— Благодарю, Моладиус, — облегчённо вздохнул старик, — этот нерадивый ничего ещё не смыслит в демонологии.

— Из него выйдет толк, но над этим надо работать, — окинув оценивающим взглядом ученика, сказал демон, после чего повернулся к вызвавшему его магу, — так что ты хотел, смертный?

— Нужно узнать у этих пленников, откуда у них меч, — старый демонолог указал на обездвиженных Адриана и Лорайна.

Демон щелкнул пальцами, и в руке у него появился свиток, который он тут же сунул в руки старика, после чего схватил со стола какой–то амулет и по–быстрому исчез, пока маг не успел возмутиться таким самовольным выбором платы за работу.

— Вот ворьё проклятое! — потрясая кулаком, прокричал маг и, продолжая недовольно ругаться себе под нос, начал бегать глазами по написанному в свитке.

С возвращением демона в свой мир и заклинание на ученика перестала действовать, чем он не преминул воспользоваться, задав очередной вопрос:

— Это то, что нам было нужно?

— Помолчи, несчастный! Надо бы разучить то заклинаньице… — прошептал старик и положил свиток на стол. — Да, это то, что нужно, — он махнул рукой, и пленники почувствовали, что снова могут двигаться и поднялись на ноги, отряхивая одежду.

— Что вам нужно от нас? — глядя прямо в глаза старика, спросил принц.

— Уже ничего. О происхождении меча вы ничего не знаете, вы абсолютно бесполезны, а держать вас тут против воли лишняя морока.

— То есть вы вот просто так нас отпускаете? — недоверчиво глянул Адриан на старика.

— Я не думал, что демонологии стали такими мягкими за то время, что запретили им заниматься их магией, — усмехнулся Лорайн.

— Мы стали практичнее, — старик кивнул своему ученику, — отведи их обратно на поверхность.

— А меч мы разве не оставим себе? — снова удивился молодой маг.

— Дурья башка, конечно нет! Не просто же так он выбрал этого юнца! — сверкнул в ответ глазами демонолог. — Мы просто будем наблюдать!

Всю пещеру сотряс взрыв.

Я стою у развилки и разглядываю указатель. Оборачиваюсь и смотрю на своего спутника, восседающего на превосходном вороном скакуне, задавая ему немой вопрос. Он в ответ лишь качает головой и разводит руками. Я снова обращаю свой взгляд на указатель и задумчиво почёсываю подбородок. И всё же на более долгое ломание головы меня не хватило:

— Ты уверен, что правильно определил их путь?

— Абсолютно точно.

— Бартас их подери! Что им могло понадобиться в полуразрушенной дозорной башне в глуши?

— Может у них недостаток мха или кандалов? — сделал предположение мой товарищ.

— А ты молодец, умеешь повеселить! — я рассмеялся.

— Вообще–то это была…

— Да знаю я, что ты серьёзно, — перебил я его, — просто мне гораздо интересней и веселей думать, что ты обладаешь хоть чем–то похожим на юмор. Клянусь, если бы со мной ехал покойник, мне и то было бы веселей!

— Это же не обычная прогулка, или я ошибаюсь?

— Да нет. Я предпочитаю проводить свой досуг как–нибудь иначе, чем гоняться за какими–то непонятными головорезами–работорговцами, — усмехнулся я.

— Вы, люди, странный народ, может, ты так отдыхаешь, откуда мне знать?

— А вы разве у себя там не читаете о таком виде зверей, как человек обычный, и не изучаете их повадок? — наиграно удивился я.

— Нет. Это бесполезно, т. к. можно считать, что каждый человек — это отдельный подвид, имеющий свои особенности, — покачал головой мой спутник.

— Так у вас же полно времени! Неужели никто не догадался потратить свою вечность на занятие вроде этого? — я пустил своего коня легкой трусцой.

— Мы предпочитаем заниматься более полезными вещами, например совершенствованием своей культуры и магии. Нам не приходит таких идей в голову, в отличие от людей, — мой спутник поравнялся со мной и сбавил ход.

— Ах да, ах да! Как я мог забыть? Эльфы же самый благоразумный народ, а вот все люди немного безумны, но каждый при этом по–своему.

