А эта сцена станет его лучшей.

Мэннинг тоже это чувствовал. То ли возбуждение само зародилось в нем, то ли он заразился им от Джока. Он ощущал это, снимая Престона Карра в гримерной палатке. Он снимал мощное тело актера, отражавшееся в зеркале, использовал ракурсы, подчеркивающие рельефность его мускулатуры, фиксировал на пленке тонкий, благородный профиль. Гример тем временем наносил на грудь и спину Карра коричневый грим. Находившаяся рядом Дейзи держала в руках халат Престона. Аксель Стинстоуп, тренер Карра, молча наблюдал за происходящим.

Мэннинг запечатлел их всех. Он снимал быстро, профессионально. Он работал с фотоаппаратом так же уверенно, как Джо Голденберг обращался с «Митчеллом». Если бы кто-то разложил снимки Мэннинга один за другим, в них можно было бы обнаружить связь и движение, присущие кинокадрам. Мэннинг обладал не только профессионализмом, но и инстинктом. Он жил в мире, где ничего не повторяется дважды, где надо ловить момент.

Когда гример кончил работать, Карр встал. Дейзи накинула ему на плечи шелковый халат. Мэннинг вспомнил, как он снимал Эль Кордобеса. Тогда этого знаменитого матадора готовили к ответственной мадридской корриде. Сейчас Карр испытывал те же чувства, что и матадор. Мэннинг выскользнул из палатки, едва не столкнувшись с Джоком, который зашел узнать, готов ли Карр.

Мэннинг посмотрел режиссеру в глаза и прошептал:

— Надеюсь, у вас все получится. Эта сцена будет потрясающей. Желаю удачи.

Он с нежностью пожал режиссеру руку.

— Спасибо, — сказал Джок и тут же подумал: «Чертов гомик, в следующий раз ты поцелуешь меня. При всех».

Финли не успел зайти в палатку. Карр вышел из нее в сопровождении Дейзи и Акселя. Врача Карра не было видно. Дейзи и Аксель как бы составляли свиту Короля. Джок присоединился к ним, и они направились в сторону камеры.

По дороге Джок завел честный, профессиональный разговор. Карр сам выберет животное. Когда он будет готов, состоится репетиция. Если Карра и Джо все устроит, они снимут сцену. Только один дубль за утро. Времени достаточно, не надо торопиться. Карр может делать все, руководствуясь свои чутьем. Если по ходу сцены мустанг ему не понравится, он вправе прервать дубль.

Мэннинг снимал все происходящее крупным планом — телеобъектив позволял ему находиться поодаль. Он фотографировал Джока. Карра. Дейзи. Карра вместе с Джоком. Когда фотографии отпечатают, окажется, что они льстят Джоку. Мэннинг поймет, что он выдал себя. Но это не будет иметь значения. Он создал великолепные портреты двух мужчин, каждый из которых был лучшим в своем деле; они серьезно, увлеченно обсуждали свою работу. Позже портрет Карра выставят в нью-йоркском музее современного искусства.

Возле камеры свита уменьшилась. Дейзи и Аксель отошли в сторону. Джок и Карр в сопровождении Мэннинга направились к месту, где конюхи готовили мустангов.

Неспокойные, нервные животные словно ощущали важность этой сцены. Все мустанги были пойманы в течение последних двадцати четырех часов. Свежие, сильные они еще не успели привыкнуть к неволе, людям, веревкам, загону. Джоку нужны были их необузданность, дикость. Карру придется применить всю свою силу и ловкость.

Престон, опытный лошадник, переходил от одного животного к другому; он трогал мустангов, похлопывал по бокам, разглядывал их морды. В его глазах было восхищение. Если аппалузы в результате селекции и работы с ними обладали сейчас достоинствами чемпионов, то эти дикие животные были более крупными и сильными; дух свободы делал их достойными противниками Карра. Актер сам искал мустанга, который вступит с ним в яростную схватку.

Остановив свой выбор на одном животном, Карр взял веревку из рук конюха. Актер вывел мустанга из табуна; для этого Карру пришлось применить всю свою силу. Удерживая веревку, он заставил животное описать почти замкнутый круг. Мустанг дергал веревку, мотал головой, но Карр вынуждал его двигаться по кругу. Наконец Карр убедился в том, что мустанг подходит ему. Внезапно актер взялся за самый конец веревки. Животное, обретя мнимую свободу, бросилось в сторону, но в последний момент Карр резко остановил его.

