Наконец, телега въехала в распахнутые ворота, лошади завезли ее под широкий навес и встали.

– Ну, вылезайте! Приехали! – грубо крикнул извозчик, огорченный тем, что товар, скорее всего, подмок, и теперь его придется продавать куда дешевле, чтобы разобрали раньше, чем фрукты начнут гнить. Я подобрала неудобно длинную юбку и спрыгнула на землю. Алина спустилась следом, зябко поежилась.

– Пойдем внутрь!

– Пойдем, – нехотя согласилась я. Выбора все равно не было.

Хозяин мне не понравился сразу – неприятное, хитрое лицо, цепкий взгляд, которым он как будто пересчитывает монеты, еще лежащие в чужом кармане – вот уж кого смело можно принять за колдуна!

– Нам комнату на двоих. Поскромнее и подешевле.

В ответ на мои требования он уточнил, сколько мы готовы заплатить за комнату, брезгливо поморщился, но махнул рукой, приглашая следовать за ним. Под лестницей, ведущей на второй этаж, была небольшая дверка. За ней оказался тесный чулан с низеньким топчаном и маленьким окошком под потолком.

– У меня свободных комнат мало, – равнодушно произнес трактирщик. – А погода сейчас такая, что народу скоро прибавится, да и скупиться не станут.

– Но это даже не комната, а кладовка какая-то! – возмутилась Алина.

– Не нравится – милости просим на улицу, – последовал спокойный ответ. Я вздохнула.

– Хорошо. Мы остаемся, если вы за эти деньги нас накормите ужином.

Трактирщик усмехнулся, и стало ясно – нет, не накормит. Он прекрасно понимал, что сегодня мы уже никуда не уйдем.

Дождь, не переставая, лил вторые сутки. Денег не хватало, пришлось отказаться от нормальной еды и жевать голый хлеб.

Мы сидели за пустым столом у окна, с улицы доносился монотонный шелест. За другими столами было веселее – люди ели и пили, и все чаще поглядывали на нас. Вернее, на Алину. Ее, как всегда, заметили сразу, и уже не один мужчина приглашал нас за свой столик, но интуиция подсказывала, что лучше не соглашаться.

– Мы умрем с голоду, – мрачно констатировала Алина, украдкой поглядывая на соседний стол, заставленный снедью.

– Ничего, не умрем. Разве что похудеем немного.

– Только это меня и утешает, – вздохнула подруга, и даже немного приободрилась. Но тут же снова погрустнела. – Под этими тряпками сколько ни худей – видно не будет.

– Ничего. Вот приедем в Раславу…

– Прошу прощения!..

Мы с Алиной одновременно обернулись. Рядом с нашим столиком, приветливо улыбаясь, стоял мужчина лет двадцати восьми, с темно-русыми волосами, влажными от дождя, в коричневом дорожном костюме, с переброшенным через локоть промокшим серым плащом.

– Прошу прощения, вы не будете возражать, если я присяду за ваш столик?

– Не будут, – ответил за нас подошедший трактирщик. – Девушки уже поели и с радостью уступят вам место.

Сдерживая возмущение, я быстро огляделась и поняла, что свободных столов уже попросту нет.

– С радостью, – сердито подтвердила я и глянула на Алину. В принципе, можно было и подвинуться, сделав исключение для вежливого молодого человека, но…

– Нет-нет, не стоит, – незнакомец успокаивающе поднял руки, полы висящего на локте плаща шевельнулись, приоткрыв длинные ножны, прикрепленные у пояса. – Я найду себе другое место. Извините.

– Ничего страшного, – Алина улыбнулась и очаровательно взмахнула ресницами. – Присаживайтесь, пожалуйста. Мы не против.

Мужчина поблагодарил и опустился на свободный табурет.

– Меня зовут Леон, – сказал он. Странное имя для здешних мест, а на иностранца вроде не похож.

– Алина, – ответила моя подруга.

Я не одобряла знакомства, но тоже представилась:

– Женя. Евгения.

– Очень приятно, – ответил наш новый знакомый, при этом было видно, что не врет. Еще бы, сейчас ему наверняка завидовали очень многие мужчины в этом зале, которым так и не выпало счастья познакомиться с моей подругой. – Путешествуете?

