Он мчался среди звезд, положившись на судьбу и не прикасаясь к передатчику. Сигнал вызова на частоте врага мог мгновенно превратить его в удобную мишень. Лиминг направлялся прямо к Земле. Спал он тревожно и чутко. Не стоило доверять дюзам, хотя продолжительность полета была втрое меньше, чем когда он летел на своем корабле. Незнакомому автопилоту нельзя доверять хотя бы потому, что он вражеской конструкции. Самому кораблю нельзя довериться по той же причине. Союзным войскам не стоило доверять потому, что у них была привычка сначала давать залп, а потом уже задавать вопросы.

Скорее благодаря счастливому случаю, чем умелому управлению, он пересек линию фронта незамеченным. Такой же подвиг, имея достаточно наглости, мог бы совершить и противник, если бы у него хватило смелости. Ведь мало попасть на территорию противника — гораздо труднее оттуда выбраться.

Наконец, в один прекрасный момент Лиминг на полной скорости вынырнул над ночной стороной Земли и плюхнулся на поле в двух милях к западу от главного космопорта. Было бы явной глупостью рисковать, сажая латианский корабль посредине космопорта.

Кто-нибудь, задремавший у тяжелой пушки, мог вздрогнуть от неожиданности и выстрелить.

Луна уже ярко сияла, отражаясь в реке Цобаш, когда он пешком прошел к главным воротам. Раздался окрик часового:

— Стой, кто идет?

— Лейтенант Лиминг и Юстас Фенакертибан.

— Подойдите для опознания.

Он двинулся вперед, размышляя о том, что такой приказ — совершеннейшая глупость. Часовой видит его впервые в жизни, и не сумел бы отличить даже от Минни Мак Свини. Хотя, конечно — мысли пачкают мозги.

У ворот на него обрушилась целая лавина света. Из ближайшего здания выскочил какой-то парень с тремя нашивками на рукаве. Он тащил сканнер, за которым волочился тонкий черный кабель. Он стал размахивать сканнером перед Лимингом, обращая особое внимание на его лицо.

Из громкоговорителя последовал приказ:

— Отвести в штаб разведки!

Они уже отправились в путь, но тут часовой встревожился:

— А где же второй? — остановившись, спросил сержант, и стал оглядываться.

— А ну-ка, дыхни, — посоветовал Лиминг.

— Но ведь вы сами назвали два имени, — сгорая от злости, настаивал часовой.

— Попроси сержанта хорошенько — он тебе выдаст еще парочку, — сказал Лиминг, — правда, сержант?

— Ладно, идем, — проворчал сержант, проявляя какую-то болезненную раздражительность.

Они добрались до штаба разведки. Дежурил полковник Фармер. Он уставился на Лиминга и пролепетал:

— Вот это да!

Потом повторил это еще семь раз.

— А в чем дело? — без всякого вступления накинулся на него Лиминг. — Почему вы отказываетесь обменять пленных землян два к одному?

Казалось, Фармер с трудом приходил в себя от кошмарного сна.

— Так ты знаешь об этом?

— Стал бы я спрашивать, если бы не знал?

— Ладно. Но зачем нам принимать такое дурацкое предложение? Ведь мы еще не сошли с ума!

Лиминг наклонился над столом, опираясь на него руками, и сказал:

— Обязательно соглашайтесь, но с одним условием.

— Каким?

— Чтобы они заключили такой же договор в отношении латиан, два наших за одного латианина и одного Придурка.

— Кого–кого?

— Придурка. Они это проглотят и не подавятся. Раструбили по всему свету, что один латианин стоит двоих врагов. Слишком уж они самолюбивы, чтобы отказаться от такого предложения. Они сочтут это доказательством того, что их мощь известна даже противнику.

— Но как же… — начал Фармер, испытывая легкое головокружение.

— Среди их союзников начнется паника. Каждый поспешит согласиться первым. У них есть кое–какие мысли, до которых латиане дойдут, когда будет уже слишком поздно. Попробуйте хотя бы ради шутки. Два наших за одного латианина и его Придурка.

Фармер вскочил и заорал:

— Кто такой этот Придурок?