Все это Престон делал, ничего не говоря Джоку. Наконец актер повернулся к главному конюху и сказал ему:

— Я беру этого, Текс. Сделайте ему укол.

Это означало следующее: дайте коню легкое успокоительное, чтобы он стал более покладистым во время съемки.

Джок попросил своего ассистента расставить всех по местам и вышел на середину поля брани. Он обратился к съемочной группе, используя рупор.

— Сейчас нам предстоит снять самую важную сцену всей картины. Эта сцена мистера Карра. Я хочу, чтобы он получил все, что ему нужно. И чтобы все помогали ему! Я не могу допустить, чтобы он сыграл потрясающую сцену и затем обнаружил, что чья-то небрежность все погубила. Каждый человек, каждое устройство должны находится строго на своих местах. Мне требуется полная тишина! Никто не двигается без нужды и не издает звуков! Великий человек играет потрясающую сцену! Может быть, важнейшую в его карьере! Я хочу, чтобы вы отнеслись к этому с уважением. Сработали на пределе своих возможностей.

Джок подошел к Карру. С искренностью в глазах произнес:

— Когда я скомандую «мотор!», все окажется в ваших руках, Прес. Проявите величие! То, что присуще только вам! Покажите, что вы — настоящий Король!

Карр ничего не сказал; он лишь жестко взглянул на режиссера; Джок повернулся и зашагал к камере. Не перегнул ли он палку? Нельзя давить на Карра. Может быть, на самом деле следует предоставить ему полную свободу действий.

Карр направился к мустангу. Он посмотрел на него, пощупал веревку, вернулся на то место, откуда ему предстояло подойти к животному. Потом Карр поглядел на горы, снова перевел взгляд на мустанга и внезапно сказал:

— Все готово, Джо?

— Да, Прес!

— Мотор! — крикнул Джок.

Камера заработала. Престон Карр подошел к столбу, отвязал веревку. Щелкнул ею о землю. Животное отреагировало на резкий звук, попытавшись встать на дыбы. Карр начал двигаться по кругу налево, удаляясь от мустанга и кинокамеры. Животное натягивало веревку, пока она не врезалась в его гордую, сильную шею. Внезапно мустанг изменил тактику и бросился к Карру; актер с ловкостью и изяществом матадора шагнул в сторону, укоротив аркан.

Человек и животное сблизились; Престон Карр старался оставаться сбоку от мустанга, на безопасном расстоянии как от его задних копыт, так и от его зубов.

Ассистент Джо постоянно менял фокусировку объектива; камера медленно, плавно ехала вперед по рельсам, которые проложили рабочие. «Митчелл» приближался к злой, гордой, испуганной морде коня и напряженному, мрачному, загорелому лицу Карра. Камера отслеживала постепенное приближение человека и животного к пандусу и грузовику.

Джок, наблюдая за съемкой, говорил себе: «Хорошо, хорошо, хорошо». Взгляд Карра был хитрым, проницательным, упорным, Таким же, как взгляд дикого мустанга. Глаза Карра умели без единого слова сообщать зрителям мысли актера. Эта способность сейчас проявлялась в полной мере. Джок почувствовал, что он может обойтись без крупных планов. Он снимет их на всякий случай, но, вероятно, не воспользуется ими. Стоя за спиной у Джо и глядя на то, что видела камера, Джок потел так же сильно, как и Карр. Он вместе с Карром напрягал свои мышцы и вдруг почувствовал, что перестал дышать. Ощутил боль в груди. Когда Финли глубоко вздохнул, Джо обернулся и бросил на него удивленный взгляд. Затем Джо снова занялся камерой.

Карр, демонстрируя свои загорелые плечи, спину, грудь, постепенно приближался к мустангу. Сейчас он уже мог ударить его шляпой по морде. Еще несколько мгновений, и человек окажется на расстоянии трех футов от животного. Тогда Карр попробует подчинить себе мустанга, подвести его к пандусу и затащить в кузов. Мустанг станет пленником!

Натягивая веревку, животное пыталось встать на дыбы и воспользоваться передними копытами как оружием. Карр умело направлял мустанга к пандусу. Когда они оба оказались возле него, конь поднял передние копыта в воздух не более чем на дюжину дюймов. Карр вынудил его поставить одно копыто на пандус. Неожиданно Престон потерял равновесие, и веревка выскользнула из его руки.