Зеленин тогда вспомнил несколько анекдотов или шуточных высказываний:

«Что такое демократия? Это – когда источником власти в любой стране является народ. Американский народ».

«Новости: – В России утверждена новая медаль, которой будут награждаться самые добросовестные чиновники. Медаль будет называться «За расхищение государственной собственности в особо малых размерах».

«Начальник подчиненному, уходящему в запас: «Не расстраивайтесь полковник, Вы также будете служить Родине, охраняя на рынке склад предпринимателя Мамедова».

Тогда решено было начать, в первую очередь, подправлять свое здоровье. И рванули они с Аннушкой в кисловодский военный санаторий. Это были незабываемые первые полторы недели отдыха, но затем вернулся оттуда Виктор с Анной, у которой врачи диагностировали рак шейки матки. Все планы пошли кувырком. Сначала страшная поселилась паника, потом мучения и обреченность, боль со всех сторон. Переезд в деревню по большому счету был и не нужен, но после первой операции было улучшение, замаячила надежда. По совету врача решили ближе к природе. Все делал Виктор, никакой работы не гнушаясь, а его Анна таяла на глазах. Его любимая и единственная женщина была смертельно больна. Кто виноват? Виноватых нет. «Виновен я!» – так воспитывали в то время. Такие люди испытывали странные брожения в своей душе, выросшие на традициях патриотизма к Родине. Развал СССР они восприняли, как личную трагедию, и в глубине своих мозгов считали не только виноватым правительство, но самих себя. И не могут до сих пор свыкнуться с тем, что появилась граница с Украиной, Белоруссией, Молдавией, с другими республиками. Военных ни во что не ставит нынешнее правительство, платят копейки, что такое 300 долларов, которые на весь месяц получает не кто-нибудь, а целый полковник. А? Всё везде в долларах – «баксах». Американские боевики и эротика на всех почти каналах ТВ. Фильмы новые, за исключением немногих, сплошной криминал, убийство, насилие, разборки. Часто в фильмах можно было явно понять: тем, кто против мафии, все равно крышка. Коррупция в верхах как плесень на белой корочке хлеба захватила все без остатка. Воры скупают, внаглую, землю, недвижимость, строят коттеджи, магазины, казино, клубы и так до бесконечности, везде гуляет и командует произвол. Народ сводит концы с концами. Копошится, выкручивается кто как может. Милиция не справляется, ей вообще не в протык – уголовники беспридельничают, мародеры убивают, воруют. Медицина нормально лечит тех, кто хорошо платит. Поступить за бабки можно в любой вуз, только плати. Армейские устои затрещали по всем швам. Раньше, не дай-то бог, командир полка построит себе гараж за казенные деньги. Сейчас это в порядке вещей. Тащилось все, что можно было утащить, это была какая-то эпидемия. А где еще были нормальные люди, с нормальными понятиями, то там же всегда появлялись стаи зависимых от бабок прапорщиков и офицеров, которые, как пираньи, съедали их понятия или самих их, а остатки выплевывали в лицо другим, чтобы остальным неповадно было жить не по их понятиям. Солдаты строили гаражи, коттеджи, дачи, работали на кирпичных заводах, пилили лес, а все добытое добро отправляли для «вожаков», сидящих в штабах, в кадрах, тылах полковникам, генералам не забывая под эту марку и о себе. А те их покрывали, награждали и выдвигали. Таким образом, омолаживалась, изменялась и реформировалась наша армейская система. Дисциплина падала на глазах. А тут, еще не успев отойти от Афганистана, не прошло и пяти лет, в декабре 1994 года началась война в Чечне. Снова «Черный тюльпан», снова горе, снова беда. Решение стрелять-то приняли, а подготовки серьезной не было. Поначалу такая была неразбериха, что стыдно вспоминать. Складывалось впечатление, что войсками всерьез никто не командовал, до мелочей, до всех предполагаемых неожиданных ситуаций штабы не добирались. Операции, начиная с ввода в Чечню, заблаговременно не прорабатывались по всем канонам военной науки и стратегии. Правда, надо отдать должное Внутренним войскам МВД, на первых порах они несли значительно меньшие потери, так как имели огромный опыт боевых действий в горячих точках СНГ и с задачами в целом по вводу войск они справились.

