В те далекие времена каждая семья, клан или селение, решившиеся поискать счастья” выходили на звездные тропы. Мятущиеся, честолюбивые, недовольные, эксцентричные, антиобщественные, непоседливые и просто любопытные срывались с насиженных, обжитых мест. И десятки, сотни, тысячи представителей цивилизации Терры рассыпались в космическом пространстве, найдя пристанище на приглянувшихся планетах.

На этой планете терряне обосновались лет триста тому назад. Как обычно и случается, процентов на девяносто переселенцы были знакомыми, родственниками, друзьями или приятелями пионеров, людьми, решившими последовать примеру дяди Эдди или доброго старого Джо. Вначале их было около двухсот тысяч, осваивавших новую родину.

С тех пор численность переселенцев должна была естественно прибавляться, и к настоящему времени их здесь вполне могло быть несколько миллионов. Это подтвердилось еще при подходе к планете: больших городов не наблюдалось, но обнаружилось порядочное количество мелких городов и деревень.

Его превосходительство, толстый, рыхлый, с редкими волосами и неприятным лицом невысокий человек, глянул под ноги, с трудом наклонился и ворча выдернул травинку, обнаружив заметную плешь. Слегка порозовевшее лицо подернулось гримасой, что, очевидно, означало одобрение. Не поворачивая головы, обратился к капитану:

— Трава-то, как у нас на Терре, капитан? Это что? Совпадение или они завезли с собой семена?

— Совпадение, наверное, — высказал свое мнение капитан Грейдер, при этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным.

— Я уже бывал на четырех травоносных планетах. Есть, вероятно, и другие, где трава просто растет.

— Возможно, возможно. — Его превосходительство осмотрелся с хозяйственной гордостью. — Похоже, там кто-то пашет. Маленький двигатель, два широких колеса. Что за отсталость. — Он потер то место, где должен был быть подбородок, жировые складки всколыхнулись и успокоились.

— Приведите его сюда. Побеседуем, выясним, с чего лучше начинать.

— Есть! — Капитан Грейдер, строго следуя субординации, повернулся к полковнику Шелтону, командиру десанта:

— Его превосходительство желает поговорить с фермером. — Он флегматично показал на виднеющуюся фигуру с плугом.

— Вот тот фермер, — сказал Шелтон майору Хейму. — Его превосходительство требует фермера немедленно.

— Доставить фермера сюда, — приказал Хейм лейтенанту Дикону. — Быстро!

— Взять этого фермера, — распорядился Дикон, — да поживее. Его превосходительство ждет.

Старший сержант Бидворси, огромный краснолицый человек, поискал взглядом кого-нибудь рангом пониже, но вспомнил, что все низшие чины убирают сейчас корабль с запретом курить. Выбирать не приходилось. Миссия, видимо, выпала ему. Пробухав башмаками по полю и приблизившись на расстояние окрика к указанному объекту, он продемонстрировал образцовую строевую подготовку, испустил казарменным басом вопль: “Эй, ты, здорово!” — и призывно замахал руками.

Фермер остановился, вытер пот со лба, оглянулся. Было явно видно, что и крейсер, и здоровенный сержант не заинтересовали его. Все это для аборигена было не более чем мираж. Бидворси вновь замахал, но уже весьма повелительными жестами. Фермер спокойно помахал в ответ и продолжил работу. Бидворси выругался и вынужден был приблизиться. Теперь сержанту стало хорошо видно открытое обветренное лицо парня. Сержант опять рявкнул:

— Здорово!

Результат был тот же. Снова фермер остановил плуг. Из-под густых бровей на Бидворси недоуменно распахнулись темные глаза. Осененный мыслью, что за последние три века старый язык террян мог уступить место какому-нибудь местному наречию, сержант спросил:

— Ты меня понимаешь?

— А может один человек понять другого? — осведомился фермер на чистейшем земном языке и повернулся, чтобы продолжить работу.

Бидворси несколько растерялся, но, придя в себя, торопливо сообщил:

— Его превосходительство имперский посол желает говорить с тобой.

— Ну! — Фермер окинул его задумчивым взглядом. — А чем это он превосходен?

