Первое чтение пьесы прошло гладко. На голой сцене находились Клейн, автор, Одри, агент Джека, два важных спонсора и все актеры. Джек контролировал чтение; перед ним на длинном столе лежали часы. Некоторые актеры играли свои роли, другие просто читали текст. Молодой человек, которому досталась роль сына Джулии, часто ошибался.

Но Джек знал, что первое актерское чтение значит не слишком много. Если ты уверен в своем актере, то ты предвидишь, что он сможет продемонстрировать через четыре недели репетиций.

Джулия читала очень грамотно и сдержанно, лишь обозначая чувства и передавая темп действия.

Когда чтение закончилось, Джек и Клейн отошли в угол сцены. Они говорили тихо и быстро.

— Актеры хорошие, — сказал Клейн. — За исключением одного малыша. Отвратительная дикция! Мы вышли за пределы установленного времени, хотя и ненамного. У нас будут проблемы со сценой Джулии перед концом второго действия. Но мы справимся.

— Не волнуйтесь из-за этого малыша, — сказал Джек Финсток. — Я работал с ним в студии. Он очень хорош. Вы правы насчет второго действия. Я долго уговаривал Сидни Лампрехта. Но вы знаете авторов. Джулия будет просто великолепна!

— Она по-прежнему не пьет?

— Один раз. Я видел, что она выпила бокал. В остальных случаях Джулия обходилась чаем, — успокоил его Джек.

— Малыш, удерживай ее в таком состоянии, и ты добьешься успеха. Потому что Джулия идеально подходит для этой роли, — сказал Клейн. — Теперь я хочу показать ей эпизоды рекламы. Через неделю целая страница воскресного приложения к «Таймс» будет посвящена спектаклю. Это большая удача.

Клейн собрал всех возле стола и разложил на нем макет рекламы. Кермит Клейн представляет Джулию Уэст в новой пьесе Сидни Лампрехта. Под названием спектакля шли фамилии актеров, затем — «Режиссер — Джек Финли». Последняя строчка была набрана довольно крупным шрифтом, хотя и не таким крупным, как имя и фамилия актрисы.

Джек перевел взгляд с рекламы на своего агента, затем на Клейна.

— Что значит — «Финли»?

— Я думал, мы договорились… — Клейн сделал такое лицо, словно его предали.

— Вы предложили. Но я не согласился! — резко выпалил Джек. — Думаю, мы сможем внести правку в рекламу, — недовольно произнес Клейн, давая понять, что сделать это будет непросто.

— Финли… Финли… — произнесла Джулия Уэст. — Мне нравится, Джек. И я еще никогда не имела шанса дать режиссеру новую фамилию. Джек Финли. Джек Финли. Мне нравится!

Она взяла его руку, вложила в нее карандаш, сжала пальцы Джека и заставила расписаться: — Джек Финли.

— Видите, как просто, — улыбнулась Джулия. — Логан, Казан и Финли. Звучит как название юридической фирмы. Естественно и просто. Пожалуйста, оставьте.

Джулия умела улыбаться так ласково и приветливо, что у людей появлялось желание сделать для нее что-то приятное. Джек ответил на ее улыбку и кивнул. Проблема разрешилась; Джек сменил фамилию. Репетиция, начавшаяся весьма успешно, продолжилась.

Первые намеки на неприятности появились на четвертый день. Они застряли на сцене в спальне. Героиня Джулии приехала в колледж навестить сына. Юноша находился на занятиях, но его сосед, которого играл Мак-Дэниэл, остался в комнате. По ходу сцены возникал физический контакт между матерью и соседом сына.

Во время перерыва Джулия вызвала Джека в свою гримерную — простую и некрасивую, как все театральные гримерные, используемые для репетиций. Лампы были без абажуров; они давали резкий, яркий свет. Джулия причесывала волосы — она постоянно делала это. Сейчас, при резком освещении, казалось, что ей не сорок один, а пятьдесят один год. Ее лицо стало безобразным, полный подбородок висел. С гордо поднятой головой она потягивала чай из пластмассовой крышки от термоса, который актриса ежедневно приносила на репетицию в кожаной сумке.

Она заговорила, и Джеку показалось, что ее бьет озноб.

— Я не вынесу его прикосновения.

