как летней комнаты отдыха и многих предметов, как начнется опять ремонт в новом жилье! Владимир не хотел ничего менять, и Марина, видать, на этом играла свою убийственную роль. Владимир находил для себя оправдания и продолжал жить с человеком, который его не любил.
– Человек спивается, погибает, и я не могу бросить ее с такой болезнью один на один. Я обязан ей помочь! – размышлял Цветков.
На службе Владимир зачастую забывал о своих житейских проблемах. Однако организм его начал давать сбой. Шалило сердце после каждой ссоры.
Придет, бывало, генерал домой в хорошем настроении с получкой или наградой и видит такую картину: лежит на своей кровати его супруга в спортивном костюме, накрывшись пледом с головой. На столике бутылка пустая из-под вина, а открыв мусорный отсек в кухонном гарнитуре, увидит генерал еще «пузырь» из-под водки, порой и не один. Пропадает хорошее настроение, и он тихо-тихо, после ужина, идет в свой кабинет. Вдруг через какое-то время распахивается дверь кабинета и вместо приветствия слышно:
– Что сидишь? Ну, сиди! Лучше бы сгонял в магазин и купил мне шампанского.
– Тебе уже хватит, – возмутится Владимир.
– Ах, хватит. Ты всю жизнь мою своей армией загубил.
– И пошло, и поехало все с начала. Засыпая с тревогой в сердце, Цветков думал только об одном: как остановить пьянство Марины. И не понимал, что движет этим человеком, который в принципе имел все, для того чтобы просто жить нормально. Живут в Москве, муж генерал, работает в Генштабе, получка на двоих не маленькая, жена не работает, а главное – у них есть какие-никакие льготы: и в санаторий бесплатно, и дом отдыха, есть четырехкомнатная квартира в сто двадцать пять квадратных метров. Ну, что еще надо?
Дочь Татьяна, устав от этих концертов, уехала жить во Владимир, перевелась из Московского педагогического университета в менее престижный, во Владимирский. Конечно, это они с Егором так сговорились, Цветков тогда очень расстроился, но препятствовать не стал, а нашел деньги и купил дочери однокомнатную квартиру, недалеко от педагогического университета. Для Марины это был новый повод ненависти и претензий к мужу.
Владимир искал выход и верил, что найдет его. Он всегда умел находить выходы из самых порой сложных ситуаций, кроме отношений с Мариной, зашедших в полный тупик. Владимир нашел несколько фирм, лечащих от алкоголизма, а когда пытался убедить ее в необходимости кодироваться, то вновь вспыхивал скандал. Владимир редко, но все-таки, нет-нет, да имел, на стороне женщину, и как только его любовница начинала что-то предъявлять, просить или влюбляться в него, он тут же «уезжал» в командировку или за границу. Цветков же бежал домой к своей Марине и, конечно, прощал ей все ее выступления, чувствуя себя на какой-то срок виноватым перед ней. А если вдруг Марина была к нему добра, внимательна, то он проклинал себя: «Да, как он мог променять свою любимую и спать с другой женщиной?» В такие моменты он думал, что и Марина могла, так же встречаясь с Дроновым или Красносельцевым, рваться к нему домой. Ведь было же у них много постельных, прекрасных встреч и душевных взаимопониманий, порой часами они могли говорить о разном. Властная, самолюбивая женщина с запоями еще стала раздражительней и завистливей. Наступала неминуемая расплата за пьянство и длинные депрессии.
Упорство Владимира увенчалось успехом!
Однажды, после того как у Марины после очередного запоя, сильно болела печень, голова, сердце, она дала добро идти к врачам по лечению от алкоголизма иглоукалыванием и малыми токами. В «Благо», так назывался этот медицинский центр, находившийся у метро «Коньково», Владимир привез Марину на своей машине и с нетерпением дожидался результата, а когда она показала ему заведенную на нее карточку и проведенные процедуры, то счастью в его душе не было предела.
Через месяц Марина похорошела и стала, как была прежде. Она купила тренажеры для пресса, для бега и интенсивно занималась физкультурой. В доме воцарились тишина и покой. А еще через месяц Марина просто расцвела. Цветков на работе теперь старался не задерживаться. Это были просто счастливые дни, и он сам старался вообще не употреблять алкоголь. Марина стала чаще ходить в салон красоты. Она была сногсшибательно красива, и у Цветкова, как только они встречались, возникало, не смотря на свои сорок шесть лет, безудержное желание ее целовать и любить. Но этому счастью не суждено было продолжаться долго.
