Беглецы ускорились. Вскоре им, наконец, удалось добраться до троицы. В неверном свете магического светильника они походили на каких–то призраков старого замка. Таких же бледных, худых, измождённых. Хотя, возможно, этот мираж был правдой. Слишком уж странно и пугающе было то, что происходило вокруг. Даже Дорнис, обычно не лезущий за словом в карман, просто молчал, глядя потускневшими, казалось, глазами.

— Если мы пробудем здесь ещё хоть немного, то мы погибнем, но я не знаю, как выбраться, я не чувствую прохода обратно. Адриан, он пришёл за вами и не отпустит нас, пока вы не разберётесь с ним, докажите, что вы не зря носите этот меч. Принц–бастард кивнул и скрылся в темноте, которая будто поглотила его. Над беглецами повисла гробовая тишина, которая снова начала наполняться жуткими звуками.

Адриан на ходу достал меч. Он не знал, с чем ему предстоит столкнуться, не знал, зачем он пришёл за ним, но знал, что он, во что бы то ни стало должен одолеть его, потому что сейчас на него возлагают надежды не только его товарищи, но и совершенно незнакомые люди, которых он разглядел за спиной Дорниса, идущего в самом начале колонны. Он хотел позвать своего противника, но из открытого рта упорно не хотел вылетать ни один звук. Он чувствовал, как на него кто–то смотрит, огненное дыхание опаляло его лицо. Из него как будто высасывали силы, ноги уже отказывались держать его, руки дрожали и чуть не выпустили рукоять верного Диарниса, но Адриан собрался и до боли в глазах всмотрелся в непроницаемую тьму. Там что–то блеснуло, принц–бастард собрал всю свою силу и волю в кулак и нанёс тяжёлый рассекающий удар, яркий свет резанул глаза, а уши наполнил душераздирающий крик. Всё вокруг начало покрываться мерцающими во тьме трещинами, расходящимися из многих мест, напоминая зеркало, которое долго и упорно бьют камнем. Начинают отваливаться целые куски этого «стекла» и, наконец, вся завеса разлетается на мелкие осколки, заставляя принца прикрыть рукой глаза от лучей яркого полуденного солнца.

Все пленники радостно подставляли свои лица ласкающему тёплому небесному светилк. Все они были до безумия рады, что выбрались и остались живы. Они были ещё больше измождены, будто пробыли в дороге несколько дней, но на их лицах всё равно были улыбки. Молодой маг в красном стоял в стороне и тоже улыбался. К нему подошёл Адриан. Его щёки немного впали, под глазами были тёмные круги, как будто принц не спал много ночей. Исхудавший, как и все те, кто сейчас стоял на опушке небольшого леска.

— Благодарю тебя за помощь, без тебя ни мы, ни эти люди не смогли бы выбраться из той ловушки, что нам устроила Судьба.

— Это была не судьба, Адриан. Это было создание Бездны, и я в этом уверен. Только оно могло сбить прицел телепорта моего учителя. По сути, мы сами ненадолго оказались в той части Бездны, что мы, демонологии, привыкли называть Неверной Тьмой.

— Но как мы попали туда?

— Похоже, что это существо сумело создать разлом, в который нас и затянуло. То, что мы нашли других людей — это всего лишь счастливая случайность.

— А если бы мы их не нашли… — тихо выдавил Адриан.

— Да, они бы все погибли. Остались в Бездне и стали частью тех неприкаянных душ, что и создают там вечный мрак.

Адриан от мысли об этом вздрогнул и замолчал, отвернувшись и опустив свой взгляд на землю. Молодой маг не торопил юного принца, он понимал, как важно сейчас ему осознать то, что произошло. После достаточно продолжительного молчания бастард повернулся лицом к своему собеседнику и решительно спросил:

— За чем или за кем оно пришло сюда?

— Я могу предполагать, что его привлекли выбросы энергии, которые шли от нашей пещеры во время битвы, но я всё больше склоняюсь к тому варианту, что целью были вы, а точнее — ваш меч. В нём особая энергия. Подобное оружие уже посещало наш мир и в руках не того человека причинило огромные разрушения. Надеюсь, что на этот раз выбор пал правильно.

— Вы даже не представляете, как надеюсь на это я, — словно сам себе сказал Адриан.

