– Тебе приготовить что-нибудь выпить, Шелл?

– Можешь не трудиться.

– О Шелл, не будь таким ревнивым.

– Ревнивым? Я – ревнивый?

– В конце концов, я живу у тебя, не так ли?

– Да? Вообще-то... Пятница, суббота, воскресенье... А ведь ты права.

– Тогда я приготовлю тебе, дорогой, что-нибудь выпить. И себе тоже. Потом мы сядем рядышком и поговорим о прошедшем дне... и предстоящей ночи.

Несомненно, у этой киски был подход.

Было восемь часов вечера, и я прокручивал в уме дикую идею или скорее еще одну дикую идею. Последние полчаса я размышлял о Войстере Один Выстрел, о его туманных высказываниях по поводу замышляемого завтра моего убийства, об упоминании имени Сэма в этой связи, о некоторых деталях насыщенного событиями уходящего дня.

Мне было хорошо знакомо место, куда, как думали бандиты, я немедленно отправлюсь по вызову лже-Сэма. Курортное местечко Грин-Меза-Ризорт, всего в километрах тридцати от города, представляло собой райский уголок для отдыха и развлечений. В последние два года мне удавалось вырваться туда летом на несколько дней.

Вокруг главного корпуса Грин-Мезы с гостевыми номерами, баром, рестораном располагались пятьдесят небольших и с полдюжины шикарных коттеджей. Кроме того, здесь имелись: общий бассейн с прозрачной голубой водой и большая крытая веранда с площадкой для танцев и банкетным залом. Курорт располагался на значительной высоте, поэтому наряду с дубом и тополем здесь прекрасно росли сосны, ели и другие хвойные деревья. Через середину курортной зоны, разделяя ее надвое, протекал ручей с прохладной, кристально чистой водой. Я недурно проводил здесь время, наслаждаясь отменными стейками с горошком и веселыми посиделками у костра.

На этой открытой поляне, где ребята из обслуги Грин-Мезы, включая сержантов, барменов, шоферов – словом, всех работающих здесь, разводили огромный костер, вокруг которого собирались все отдыхающие и весело распевали хором "Дом на горе" и другие тут же рождавшиеся песни, завтра собираются прошить меня пулями десять или двенадцать раз.

Как раз на том самом месте, где я самозабвенно горланил "Домик на горе". Фу! Как это все-таки грустно. Тем не менее я должен признать, что это было самое удобное место для моего заклания, если бы только им удалось выманить меня на эту поляну. Она была не более двадцати метров в диаметре и утыкана пнями, оставшимися от росших здесь когда-то деревьев, теперь на них сидели отдыхающие. Поляна была со всех сторон окружена глухим заслоном из деревьев и кустарника, сквозь который не смогли бы пробраться даже медведи, если бы они водились в этих местах.

Я живо представил себе, как стою один посреди поляны, а полдюжины вооруженных бандитов скрываются в чаше деревьев в каких-нибудь двадцати метрах от меня. А потом – бах, бах! – один выстрел, два, три...

В общем, последние полчаса я провел в этих отнюдь не радужных раздумьях. В голове у меня, возникая и исчезая, роились самые разнообразные мысли, реальные и фантазии вперемешку с видениями мертвого Нормана Эмбера и Аралии, живой и воображаемой, телесной и бестелесной... Пока все эти видения медленно, подобно течению маленькой Грин-Мезы, проплывали перед моим мысленным взором, у меня возникло предчувствие, что я и в самом деле могу туда отправиться. Да, вполне возможно, что я отправлюсь в Грин-Меза-Ризорт, но окончательное решение все же приму завтра, после утреннего звонка.

Однако уже и теперь было ясно, что если я в конце концов все же решусь отправиться в Грин-Мезу, мне нужно четко представлять, что меня там ожидает, и соответствующим образом подготовиться.

Во-первых, в этом году на курорте будет мало отдыхающих, по крайней мере в сентябре. Дело в том, что всего месяц назад, в августе, в Грин-Мезе случился пожар, в результате которого не только полностью выгорел главный корпус, стоимость которого оценивается в миллион долларов, но и часть коттеджей. Поэтому курорт начнет нормально функционировать только в будущем сезоне.

