слепое солнце, жажда и усталость! : по ужасной кастильской равнине — на отдых, с сотней отважных : в поту, в пыли, в железе[179]
остался еще язык, Хулиан
с подмостков, кафедр, амвонов, трибун, в церквах и академиях карпеты гордо заявляют о своих правах собственности на язык
он наш, говорят они, наш, наш
его создали мы
он нам принадлежит
мы его хозяева
студенты, лиценциаты, поэты, ученые, знатоки, эксперты
фехтуют правами владения, хранения, пользования
наш, наш, наш
запатентован в законном порядке
под зашитой международных соглашений
наш, наш, наш
законный депозит
марка зарегистрирована
исключительное право во всех странах
наш, наш, наш
образ нашей души
зеркало нашего духа
наш, наш, наш
апостолический
трансцендентный
вселенский
мы вывезли его за океан с моралью и законами, колосом и плугом, религией, правосудием
ныне восемнадцать наций говорят и думают, молятся, поют, пишут как мы
дочерние страны
а их дети
наши внуки
тоже кастильцы
вечные сущности
поэтический императив
аскетический военный образ жизни
пусть мы потеряли скипетр, империю, меч
все наши владения, в которых веками не заходило солнце
у нас осталось слово
мы можем обойтись без Гредоса
пейзажа
козы испанской
без слова — никогда
чем меньше тополей, тем больше
чем больше туристов, тем больше
ни больше ни меньше, тем больше
и вот торжественный хор их голосов пересекает океан и гремит за много тысяч километров от Испании
в пулькериях[180] Лагунильи в Мексике
на улице Коррьентес в Буэнос-Айресе
в гаванском районе Хесус-Мария
и житель Тласкалы
или Буэнос-Айреса
или йоруба
будут слушать его с удивлением и возмущением
присоединяйся к ним, Хулиан
LA PROPRIÉTÉ C’ETS LE VOL
ET
TÓT OU TARD
LA CLASSE POSSÉDANTE SERA DÉTRUITE[181]
о, души умерших из Багдада, Кордовы, Дамаска! : ты — орудие предательства, прекрасный мой язык : отточенный и острый, как кривая сабля, жестокое и грубое наречие!
ко мне, чистокровные бедуины, воины, каждодневно глядящие смерти в лицо с презрительной улыбкой, наездники с грубо высеченными лицами, упрямым ртом и набухшими венами
взгляните на пролив зорким соколиным взглядом, он зовет вас : волны с белыми барашками одна за другой яростно мчатся к вражескому берегу : они в пене, точно чистокровные скакуны, грызущие удила от нетерпения : вас ждут песчаные пляжи Тарифы и угрюмый Гибралтарский утес! отвоюйте свои утраченные когда-то слова : штурмом возьмите древний замок, где хранятся языковые богатства : возьмите то, что принадлежит вам по праву : приостановите обращение языка : лишите его жизненных соков, изымайте свои слова одно за другим, пока обескровленная мрачная твердыня не рухнет, как карточный домик
и они поскачут за тобой неудержимой лавиной отбирать поля хлопка и люцерны, рощи рожковых деревьев[182]
разрушать водоемы, причалы и пакгаузы, фермы и постоялые дворы, грабить альковы, прихожие, опустошать стенные шкафы
ты отберешь диваны, ковры, подушки, кувшины
разграбишь деревни, порежешь скот, отнимешь у невест приданое, у замужних женщин — драгоценности, у спекулянтов — наживу, у дворян — знатный род
в клубах не будет шахмат, на дорогах — асфальта
запретишь шумные сборища и попойки, приветственные и прощальные церемонии, отменишь громкий смех
вот любитель поесть, сложенный как Санчо Панса, в белоснежном кружевном нагруднике, садится за уставленный всяческой снедью стол и, прочтя положенную молитву, собирается приступить к расправе над лакомыми блюдами, которые подают ему мажордом и слуги : но ты грозишь ему хлыстом из китового уса, символом твоего засвидетельствованного дипломами авторитета и престижа по части происхождения испанских слов
в еде, сеньор карпет, надо соблюдать порядок и обычай, принятые на других островах, где мне приходилось жить : должен вам сказать, что я языковед и пекусь о чистоте языка больше, чем о собственной жизни, а еще изучаю денно и нощно натуру карпета, дабы суметь излечить его, коли он заболеет : я для того и присутствую на его обедах и ужинах, чтобы он ел только такую еду, которую я сочту исконной, и не вкушал ничего этимологически чуждого, иноземного : поэтому я приказываю убрать эти закуски, в них рис и оливки, а также это жаркое, оттого что тут и фасоль, и баклажаны, и морковь
тогда, значит, вот эта куропатка, которая, как мне кажется, приготовлена на славу, не принесет мне никакого вреда
нет, сеньор карпет, пока я жив, вы ее не получите
но почему?
да она же в марокканском соусе и приправлена шафраном
ну раз уж так, сеньор языковед, укажите сами, какое из всех этих кушаний принесет мне больше всего пользы и меньше всего вреда, и разрешите съесть его, не угрожая хлыстом, ибо, клянусь душой карпета, я умираю с голоду, а уж если вы не дадите мне ничего, то, не в обиду будь сказано, это скорей лишит меня жизни, чем продлит ее
вы правы, сеньор карпет : но я считаю, что вот этого тушеного кролика вам есть не надо, ведь ом подан с артишоками : телятину тоже прочь, она со шпинатом
зато вон в той дымящейся миске наверняка олья, а уж там столько всего, что найдется и что-нибудь полезное и для меня
absit![183] гоните от себя такую мысль! : ничто для вас так не вредно, как олья с фрикадельками, заправленная оливковым маслом : что касается сладкого, я не вижу ничего такого, что мог бы вам разрешить : флан с карамелью, мороженое на сахаре, македонская вишня в сиропе : а уж насчет великолепного шербета, который только что принесли, тут вы и сами понимаете, слово явно иноземное и этимологически вам противопоказано! затем, оставив карпета один на один с муками голода, ты поскачешь дальше по богатому и процветающему царству Мира, Развития и Порядка, неся с собой финансовый крах и панику на бирже, ибо отберешь таблицы цен и тарифы, а также все таможенные ограничения
торговцев, которые отмеряют и взвешивают, ты оставишь без фанег, квинталов, арроб, асумбре[184], карат
из школ изымешь алгебру и арабские цифры
и поскачешь дальше, заберешь в свое войско альгуасилов, альфересов, адмиралов и алькальдов
и уж конечно реквизируешь все алкогольные напитки
выселишь жильцов из каменных домов
сломаешь переборки, осушишь оросительные канавки, разрушишь хитроумную сточнуюсистему
поскачешь дальше по обширной опустошенной стране, а когда разорение будет окончательным и банкротство полным, остановишься перед картой полуострова и укажешь хлыстом из китового уса
ах, чуть не позабыл : уберите-ка отсюда Гвадалквивир!
не забудь и возглас «оле!»
арена для боя быков — пуп испанской нации, с нарциссовской любовью обмотавшийся вокруг себя : в центре ее ницшеанский доблестный тореро, философ-стоик Сенека (не на корточках) серьезно и с достоинством исповедует зачатки и основы своей изящной салонной философии : поспешая не торопясь, прижав руку к груди, кланяется публике, а перед ним — bos primigenius[185], чисто геометрическая теорема, но, если исходить из абсолютного нуля и вашего полного ничтожества, он решает извечное философское уравнение, решает телодвижениями и жестами, которые вызывают исступление густой и плотной толпы : бальмесовские критерии[186], изящные выпады, краузистские[187] пассы
