Мама, мама, как же тебе нелегко с тремя чужими детьми! Только-только своих двоих на ноги поставила, и опять все сначала. «Ох, и герой ты у меня, мама!» – с теплотой о самом любимом человеке подумал Виктор и вспомнил о военных карточках, о воровстве угля с пацанами, о первой детской любви, о драках, где шла улица на улицу, о своем ватажничестве среди пацанов, ночные рыбалки и самое приятное воспоминание – это выпас лошадей в ночном.

Витя посмотрел на часы: – еще только девять утра. Как же еще долго ждать! Анастасия так задела его сердце, так всколыхнула его всего, как штормовая волна корабль, и несет теперь в сладкую пену чего-то необъяснимого и прекрасного. Ее улыбка, умные добрые глаза. А ее простота говорить и уметь слушать. Нет, такой он еще не встречал. И он боялся срыва встречи, боялся ее потерять.

Но ничего тогда не помешало им встретиться и зайти после прогулки к Коноваловым в дом. Мама Насти, Федосья Прокопьевна, встретила очень приветливо и пригласила отведать морячка свеженьких пирожков с молочком. А вот позже, когда Виктор благодарил хозяйку за вкусные пирожки и молоко, в хату вошел отец Анастасии, Иван Анисимович, и был он слегка пьян.

Встретил Иван морячка не очень приветливо. Он видел ночью прошлой, как Настю провожал флотский парень. А утром высказался Анастасии:

– Ты бы, Настя, с моряками не якшалась, а то поматросит и бросит. Ненадежный они народ. Летом в море завсегда, а зимой что с них взять? Вот и выглядывай в окно, жди его. А зимой, на какой попало работе, подрабатывают да водку хлещут. Я, дочка, супротив морячков. А что, прокурор уехал куда, что ли?

– Уехал к матери на материк.

– Вернется, что скажешь? Да ты не скажешь, народ настучит. Вон Авдеевна, мне сегодня раным-рано уже каркнула: «Анастасия что, нового ухажера нашла?». Я ее, конечно, послал далеко. Но ведь на каждый роток не накинешь платок. Конечно, тебе решать, но в дом его пока не води. Поняла?

– Да что уж тут не понять, папа. Ты вот лучше скажи, может так быть? Вчера встретила, а будто всю жизнь его знала. Знаешь, какой он смелый, вчера на танцах нашим поселковым так наподдавал. За дело, конечно.

– Не за дело, наверно, из-за девок, – сказал отец.

– Может быть. Но, а вот встречалась я почти два месяца с Валентином-прокурором, и не екнуло ничего ни при встречах, ни при расставаниях, – и Анастасия сделала паузу, внимательно всматриваясь в лицо отца, и добавила: – Так-то можно или нет?

– Что заладила, можно, не можно. Можно все, лишь бы по-хорошему. А то, что запал, то это серьезно. Я вон Феньку, твою мать, как первый раз на покосе увидел, так и все. Всех баб забыл. Короче, мне в подоле, смотри, не принеси, а то этими же руками зашибу тебя.

– Сама разберусь, не маленькая, – сказала Анастасия, давая этим понять, что нравоучения закончены.

Но после прихода хозяина на столе появилась бутылка водки, грибочки, огурчики и рыбка. Виктор выпил с Иваном Анисимовичем за знакомство, а от второй категорически отказался. Будто почувствовал, что так надо. Иван Анисимович повозмущался немного, сам же выпил еще рюмку водки и, откланявшись, ушел в спальню.

Анастасия и Виктор снова гуляли, но только до 21.30, так как в десять вечера Виктор должен был быть на шхуне. Они болтали ни о чем и обо всем. А, когда расставались снова у моста, Виктор сжал ее ладони в своих и горячо прошептал:

– Настя, я не хочу уходить, мне так с тобой хорошо.

– И мне, – ответила она.

– Ты будешь меня ждать?

– Буду. А вы надолго уходите?

– Кажется, на неделю, – сказал Виктор и поцеловал ее руку.

Они встретились ровно через неделю, потом он бегал к ней на свидания почти через день, а в начале августа их бросили на сайру под Агнево, где базировалась плавбаза. Они ловили сайру и сдавали ее тут же на плавбазу.

Виктор работал с огоньком, без устали. Он верил, что его ждут. Он каждый день просил Всевышнего, чтобы их снова перебросили в Широкую Падь.

Прошло двадцать дней. Шхуна шла к Широкопадьевскому, пирсу на швартовку. Радости в груди у Виктора не хватало места. Он пел. И как только причалили, зашел в рубку к капитану и попросил увольнение на берег. Тот отпустил без лишних нравоучений.