Однако безлюдный, почти полностью выгоревший курортный комплекс на фоне редкостной красоты природы при отсутствии каких-либо населенных пунктов поблизости, если не считать нескольких коттеджей, разбросанных на почтительном расстоянии один от другого и принадлежащих частным лицам, представлял собой идеальное место, где можно надежно "исчезнуть" или "помочь" кому следует исчезнуть без следа. Или даже для осуществления забрезжившего у меня в уме плана...

Другой мыслью, которая то и дело возвращалась ко мне, была мысль о том, что один из этих немногих коттеджей принадлежал Филу Сэмсону. Именно там, а не на курорте Грин-Меза он проводил сейчас с женой Мирой свой идиллический двухнедельный отпуск. Домик Сэмсона находился в семи-восьми километрах от курорта, чуть выше в горах, на берегу того самого ручья, который, спустившись в долину, продолжал свой путь по территории курорта Грин-Меза.

Соединив воедино всю эту отрывочную информацию и приплюсовав к ней упоминание имени Сэма, которого хотели использовать в качестве приманки, я буквально потерял покой. Поэтому, когда из кухни появилась Аралия, я со вздохом встал ей навстречу.

Она, как обычно, с аппетитом жевала яблоко.

– Спасибо, что ты наконец-то набил холодильник провизией, Шелл. Я никогда в жизни не видела таких толстых бифштексов.

– Да, мне пришла в голову шальная мысль: а не зажарить ли нам на углях парочку этих красавцев на ужин. Но... к сожалению, мне еще нужно отлучиться, а вернусь я, возможно, очень поздно.

– Что? Куда это тебе потребовалось мчаться на ночь глядя?

– В "Линдстром Лэбереториз", чтобы кое-что обсудить с Гуннаром.

Некоторое время Аралия молча глядела на меня, а потом с укоризной спросила:

– Шелл, ты опять задумал какую-то глупость?

Я удержался от резких слов и ответил честно и откровенно:

– Да, Аралия. Я затеял новую авантюру.

Мне позвонили в понедельник ровно в десять утра. Я вернулся в "Спартанец" всего пару часов назад и сейчас подремывал на диване.

Когда наконец раздался звонок, я вскочил как встрепанный, автоматически протянув руку к стоявшему на столике рядом телефонному аппарату, но сдержал себя – пусть вызвонится. Сам же тем временем тряхнул головой, поморгал, пошлепал губами, высунул и спрятал язык и лишь окончательно проснувшись, снял трубку.

– Слушаю?

– Шелл? Это я, Сэм. Как ты смотришь на то, чтобы подъехать ко мне, в мою загородную берлогу. Никак не мог дозвониться тебе в офис, вот и решил, что ты, должно быть, валяешь дурака дома.

– К тебе в берлогу? Ты имеешь в виду свой домик в горах, Сэм?

Я никак не ожидал подобного приглашения, от кого бы оно ни исходило. Это рушило все мои планы.

Мы с Гуннаром провозились на той поляне в Грин-Мезе до полседьмого утра. По моим расчетам, мне должны были позвонить между десятью и одиннадцатью, так что развязка должна наступить приблизительно в одиннадцать тридцать. Мы с Гуннаром кончили наши ночные бдения, настроив аппаратуру на автоматическое включение как раз на это время. Если бы мне позвонили раньше, я бы просто потянул время.

Но я-то планировал свое финальное выступление именно на опушке Грин-Мезы, и все бы пошло насмарку, если бы мне пришлось ехать куда-то в другое место.

Более того, звонил именно Фил Сэмсон, а не какой-то другой человек, умело копирующий Сэма. Я готов был поклясться головой, что это – он, и вполне мог ее сегодня лишиться.

– О да, конечно, Сэм, дружище! Только, может быть, встретимся где-нибудь поближе, а не у тебя на верхотуре?

– Хорошо, Шелл... Видишь ли, мне срочно нужна здесь твоя помощь... Все это весьма серьезно, но мне не хотелось бы, чтобы Миранда что-нибудь узнала об этом.

У меня по спине пробежал холодок, а руки покрылись гусиной кожей. Жену Сэма действительно звали Миранда, но всегда, насколько я помню, он называл ее только Мира. Всегда только Мира!