— Именно так и есть. Однако нельзя не признать, что ваши безрассудные поступки никогда не приносят пользы. Иногда можно даже утверждать обратное.

— Но заметь, что всех героев людских песен, легенд и баллад ты называешь сумасшедшими. Так может им быть не так уж и плохо? Ведь можно считать, что теперь они живут вечно.

— Жизнь — есть движение. Одним подвигом–безумством нельзя заработать бессмертие. Лишь непрерывная череда дел может увековечить тебя. Жаль, что вы этого не понимаете и, совершив одно не очень то великое дело, усаживаетесь у себя в замке, отращиваете бороду, складываете оружие и доспехи не стойку и рассказываете своим внукам без конца одну и ту же историю.

— Просто мы быстро устаем, и часто нас не хватает даже на одно такое дело.

— Проблема тут совершенно в другом.

— И в чём же?

— Вы не можете или не хотите использовать всё то, что у вас есть. Если хотя бы каждый пятый человек выкладывался в течение всей жизни, то вы бы давно превзошли все известные расы. У вас громадный потенциал, но вы по какой–то причине не используете его.

Я задумался и ничего ему не ответил. Эльф говорил правду, и мне было трудно это признавать. Чёрт возьми, как же трудно спорить с тем, кто живёт вечно!

Примечание ко второй главе

Старые Боги — упразднённый пантеон богов. Их, согласно мифологии Ланда, в войне свергли Новые Боги, которые и заняли их места. Единственным сохранившим своё место Старым Богом является Фур—Дион — бог Пустоты и Ничего, которого не смогли свергнуть из–за того, что он обладал самой великой силой из Старых.

Клар»хта — духи степи, издавна ведущие войну с Вольными.

Артинкулы — демоны Тринадцатого Круга (самого низшего), которые прислуживают другим демонам, стоящим выше в иерархии, в качестве шутов или слуг, выполняющих мелкие поручения. Именно их люди обычно представляют, когда говорят «бес».

Дарты — как и артинкулы являются демонами Тринадцатого Круга, но в отличие от них не прислуживают никому и выживают в мире демонов за счёт постоянных мелких, но выгодных контрактов, которые заключают со своими собратьями или жителями верхнего мира.

Из импровизированного кабинета выбежали все те, кто там находился. Старый демонолог тут же начал искать глазами кого–то в толпе замельтешивших людей в красных и чёрных одеждах. Наконец, он нашёл того, кого искал, и, подняв левую руку вверх, пустил к своду огромной пещеры сноп красных искр. На это фейерверк прибежал запыхавшийся мужчина лет тридцати. Лицо его было скрыто деревянной маской. Собственно только ей он и выделялся. Такие люди относятся к совершенно непонятному типу. Ни толстые, ни худые, ни высокие, ни низкие. В облике таких людей глазу не за что зацепиться и он, только наткнувшись на такую личность, проскальзывает мимо, как будто человек этот с ног до головы обмазан маслом. В толпе они с лёгкостью вора растворяются и их просто невозможно заметить. Они становятся такой же неотъемлемой частью города, как камень — частью стены. Неотъемлемой, но незаметной. Таких людей стоит бояться, ведь их обыденность и серость — их самое сильное оружие, ведь никто не подумает на него, если, допустим, в толпе украдут кошелёк или письмо у дворянина, или убьют кого–нибудь. Такое же непонятное, ни чем необоснованное чувство тревоги оставлял после себя и этот человек в маске.

— Что происходит, демоны утащи тебя в свои серные ямы?! — прокричал демонолог, нервно теребя рукава своей красной мантии.

— На нас опять напали, — из–за маски голос мужчины казался ниже, чем есть на самом деле, и был приглушён.

— Кто?! Кто посмел это сделать?! Мы же на месте храма Старых Богов! Даже жрецы Новых Богов не смеют нарушать покой древних святилищ!

— Никто, кроме тех, кто сохранил свою веру ещё со времён старого пантеона. И они настроены весьма серьёзно, — словно в подтверждение его слов пещеру сотряс ещё один сильный толчок.