Юрий же на берег не спешил. Дело в том, что в Агнево, когда они пережидали двухдневный шторм, он успел завести с официанткой из столовой новый роман. Его трудно было понять. Но к Ане он не спешил, это точно.

В доме Коноваловых Виктор никого не застал и решил пройтись до магазина и заглянуть на местный базарчик. Вот тут-то и случилось то, что приходит всегда, когда очень радуешься. Когда «летаешь» в облаках, то обязательно споткнешься на ровном месте или кто-то от зависти подрежет крылышки.

Аня, подруга Юры, выходила из сельмага, и Виктор ее сам бы никогда не остановил, так как видел ее всего-то раза три. Да и было в ней что-то неискреннее, и это, наверно, настораживало, но зато она сразу его окликнула и подошла.

– Привет, Витек!

– Привет, Анна!

– А ты чего без друга сегодня?

Виктор не был готов к ответу. Он знал, что Юра до поселка Агнево постоянно бегал к Анне и говорил, что они зимой или даже осенью поженятся. А тут он на берег не рванул.

– Да он, Аня, на вахте сегодня, – соврал Виктор. – А ты не подскажешь, где найти Анастасию?

Прежде чем ответить, Анна расспросила его, где они рыбачили, где швартовались. И вдруг прямо так и спросила:

– А что, Юра себе другую любовь завел?

– С чего ты взяла?

– А с того, что ты смог две весточки Насте передать, а вот он – ни одной, – говорила она, чуть не плача.

– Да он пытался, видел я, как он писал тебе письмо. Только в ваши края не получилось передать, – опять врал Виктор, прикрывая зачем-то своего друга.

– Так, где же мне все-таки найти Анастасию? – спросил он.

Анна насупилась, посмотрела по сторонам, загадочно поманила его за собой, и они присели на покосившуюся скамейку.

– Ты бы, Витя, не искал ее. Они на покосе стога перебирают. Ты хороший парень, а она тебя недостойна.

– Как? – вырвалось у Виктора.

– А вот так, она с прокурором встречается и уже давно.

– Как давно? – задыхаясь, молвил он.

– Как? Как я встречалась с Юрой, – она вдруг заплакала, махнула рукой и ушла.

Шторм и молнии вселились в моряка. Казалось, земля плывет под ногами. Виктор развернулся и быстро пошел обратно. Он шел, не зная, куда и зачем, но, оказалось, идет снова к дому Насти.

В голове стучало: «Как я встречалась с Юрой». Значит, спала. «Вот гадина», – совсем непроизвольно сказал он вслух и стал оглядываться по сторонам.

Справа сидела на скамье пожилая женщина. Это была Авдеевна.

– Ты чего это, сынок, ругаешься, – сказала она с укоризной.

– Извините, Галина Авдеевна. А Вы не скажете, где сейчас Коноваловы?

– Да тебе, чай, Настя нужна?

– Да, нужна, очень нужна.

– А, ты сынок, зайди ко мне, чайку попей, глядишь, и они с покоса придут.

Виктор был у Авдеевны около часа. Она угостила его самогонкой и угостила ею щедро, а когда он вышел из калитки и закурил, то тут и услышал то, что слышать не желал. Старуха так заговорчески прошептала:

– Зря ты, сынок, пороги обиваешь. Настя-то за прокурора замуж собралась.

Ничего не ответил ей Виктор. После второй затяжки голова пошла кругом, и он, шатаясь, пошел на мост к дому Анастасии.

Полкан, учуяв запах спиртного, выскочил из будки и злобно зарычал. Виктор попытался пройти к двери, но не смог. Собака схватила его за правую брючину, отутюженных клёш и вырвала клок, пытаясь укусить снова. Виктор пришел в ярость. Он схватил лежавшую у крыльца палку и, когда пытался ударить пса, завалился на бок и палкой разбил стекло в окне. Пес испуганно заскочил в будку и злобно скалился и гавкал из неё.

Виктор, пошатываясь, выходя из калитки, услышал:

– Эй, моряк, ты что хулиганишь?

– Да пошел ты… – сказал Виктор и направился к мосту.

Мужик, а это был сосед Кузачев, не унимался и, остановив пьяного морячка, схватил его за грудки. А был он на голову выше Виктора. Виктор среагировал быстро, хоть и был пьян, и левой рукой врезал наотмашь по лицу Кузачева, который тут же свалился наземь, от неожиданности больше и испуга, чем от силы удара. Сзади закричала, запричитала какая-то женщина: