Перед ним стоял человек в одежде знакомой бастарду — это была форма дозорных Дашуара. Адриан перевёл взгляд на лицо солдата, и то, что он там увидел, заставило его крепче сжать рукоять меча. Совершенно синее опухшее лицо, стеклянные глаза неопределённого цвета, не выражающие абсолютно ничего. Мертвец протянул юноше кружку. Просто пустую жестянку, в которой ничего не было. Адриан хотел её взять, но задубевшие пальцы солдата никак не хотели отпускать заветный сосуд. Мертвец что–то промычал и указал на окно. В неживых глазах бастард заметил, что к башне приближается какая–то птица, которая становится всё больше и больше. Адриан оттолкнул мертвеца в сторону и рванул к лестнице. За спиной он услышал треск досок в огне. Но почему–то не почувствовал спиной жара, хоть и было понятно, что пламя буквально идёт за ним по пятам. Адриан успел выбежать из башни, перед тем, как начали падать вниз деревянные перегородки и лестница. Юноша побежал, сломя голову, куда глаза глядят. Да и если бы у него был определённый маршрут, то в таком густом тумане, он бы всё равно его потерял. Шум широких перепончатых крыльев за его спиной всё приближался. Юноша знал, что ему не уйти от этой крылатой смерти. Однако всё ещё не верил в происходящее. Драконы ведь вымерли несколько сотен лет назад. Откуда же он тут? Да и где же сам Адриан?
Огромная туша за его спиной приземлилась на землю.
Адриан что есть сил прыгает в сторону и теперь старается уходить в бок, зная, что драконы в большинстве своём неповоротливы на земле. Но туман мешает ориентироваться, никак не даёт понять, в какую точно сторону нужно бежать. Невозможно ни скрыться, ни напасть. Безвыходное положение, больше напоминающее какой–то кошмар, нежели реальность. Бастард уже начинает уставать. В тяжёлой одежде, защищающей от холода, бежать было трудно, а туман, казалось, был настолько густой, что мешал юноше продвигаться вперёд.
Вдруг сзади его что–то сильно бьёт в спину. Адриан падает лицом вниз, но успевает среагировать и откатиться в сторону, прежде чем прямой кинжал вонзился в землю рядом с ним. Адриан не успевает рассмотреть нападающего, как уже следующий удар несётся к своей цели, но юноше и в этот раз удалось спасти свою жизнь, отразив удар верным мечом. Крепкий блок, кажется, немного ошеломил противника, что дало ценную секунду, чтобы подняться на ноги. Но только секунду. Кинжал свистнул слишком близко к лицу бастарда, не давая усомниться в мастерстве того, кто им владеет. Адриан крепче сжал рукоять своего меча. Из тумана к нему выступил высокий человек в поношенном чёрном плаще. Полы его уже были протёрты в некоторых местах до дыр, края капюшона, который полностью скрывал лицо носящего, были изрезаны. Из–под одежды показалась худая рука со скрюченными, будто от невыносимой боли, пальцами, сжимающими короткую, немного грубоватую и простенькую, но, тем не менее, удобную рукоятку кинжала. Адриан вгляделся во мрак, который окутывал лицо его противника и в ужасе отшатнулся. Это были те самые глаза и усмешка, которую он видел в стёклах окон одинокой дозорной башни. Человек начал приближаться. Адриан старался пошевелиться, но у него ничего не вышло. Холодный взгляд будто парализовал его, проникая в душу, оплетая её и заставляя подчиниться тому, в чьих глазах была заложена сама суть Ледяной Пустыни. Он приблизился и резким движением перерезал принцу глотку.
Адриан в холодном поту вскочил. Перед его взором всё ещё стоял человек в плаще и кинжал, который орошает свежая кровь. Его кровь. Но вот ночной кошмар отступает и бастард понимает, что находится сейчас в небольшой комнате. Скорее всего, это был какой–то постоялый двор, потому что комната ему показалась знакомой, а, как известно, все номера в придорожных гостиницах являются чуть ли не полной копией своих собратьев. Единственным нюансом, который мог бы выделить эту конкретную комнату из остальных таких же, это явное наличие у хозяина вкуса. К тому же, здесь было чисто, что бывает далеко не во всех тавернах.