– Вроде того, – рассказывать ему больше в мои планы не входило, но Алина неожиданно поддержала разговор и на последовавший вопрос о цели путешествия честно ответила:

– Мы едем в Раславу.

– В Раславу? – переспросил он. – Я там живу. Надеюсь, город вам понравится.

– Мы тоже надеемся, да, Жень? – Алина улыбнулась. – Нам рассказывали много интересного о вашем городе.

– Что у нас живут одни пришельцы? – мужчина хмыкнул. – Это неправда, но пришельцев у нас действительно много.

– И вы их не боитесь? – поинтересовалась подруга.

Он пожал плечами.

– А чего бояться? Люди как люди.

– Так ведь колдуны? – я ехидно прищурилась, ожидая реакции, но Леон лишь покачал головой.

– И все-таки, это просто люди, которым не повезло оказаться в неподходящее время в неподходящем месте.

В словах мужчины было слишком много правды. Оставалось надеяться, что Леон – не единственный в Раславе, кто относится к пришельцам столь доброжелательно. Или он сам из наших?

Я пригляделась к нему пристальней – благо вниманием мужчины целиком завладела Алина – красивый, лицо приятное, прямой нос, густые резкие брови над темными глазами. Костюм добротный, похоже, не из дешевых, меч в ножнах… Я не знаток оружия, но понимаю, что носить меч себе позволит далеко не каждый. Хотя, может статься, его родители полжизни копили на такую покупку! Руки красивые, с длинными пальцами, слишком чистые и светлые для крестьянина – у тех кожа грубее даже на вид. Итак, перед нами странствующий рыцарь? Нет, рыцари в этих землях не водятся. И Леон куда больше смахивает на отпрыска мелко-дворянской фамилии, отправившегося в поездку по делам благородного родителя…

На этом мои размышления были прерваны – Леону принесли заказанную еду. Мы с Алиной честно отвели глаза, потому как пожирать взглядом чужой ужин как бы неприлично, а не смотреть не получалось: полная тарелка каши в подливе с кусочками мяса притягивала взгляды. Но Леон оказался достаточно проницательным и тут же снова подозвал трактирщика:

– Еще две порции, пожалуйста!

– Сию минуту, господин, – поклонился тот.

Мы с Алиной быстро переглянулись.

– Нет-нет, не надо, пожалуйста, – возразила подруга. – Если это для нас, то мы не голодны. Правда, Жень?

Ответить я не успела. Дверь трактира отворилась, и в помещение влетел немолодой мужчина в промокшем плаще. Увидев хозяина, он быстро подошел к нему и негромко спросил, нет ли среди его постояльцев лекаря.

– Может и есть, мне не докладывали, – ответил трактирщик.

Пришедший растерянно огляделся и, прокашлявшись, произнес, стараясь, чтобы голос его звучал громко:

– Прошу прощения, уважаемые… Мне нужен лекарь. Здесь есть лекарь?

Алина и я смотрели друг другу в глаза. Она сомневалась, я тоже. Конечно, в другое время мы бы откликнулись, не мешкая, но раскрываться сейчас неосмотрительно, и клятву Гиппократа моя подруга не давала.

– Здесь есть лекарь? – повторил мужчина и уже без особой надежды добавил: – Я заплачу.

Алина вынула из внутреннего кармана охранную грамоту лекарки и поднялась.

Мастер-часовщик, Арсений Осипович, открыл перед нами дверь дома, приглашая войти. В помещении было чисто и уютно, и хотя нам предложили не разуваться, мы все же сняли грязные кроссовки, оставив их сразу за порогом.

Свет пробивался из-за приоткрытой дверцы, откуда доносились голоса – слабый мужской, скорее даже детский, и приглушенный до шепота женский. К этой-то дверце часовщик подошел, заглянул в нее и сказал только одно слово:

– Нашел.

Мгновение было тихо. Потом дверь открылась, пышная седовласая женщина в домашнем платье, с теплым платком на плечах появилась на пороге, посмотрела на нас как-то робко, словно не веря глазам.

– П-проходите, – ее голос дрожал.

Я вошла следом за Алиной. Внук хозяина дома, молодой худощавый парнишка, лежал на кровати бледный, и только на щеках алел неестественный кровавый румянец.