Джулия произнесла эту фразу тихо, тщательно выговаривая каждый слог.

— Чьего? — спросил ничего не подозревавший Джек.

— Мак-Дэниэла. Я его терпеть не могу.

— Мы вместе его выбирали. Он вам понравился.

— Это было до того, как я обнаружила, что он — гомик. Теперь я не могу находиться рядом с ним. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне в этой сцене.

— Но это — главный момент сцены.

— Мне очень жаль, — сказала она, потягивая чай из пластмассовой крышки. — Придумайте что-нибудь, измените сюжет.

— Начнем с того, что он не гомик, — сказал Джек. — Если бы он был гомиком, я бы сразу это заметил.

— Говорю вам, он — гомик! — повысила голос Джулия.

— Неважно, кто он. Если вам не нравится, давайте заменим его, — предложил Джек, хотя он считал, что Мак-Дэниэл идеально подходит для этой роли и дает возможность осуществить творческую режиссуру. — Если вы чувствуете себя дискомфортно, вы не сможете сыграть любовные сцены во втором и третьем действиях.

— Я не хочу причинять ему боль, — почти печально произнесла Джулия. — Но мы действительно должны думать о спектакле. Это важнее всего!

— Я скажу Кермиту. Мы немедленно начнем поиски.

— Спасибо, Джек, спасибо.

Она сжала его руку.

— Это не только в моих интересах, но и в ваших тоже, дорогой. Я хочу, чтобы ваш бродвейский дебют стал хитом. Большим, шумным хитом!

Кермиту Клейну Мак-Дэниэл тоже нравился. Но, как и Джек, он чувствовал, что ради спокойствия Джулии от него лучше отказаться. Они заменили молодого человека. Новый актер, Клинтон, был хуже Мак-Дэниэла, но он нравился Джулии, и это делало замену целесообразной.

Репетиции продолжались. На десятый день, когда состоялся первый прогон заключительной сцены без сценариев в руках, Джулия была в ударе. Она сыграла сцену прекрасно почти до конца, помня каждое слово из диалога, впервые демонстрируя мощь своего таланта и душевную тонкость, делавшие ее великой актрисой. Джек и Кермит Клейн сидели рядом в восьмом ряду.

Начиная с середины сцены, Кермит постоянно тихо шептал:

— Господи… Господи… она великолепна… великолепна!

Протянув руку, он ущипнул Джека за щеку. Оптимизм Клейна был преждевременным, потому что через несколько мгновений Джулия забыла свои слова. Когда ассистент режиссера подсказал ей, она повернулась к нему и произнесла:

— Не раскрывайте вашего поганого рта, пока я не попрошу об этом!

Это было первым проявлением дурного характера Джулии за все время работы над спектаклем. Она отвернулась, отошла в сторону, закрыла руками лицо, потом сдавила ими горло, оставив на коже красные следы. Джек побежал по темному проходу; Кермит Клейн последовал за ним.

Они поднялись по ступенькам на сцену. Джек подошел к Джулии; Клейн задержался в нескольких шагах от режиссера. Джек обнял актрису.

— Джулия?

Она, похоже, начала обретать покой в его объятиях.

— Извините, — прошептала она. — Я сожалею, что нагрубила ассистенту режиссера. Скажите ему это.

— Он понимает. Мы все испытываем напряжение.

— Нет, скажите ему, — настойчиво прошептала актриса.

Джек повернулся к молодому ассистенту.

— Боб, Джулия сожалеет. Она не хотела вас обидеть.

Молодой человек кивнул; его лицо все еще было напряженным и фасным.

— Я сам виноват. Мне не следовало торопиться с подсказкой.

— Уведите меня, — попросила Джулия Джека.

Он повел ее в сторону гримерной, но она сказала:

— Домой!

— Джулия, мы должны работать еще четыре часа. У нас напряженный график. Пожалуйста.

Джек посмотрел на Кермита, ища помощи и поддержки.

— Джулия, дорогая, — сказал Кермит. — Отдохните. Мы поработаем над другой сценой. Полежите, отдохните немного. Мы вернемся к этой сцене позже.

Она еле заметно, но твердо покачала головой. Кермит приблизился к Джулии. Она уткнулась в плечо Джека.

— Джулия? — произнес Кермит.

Наконец она сказала:

— Я могу поговорить с вами?