С девяностых годов у Зеленина уже складывалось не оптимистическое настроение на службу. А в комплексе с тяжелой болезнью жены нервы сдали совсем, сломали дух боевого офицера, и как только врачи вынесли ему «ограниченно годен», то он и не пытался сопротивляться. Сегодня из-за всей этой неразберихи и трагедии Зеленин вновь стоит у черты жизни и смерти. Судьба Егора замерла перед одиноким Зелениным в томительном ожидании. Вся надежда на Цветкова, Уварова, Кудрина, на таких, как спецназ «Русь», на самого Егора и его взводного. Надо вытащить сына с войны, из плена. Вот только живым или мертвым? Сдаваться нельзя! Он не имеет права в один год, потерять любимую жену и, не дай-то Бог, еще и сына. «Эх, все не так, как надо. Все не так, ребята!» – так пел Владимир Высоцкий в своей песне.

Владимир Цветков. Марина.

Марина после выхода из квартиры, от греха подальше, распрощалась с Николаем и пошла побродить по аллее вдоль училищного забора. У нее после такого стресса было время повспоминать и подумать, что же делать дальше.

Марина, в целом, очень переживала за мужа, когда попросту его ни за что сослали в ЗабВО, и в то же время была рада на какое-то время с ним расстаться. Беременность, рождение дочери – это серьезный период в ее жизни, но она понимала, чтобы дальше жить хорошо, у мужа должна быть хорошая карьера и, желательно, без переездов. Ее не прельщала заграница, поэтому она все сделала, чтобы ее мужа никто не трогал. Но тогда тот московский генерал, который разбирался с ЧП, оказался настолько влиятелен на начальника училища, что удержать или, вернее, изменить решение не представлялось возможным. Приказ был составлен так быстро и круто, что все хлопоты потом оказались тщетными.

– Ты не можешь за себя постоять! – кричала она тогда на Владимира. – Ты развалил семью. Я не поеду в твое срамное Забайкалье.

– Но ты ведь знала, за кого выходишь замуж, – пытался успокоить ее Владимир.

– Знала. Думала, за сильного, умного. А получилось, за сахалинца-гиляка, или как там у вас коренных жителей зовут. Колхоз, одним словом.

– Да что ты понимаешь в Сахалине?

– Понимаю! Понимаю, где находится туалет на улице с кучей червей. Эта вонь у бани, от крольчатников. Эта твоя мать, которая только и мечтает, чтобы мы расстались. Видите ли, я ему не пара.

– Марина, ты не права. Мама не это имела в виду, но даже если так, то неужели нельзя об этом не вспоминать. Они с отцом тебе две с половиной тысячи в подарок давали на норковую шубу, это все их сбережения. А ты о них так плохо…

– Да твой отец, алкаш, все молчком, никакой тебе помощи, всю жизнь свою только на мотоцикле и ездит да на службе штаны протирает.

– Да как ты смеешь трогать моего Батю? Батя воевал, он контужен, имеет тяжелое ранение.

– Вот-вот, контуженный. Вся твоя родня контуженная.

Марина вспоминала эту перепалку, прошедшую перед отъездом Владимира, а сама понимала: в случившемся сегодня виновата она. Еще два месяца она держалась, жила с родителями, нашла себе работу недалеко от дома под крылышком у мамы, а потом рванула на осенний офицерский бал в училище, и там-то она увидела того, о котором не раз отзывался с восхищением сам ее муж Владимир. Конечно, сегодня у нее к Красносельцеву уже остыли чувства. Зато у него с каждой встречей они накалялись все больше и больше. Все зашло далеко. И вот он, финал: нежданно-негаданно нарисовался муженек. Дело-то в том, что Марина не любила ни того, ни другого. Нет, она когда-то «летала» и с Владимиром после их знакомства первые два месяца. Она месяц задыхалась от секса с Николаем, но всегда приходило к ней чувство не то чтобы разочарования, а какого-то охлаждения, и желание остаться быстрей одной или уйти к подруге после всех постельных утех. Она любила только себя и свою дочь. Даже к родителям она относилась не очень-то ласково, за редким исключением, когда ей от них было что-то сильно надо. Порой даже устраивала скандалы, а за что? Всегда что-то, да находилось. Бзыкнуть на то или на другое – это пара пустяков. Надуть губы, пустить слезу. А, главное, никого не жалеть. Пусть крутятся. Обязаны. «А мужика чем больше грузишь, тем будет лучше», – размышляла Марина, понимая, что издевается. Но что поделаешь, коль такая у нее тактика выживания, такой характер, такое воспитание. А если посмотреть на это со стороны, не за того она вышла замуж, ей бы за генерала сразу да «Волгу» к подъезду с адъютантом, но дело в том, что у генералов свои генеральши.