К собеседникам подошёл Ронтр, который уже снова был одет так же, как и до их разделения. За спиной у него висел его верный боевой молот.

— Когда мы собираемся отправляться дальше?

— Уже скоро, подготовь остальных, нам ведь придётся идти пешком до ближайшей крупной деревни, а это не близко, — ответил Адриан.

Ронтр кивнул и отправился к расположившимся в тени дерева Сину и Дорнису, которые опять о чём–то спорили. Будто и не было пленения и этого страшного путешествия через тоннель в Бездне. Хотя это совместное испытание сблизило спутников принца, и это не могло не радовать.

— Сколько мы пробыли там?

— Это ещё предстоит выяснить, — улыбнулся молодой маг, — там время течёт своим, совершенно особенным и сумасшедшим образом. Но я думаю, что не очень много. Может дня два–три. Обычно люди начинают растворяться на четвёртый день, но мы никого не потеряли.

— И снова благодаря тебе, — незаметно для себя перешёл на «ты» Адриан.

— Тварь была сильна, но я оказался более стойким, — выдавил из себя усталую улыбку маг.

— Нам уже пора прощаться. Я так и не спросил твоего имени.

— Меня зовут Карио, ми…

— Не надо этого. Я просто Адриан, запомни это. А теперь прощай, и по возможности помоги этим людям найти их дом, — принц бодрым шагом направился к своим спутникам.

Молодой демонолог смотрел вслед удаляющемуся отряду из пятерых человек, и когда они скрылись на тропинке в лесу, обвёл взглядом стоящих на поляне людей. Пора и ему собираться в путь, он должен найти другое укрытие демонологов и сообщить о падении Ордена Алленуида и предупредить об опасности, но прежде следовало выполнить просьбу принца — позаботится о безопасности этих людей. Они уже достаточно испытали в своей жизни, теперь самым необходимым для них был покой.

Примечания к третьей главе

Стражи Порядка — организация, которая выполняет, по сути, те же обязанности, что и Гильдия Сейрам, но, мягко говоря, менее скрытно, да и в важные политические дела их не пускают. Теперь основной задачей Стражей является обеспечение закона в крупных городах, зачистка логов бандитов и так далее.

Антар — главный бог пантеона Ланда. Бог милосердия, доблести и покровитель всех рыцарей и паладинов. Попасть в Орден Белых Паладинов Антара является величайшей честью, о которой только может мечтать тот, кто посвятил себя защите обездоленных, униженных и так далее.

Бескрайнее поле желтоватых трав расстилается перед ним. Солнце своими первыми лучами лишь недавно начало греть это беспрестанно колышущееся море растений, а вот жизнь тут и не собиралась гаснуть или успокаиваться хоть на мгновение, в отличие дневного светила. Среди жёлтых стебельков травы всё время мельтешили мыши–полёвки да другие грызуны, которым, однако, вскоре предстояло стать обедом степного сокола, который уже высматривает себе самую сочную мышь. Но его охоте, к сожалению, закончиться было не суждено. Ещё одно живое существо с самого рассвета до рези в глазах всматривалось в дальний горизонт, но пока ещё не видело ничего, кроме растений и редких кустарников.

Этим существом был человек. Пока жаркое летнее солнце не достаточно прогрело воздух степи, он надеялся найти себе место, где сможет переждать невыносимую полуденную жару, чтобы потом снова отправиться в путь по вольной степи. Странно было встретить его здесь, в месте, где не проходят дороги, да ещё и не конного, хотя направлялся путник как раз в ближайший город великого купеческого государства — Жахан, который располагался ещё в трёх днях пешего пути и был легендарной столицей Султаната, располагавшейся на границе пустыни и степи. Одиночка ещё раз всмотрелся в даль, но опять там ничего не увидел и не смог сдержать печального вздоха, который вырвался из его груди скрытой лишь тонким слоем лёгкой, но прочной материи, да двумя кожаными ремнями, один из которых крепил к спине колчан, а второй — ножны с распространённым здесь видом оружия — парными палашами. Он уже два дня шёл по степи, и каждые сутки казались ему не больше чем повторением предыдущих, настолько однообразна была степь. Но почему–то это однообразие всегда манило юных искателей приключений с самых разных уголков континента своим неповторимым запахом свободы и опасности, которую всегда хранит в себе такая дикая территория, как его родная степь.