— Он особа значительной важности, — заявил Бидворси, который никак не мог решить, издевается ли этот тип над ним или был тем, что принято называть “характером”.

— Значительной важности, — повторил фермер, переводя взор на горизонт. Он, видимо, пытался понять смысл, вкладываемый чужаком в эти слова. Подумав немного, он спросил: — Что случится с твоим родным миром, когда эта особа умрет?

— Ничего, — признал Бидворси.

— Все будет идти как прежде?

— Конечно.

— В таком случае, — заявил фермер решительно, — нечего его считать важной особой. — С этими его словами моторчик загудел, колеса закрутились, и плуг начал пахать.

Вонзая ногти в ладони, Бидворси с полминуты вбирал в себя кислород, прежде чем сумел выдавить хрипло:

— Я не могу вернуться к Его превосходительству без ответа.

— Да ну? — Голос фермера звучал недоверчиво. — Что же тебя держит? — Потом, заметив опасное увеличение интенсивности окраски лица Бидворси, добавил сочувственно: — Ну, ладно, передай ему, что я сказал. — Он запнулся и добавил: — Благослови тебя, Боже, и прощай!

Старший сержант Бидворси, мощный человек весом в двести двадцать фунтов, носился по космосу уже два десятка лет, и ничего не боялся. В жизни на его голове и волосок не дрогнул, но сейчас, когда он вернулся к кораблю, его била дрожь.

Его превосходительство уставился на Бидворси холодным взором и требовательно спросил:

— Итак?

— Не идет. — У Бидворси на лбу выступили жилы. — Его бы в мою роту, сэр, на пару месяцев. Я б его так обтесал, что он скакал бы галопом.

— Я в этом не сомневаюсь, старший сержант, — успокоил Его превосходительство. И шепнул полковнику Шелтону: — Он хороший парень, но не дипломат. Слишком резок и голосом груб. Идите лучше вы сами и приведите этого фермера. Не сидеть же нам вечно и ждать, пока найдем с чего начать.

— Есть, Ваше превосходительство.

Полковник, сохраняя ранговое достоинство, не очень торопясь, высоко подняв голову, широким уверенным шагом двинулся через поле. Он поравнялся с плугом и со всей любезностью, на которую был способен, с широкой приветливой улыбкой очень вежливо поздоровался:

— Доброе утро, дорогой мой.

Остановив плуг, фермер вздохнул, как бы покоряясь судьбе, которая иногда приносит и неприятные моменты, повернулся к пришельцу, глаза его были темно–карими, почти черными.

— А чем это я вам дорог? — поинтересовался он.

— Это просто выражение такое, — объяснил Шелтон. Теперь он понял в чем дело. Повезло Бидворси — наткнулся на раздражительного типа. Вот и сцепились. Шелтон продолжал: — Я просто старался быть вежливым.

— Что ж, — рассудительно заметил фермер. — Я думаю, что ради такого дела стоит постараться.

Несколько порозовев, Шелтон решительно продолжал:

— Мне приказано просить вас почтить своим присутствием наш корабль.

— Думаете, на корабле будут почтены моим присутствием?

— Я уверен в этом, — ответил Шелтон.

— Врете, — сказал фермер.

Это переходило всякие границы. Терпение, а вместе с ним и любезность стали покидать полковника. Побагровев, Шелтон отрезал:

— Я никому не позволяю называть меня лжецом.

— Только что позволили, — ответил его собеседник.

Пропустив это мимо ушей, Шелтон продолжал настаивать:

— Пойдете вы на корабль или нет?

— Нет.

— Почему?

— Зассд, — сказал фермер.

— Что?!

— Зассд, — повторил фермер.

От этого словечка попахивало чем, то оскорбительным. Шелтон подавил усилием воли подступающий гнев и отправился обратно.

— Строит кого-то из себя, — сказал он послу. — Все, чего я добился в конце концов было “зассд”. Что бы это значило?

— Местный жаргон, — вмешался капитан Грейдер, — за три–четыре столетия развивается со страшной силой. Видывал я парочку планет, где жаргон так распространился, что практически приходилось учить новый язык.

— Вашу речь он понимал? — спросил посол, глядя на полковника.