Юноша повернул голову направо и увидел мужчину, который сидел на деревянном, грубо сколоченном стуле. Адриан сразу же узнал в нём человека, которого он спас от волков в своём сне. Разве что сейчас он выглядел более уставшим, от чего, казалось, постарел на несколько лет. В руках он задумчиво крутил нож. Тот самый, которым проткнул себе сердце. На пару недолгих мгновений события сна вновь предстали перед юношей во всей своей ужасной красе, но человек не дал Адриану снова погрузиться в наваждение, вернув его к реальности окликом:
— А, вижу, ты уже очнулся. Я уж думал, что ты отправился к Бартасу, — он крепко хлопнул Адриана по плечу.
— Что? Что я здесь делаю? — Адриан потёр лоб. Голова ныла, будто его по ней ударили.
— И это ты мне говоришь вместо спасибо? — насупился мужчина со сломанным носом, и, заметив смущение принца, снова улыбнулся. — Ладно, парень, успокойся. Я тебя понимаю. Сам когда оказался в такой ситуации вообще сразу же заорал, что бы мне принесли чего–нибудь выпить. И, кстати, раз уж речь зашла о выпивке, ты не прочь промочить горло? Немного здешнего пива тебе совсем не повредит, да и подкрепиться тебе тоже нужно. Уже как два дня в отключке лежишь.
Адриан кивнул и встал с кровати. Странно, но он не заметил на себе никаких ранений. Да и на самом деле единственным, что у него сейчас болело, была голова, которая, тем не менее, тоже начала быстро переставать напоминать о себе неприятной тяжестью и долбящими ударами, отдающимися во всём теле тупой болью. На нём была его обычная походная одежда. Видимо, не обнаружив внешних следов ран, мужчина посчитал излишним раздевать бастарда, что с его стороны было весьма тактично. По выражению лица юноши было понятно, что он в замешательстве, поэтому ему поспешили пояснить ситуацию:
— Да ты не удивляйся. Я тоже поначалу совсем не понял, какого ты делаешь в Обмёрзлом Доме в таком виде. Хотя, и сейчас понимаю не больше. Но, думаю, ты сам мне все расскажешь, ведь так? И про шрамы на лице тоже расскажи. У тебя их такое множество, что можно подумать, будто ты в Подгорной Войне участвовал, — он рассмеялся и снова хлопнул Адриана по плечу. Юноша улыбнулся ему в ответ, натягивая сапоги.
Он не понимал про какие шрамы говорит этот человек, но решил не подавать виду, чтобы не вызвать ненужного недоверия со стороны своего жизнерадостного попутчика.
Они спустились в обеденный зал постоялого двора, который, по традиции, занимал весь первый этаж. Как и думал Адриан, это была самая обыкновенная гостиница. Добротные деревянные столы и такие же стулья, призванные выдерживать не только вес тех, кто на них сидит, но и силу, с которой их иногда обрушивали на головы других постояльцев перебравшие лишнего бравые северные вояки. Мужчина подошёл к хозяину таверны, крепко сложенному гному в возрасте с огненно–рыжей бородой, в которой в некоторых местах уже прорезалась седина. Компаньон бастарда положил на стойку перед ним одну серебряную и две медных монетки, подмигнув ему:
— Нам двоим так, как я люблю, Дорт, и побыстрее, этот парень уже несколько дней даже сухарь не жевал.
— Как скажешь, — коротко пробасил гном и протопал на кухню. Монеты уже успели исчезнуть.
Адриан всегда удивлялся той быстроте и ловкости, с которой хозяева подобных заведений прячут монеты со стойки. Любой карманник бы позавидовал такому мастерству.
Мужчина приземлился за столик у окна и пригласил Адриана. Юноша сел и начал изучать пейзаж за окном. Хотя, какой пейзаж? Запотевшие окна выходили на вечернюю городскую улицу, по которой спешили домой немногочисленные прохожие. По их одежде было видно, что Адриан действительно находится где–то на севере. Тёплая меховая одежда была не только удобной, но и тёплой. Эти виды не вдохновили бастарда на дальнейшее созерцание, и он вернул свой взгляд к мужчине, который сейчас пускал к потолку аккуратные кольца дыма. Им принесли ужин. После нескольких глотков пива, которое действительно оказалось здесь выше всяческих похвал, мужчина со сломанным носом решил снова заговорить:
