— Это «Ногу свело»? — спросил пассажир.

— Нет, это «Текила-djazzz». Тоже мне специалист…

Машина плавно тронулась с места.

— После этого въезд в любую приличную страну будет заказан, — упорствовал пассажир, возвращаясь к разговору.

— Какого хрена тебе в тех приличных странах? — возмутился водитель. — Чего ты в них забыл? Есть куча нормальных государств, которые будут счастливы принять приятных молодых ребят с мозгами и с туго набитыми карманами, — Аргентина, Чили, Бразилия, почти вся Африка, Юго-Восточная Азия, острова! Это же почти полмира! Выбирай любой континент и наслаждайся жизнью. Можешь построить себе дом и заняться разведением павлинов, можешь купить нефтяные вышки и стать бизнесменом — тогда все вокруг вообще заткнутся в тряпочку.

— А хватит на нефтяные вышки-то? — иронично спросил пассажир.

— Это уж как постараемся!

— Говорят, ФАПСИ сейчас отбивает все попытки проникновения на серверы.

— Ерунда, глушилку поставим.

— Хорошо бы найти своего человечка в банке… — осторожно намекнул пассажир. — Вернее будет.

Тем временем машина подъехала к кольцевой автодороге. Водитель задумался, почесал за ухом и нехотя произнес:

— Есть у меня такой человечек на примете…

— Откуда?

— Одна знакомая трепала, у нее племянница в «Прима-банке»…

— Это не очень большой банк.

— Да, зато у него большие связи с иностранцами.

— А какой там «софт» стоит?

— Черт его знает!

— Хорошо бы узнать, прежде чем начинать дело… Не всякую систему можно достаточно быстро и качественно взломать…

— Для этого нам и пригодится эта девчонка. Пара встреч, цветочки подарить, переспать — и все, что хочешь, у нас в кармане! Может быть, удастся даже пароли из нее вытянуть.

— Знаешь, впутывать девчонку в это дело…

— А что такое?

— Несерьезно это как-то… Кроме того, бабы не умеют язык за зубами держать. Если попадемся — через нее мгновенно на тебя выйдут. После пяти минут допроса.

— Плевать! Меня-то уже в этой стране не будет!

— Это еще неизвестно…

Помолчали. За окном мелькали зеленые елочки, облетевшие голые деревья, рыжий ковер опавшей листвы на земле, пятна подтаявшего снега.

— Кроме того, девчонку могут за решетку посадить, да вообще жизни лишить за выдачу служебной тайны.

— Бред какой-то!

— Да нет, точно… Если банк контролирует бригада братков, то они церемониться не будут.

— Ладно, я узнаю, кто у «Прима-банка» «крыша».

— Лучше найди какого-нибудь знающего мужика, — посоветовал пассажир.

— Тебе что, девчонку жалко? Да ты ее даже ни разу не видел!

— А ты видел?

— Видел!

— Ну и как?

— Классная девка! Мне будет приятно выполнить свою часть работы, — ухмыльнулся водитель.

— Мужика бы найти, — упрямо твердил свое пассажир.

— Ну найдешь ты его, ну и что? С какой стати будет он тебе свои секреты выкладывать? За красивые глаза? Он тоже может и с работы полететь, и жизни лишиться!

Пассажир вздохнул:

— Ладно, делай как знаешь… Я набросаю тебе примерный список вопросов, будешь из нее вытаскивать потихоньку. Только учти, она может оказаться далеко не дурой и догадаться. Будь осторожен!

— Ладно, не учи…

— Ответы запоминай дословно, а лучше бы все ваши базары на диктофон писать, чтобы потом вопросов не было.

— Как ты себе это представляешь, интересно? Мы с ней лежим в постели… Я ее спрашиваю, она отвечает, а на самом интересном месте я ей говорю: «Прости, милая, погоди чуть-чуть, мне надо кассету перевернуть». Прикинь!

— Думай сам, — вздохнул пассажир. — Я больше в это дело не лезу. Это твоя часть работы.

Снова помолчали, машина резво бежала по шоссе, порывистый ветер бросал на лобовое стекло ржавые березовые листья, и они порой намертво приклеивались к стеклу, цепляясь за «дворники».

Вскоре машина въехала в Славгород.