— Это узнать проще простого, — посоветовал Лиминг, — спросите у своего Юстаса.

Начиная заметно нервничать, Фармер сбавил тон до задушевного и продолжал со всей доступной ему мягкостью:

— Твое возвращение меня просто потрясло. Ведь уже много месяцев, как тебя объявили без вести пропавшим. Все думают, что ты погиб.

— Я совершил вынужденную посадку на краю света и попал в плен. Кучка чешуйчатокожих, которые называют себя зангами, упрятали меня в тюрьму.

— Ладно–ладно, — сказал полковник, успокаивающе помахивая руками. — Лучше расскажи, как ты сумел сбежать?

— Фармер, вам я не могу лгать. Я заморочил им голову своим бопамагилви.

— ???

— А потом стартовал на их корабле с десятью фаплапами на борту.

Не обращая внимания на собеседника, он изо всех сил пнул стол так, что дождь чернильных клякс обрушился на промокашку.

— А теперь вызовите кого-нибудь из контрразведки. Надеюсь, у них там не контрмозги? Отправьте радиограмму: двое наших за одного латианина и Придурка в придачу. — Он огляделся с безумным видом, — и еще найдите, где бы мне вздремнуть. Я просто с ног валюсь от усталости.

Сдерживаясь из последних сил, Фармер выдавил:

— Лейтенант, как вы разговариваете с полковником?

— Как умею, так и разговариваю. Майор Сморкун поставил пудинг в печь. Куда девался ваш зеленый кот?

Лиминг снова пнул ногой стол.

— Ну, скорее же, полковник! Дайте мне, наконец-то, отдохнуть!

Округлая громада крейсера проступала все более четко. Утренняя дымка рассеялась, и космический посланец предстал во всем своем величии. Он подмял целое поле, захватив изрядный участок соседнего. Почва просела под такой тяжестью футов на двадцать.

На борту находилось две тысячи человек, которые строго подразделялись на три категории. Высокие, подтянутые, с умным прищуром глаз — личный состав. Коротко стриженные, с хорошо развитой мускулатурой, с квадратными челюстями — десантники–наемники. И, наконец, лысеющие, близорукие, с невыразительными лицами — штатские чиновники.

Экипаж разглядывал этот мир с профессиональным, но безразличным интересом людей, привыкших окидывать планету цепким взглядом, прежде чем устремиться к другой. Солдаты взирали на него со смесью грубоватого презрения и скуки. Чиновники — с холодным властным выражением. Все они привыкли к новым мирам, к их бесконечному множеству, посетили десятки планет и ничего необычного не испытывали. Освоение неизведанного, как и предыдущего мира, было всего лишь повторением хорошо обработанной, неукоснительно выполняемой программы. Но в этот раз они здорово влипли, хотя еще и не догадывались об этом.

С корабля высаживались в строго установленном порядке. Первым — имперский посол. За ним — капитан крейсера, командир десантников, старший гражданский чиновник. Ну и потом, разумеется, сошка помельче, но в том же порядке: личный секретарь Его превосходительства, старший помощник капитана, заместитель командира десантников и канцелярские служащие соответствующего ранга. И так ступень за ступенью, исключая самых низших: парикмахера его превосходительства, чистильщика сапог и слуги, рядовых и нескольких канцелярских служек, взятых временно и мечтающих о постоянном месте. Эти несчастные оставались на борту для уборки корабля с приказом воздерживаться от курения. Будь планета неизвестной и враждебной, высадка проходила бы в обратном порядке, выполняя библейские предсказания о том, что последние будут первыми, а первые будут последними. Но неизвестной эта планета была только формально, потому что давно уже числилась в пыльных гроссбухах и папках, находившихся в двухстах с лишним световых лет отсюда, как поспевший плод, готовый для сбора. Задержка объяснялась только сверхобилием других переспевших плодов.

Согласно архивным данным, планета находилась на самой дальней границе гигантского скопища миров, заселенных во время Великого Взрыва — переселенческой лихорадки, охватившей всю Терру, когда чудо–двигатель Блидера практически преподнес ей космос на блюдечке.