После разговора лечащего с завотделением дозу Ивану увеличили. К старому препарату добавили еще новый, неизвестный. Чудовищный коктейль нейролептиков бушевал в крови, обессиливая тело, делая все его движения словно бы происходящими в безвоздушном пространстве сна. Порой ночью ему казалось, что он встает с постели, осторожно приоткрывает дверь палаты — она почему-то не заперта, сторожко озираясь, выходит в коридор, где на сестринском посту спит над чулком старенькая нянечка в очках с увеличительными линзами. Крадучись, он проходит коридор, бесшумно отжимает язычки замков — петли двери скрипят, медленно отворяясь в ночь. В лицо дышит пряный воздух воли — то ли это морозный обжигающий дух зимы, то ли тоскливая горечь осеннего увядания… А может быть, мартовский дурманный запах почек или летний травостойный дух? Ведь он не помнил, не знал или не хотел знать, какой сейчас месяц, какое время года.

…Но вот он выходит в ночь, и сзади него остаются слабо горящие окна четвертого отделения.

Он идет все быстрее и быстрее. В деревне недалеко мелькают редкие огоньки, светятся робко, подслеповато. Лают собаки, заслышав его шаги. Он не думает о том, что его могут заметить. На деревне привыкли к психам. Разве что подумают — это кто-то из «легких» решил прогуляться на сон грядущий. Он знает, что должен сделать. Нужно добыть одежду, немного денег, чтобы хватило на билет до Москвы. Одежда и деньги — они там, где светятся подслеповатые окна. Нужно войти в дом и просто взять их.

Потом он переоденется, пойдет на станцию и купит билет на поезд. К утру он будет у мамы, милой ласковой мамы с темными всепрощающими глазами и сеточкой ранних морщин на лице. Она обнимет его, прижмет к себе, и все будет по-прежнему, так, как было раньше… Все будет хорошо!

…Следующим утром он проснулся, как обычно, в семь, и, как обычно, его взгляд наткнулся на обтянутую голубенькой пижамой спину спящего на соседней койке. Иван вспомнил свои ночные видения. Они так были похожи на правду — вот что делают препараты! Он сместил взгляд и увидел лечащего врача. Тот стоял возле его постели и внимательным взглядом ловил каждое движение его зрачков.

— Ну, как нам спалось? — заботливо спросил Трахиров, присаживаясь на краешек кровати.

В его голосе звучала такая участливая, чуть ли не соболезнующая заботливость, что Иван чуть было не поверил в искреннее желание помочь ему. И поверил бы, кабы не тот вчерашний, случайно подслушанный разговор.

— Ну, как мы себя сегодня чувствуем? — немного переиначив, повторил вопрос лечащий врач.

Иван шумно втянул в легкие воздух. От врача исходил еле слышный небольничный вольный дух — запах табака, здорового пота, запах утренней яичницы с луком, туалетного мыла, человеческого жилья… Как волк, удирающий от погони, Иван чувствовал этот дух. Аромат воли, он его пьянил.

— Голова не болит? Что снилось?

— Снилось… — Пересохшие губы еле разжались. — Поле, ночь… Собаки лаяли… Я шел домой…

Он не решился врать. Не было сил придумывать что-нибудь правдоподобное, пришлось говорить правду.

— Значит, сбежать от нас, батенька, решили? — игриво подмигнул Трахиров, сам, очевидно, не веря в возможность этого желания. — Далеко не уйдете, смею вас уверить…

— Найдут? — с тоской в голосе спросил Иван.

— Нет, сами вернетесь. Куда ж вы без нас? Без лекарств, без еды, а? Без уколов-то?

Иван промолчал.

— То-то, батенька, — мягко произнес лечащий врач. — Выкиньте немедленно из головы всякие глупости. Кушайте, спите, набирайтесь сил. И не сомневайтесь — мы вас вылечим! Обязательно вылечим!

«Голый подвязался, да уж и собрался», — говорила обычно моя бабушка о быстрых сборах. Так и я. Бросила в чемодан пару свитеров, джинсы, кое-какое бельишко, присела на кушетке возле двери и задумалась: что еще может пригодиться во время выполнения важного и ответственного задания по борьбе с наркомафией за жизнь бедной богатой девушки Маши? Пистолет? У меня его нет. Одолжить у Мишки — так ведь не даст.

Кроме пистолета, ничего более оригинального мне в голову не пришло, поэтому я натянула куртку, повесила сумку на плечо и захлопнула за собой дверь. Возле подъезда меня уже ждала машина.