К нему спиной на кровати сидел широкоплечий лысый мужчина, чьё тело шрамами было покрыто так же щедро, как и татуировками. На полу лежал красный потёртый ковёр, стены были увешаны шкурами и трофейными головами животных. На коленях у него сидела хрупкая девушка, которой на вид было лет восемнадцать. По щекам у неё обильно катились слёзы. Работорговец груб лапал девушку, всё время шепча ей что–то на ухо, от чего она невообразимо краснела и слёзы из глаз текли всё сильнее. Наконец, эта прелюдия, кажется, надоела головорезу, и он кинул девушку на кровать.

Син коснулся плеча своего товарища, но тот недовольно скинул руку. Перед глазами Дорниса сейчас стояла другая, но до боли похожая картина из прошлого. Он сильно сжал рукоять меча, костяшки пальцев побелели, и он решительно шагнул в комнату, захлопнув за собой дверь. Главарь банды работорговцев повернул голову к вошедшему и яростно сверкнул глазами.

— Я, кажется, просил меня не беспокоить, проклятое отребье! — но, сообразив, что перед ним не один из его сообщников, а кто–то чужой, он осёкся. Девушка лежала на кровати, закрыв глаза, и ожидая дальнейших действий работорговца.

Мужчина резко поднялся и схватился за рукоять двуручника, всегда находившегося рядом по старой привычке. Дорнис зло ухмылялся, глядя на удивлённый и одновременно с тем яростный взгляд главаря банды.

— Сейчас ты умрёшь, — без всякого сожаления в голосе осведомил юноша стоявшего перед ним противника.

Ответом ему была какая–то непечатная тирада и сильный удар, которым, видимо, мужчина собирался разрубить парня. Блок для такой атаки ставить было бесполезно, ибо по одному взгляду на противников можно было понять, кто из них сильнее, да и оружие для этого у Дорниса было не самое подходящее, поэтому юноша просто отскочил в сторону, схватил со стола нож и метнул его в напавшего. Нож тому угодил точно в руку, но вряд ли это попадание могло причинить какие–то серьёзные неудобства, скорее только сильнее разозлило его.

— Ты сейчас похож на быка, который увидел красный цвет. Такой же злой, и такой же тупой, — нарочито издевательским тоном сказал Дорнис.

И снова ответом была нецензурная брань. Главарь банды нанёс ещё один горизонтальный, широкий удар, под который юноша подкатился, оказавшись прямо перед своим противником (благо разница в росте у них была большая, и этот удар прошёл достаточно высоко над землёй). Наверное, это был бы конец для работорговца, но отменные рефлексы спасли его: он нанёс сильный удар сапогом, носок которого был обит железом. Дорнис охнул и отлетел назад, по пути врезавшись в стол. Мужчина противно заулыбался и занёс меч над головой, намереваясь нанести последний удар и продолжить развлекаться с девушкой, которая была одной из пленниц. Дорнис поднял голову и посмотрел мужчине прямо в глаза.

— Ну, давай, чего же ты ждёшь? — его лицо исказила странная улыбка, больше похожая на оскал. — Не можешь, и твой брат тоже не смог, — Дорнис схватил лежавший рядом меч и наотмашь резанул им, заставляя явно ошарашенного работорговца отступить.

Юноша так и не дал ему опомниться, вскочил на ноги, и сильным ударом отрубил своему противнику голову, которая покатилась по полу, оставляя за собой кровавый след. Дорнис рукавом вытер кровь со своего лица. Обезглавленное тело с шумом свалилось на пол, от чего девушка, до этого неподвижно лежавшая на кровати, открыла глаза и в ужасе уставилась на Дорниса.

— Вставай, — почти приказал юноша странным, хриплым голосом, — остальные пленники ждут нас на лестнице.

Девушка вскочила и выбежала из комнаты, чуть не снеся Сина, который продолжал так же неподвижно стоять перед дверью. Дорнис вышел вслед за пленницей работорговца, слегка пошатываясь. Син тут же подставил плечо своему товарищу, на которое тот сразу же опёрся.

— Такое чувство, что тебя там очень сильно побили, но я не вижу синяков и ран. Что случилось, Горячий Человек?

— Как–нибудь потом объясню. Пошли, нас уже, скорее всего, заждались, — всё также хрипло отозвался Дорнис.

Они начали спускаться вниз по лестнице и на площадке, где находилась дверь, ведшая на второй этаж, уже не увидели трупов, зато там стояли Ронтр, на плечах которого покоилось три мешка, видимо, с вещами всех пленных, три вора, которых они отправили на поиски своего имущества, и Горни, который давал им своеобразные наводки. Дашуарец кивком поприветствовал Сина и Дорниса и указал на дверь.

— Что нам дальше делать? Горни говорит, что там осталось ещё достаточно много врагов, а у нас людей меньше, да и оружия нет. Если внутри мы и сможем тихо всех перебить, то во дворе придётся ввязываться в открытый бой в любом случае, — сообщил текущую обстановку дашуарец, — кажется, мы попали в ловушку, и нам всё–таки отсюда не выбраться.

— Не отчаивайся, Северный Человек, мы ещё что–нибудь придумаем. Надо только подождать пока очнётся Горячий Человек, без него способных сражаться становиться ещё меньше.

— У нас не так много времени, — подал голос Горни — их «проводник», — судя по всему, они скоро пойдут делать обход. Вы, конечно, можете их убить и всё такое, но их хватятся и поднимут тревогу, тогда нам точно не удастся сбежать.

Повисла давящая тишина, которую нарушал только плач недавно спасённой девушки.

Наших коней под уздцы отвели куда–то в сторону. Я придирчиво осмотрел неказистые сооружения, расположившиеся во дворе и саму башню, которая возвышалась на самом деле не так уж и высоко, но радиус обзора давала приличный. К нам подошёл какой–то здоровый, давно не мывшийся чернокожий детина. Со всей своей недоброжелательностью он посмотрел на нас и смачно плюнул в сторону, показывая этим жестом всё то, что он думает о нас.

— Чего надо? — своим грубым голосом осведомился он и оскалил ослепительно белые зубы. — Неужели не видите, что это не постоялый двор? Проваливайте отсюда, иначе мы с ребятами вам в этом поможем.

— Нет нужды в этом спектакле, Хаш, они знают. Проведи их к командиру, — поспешил остановить вжившегося в роль коллегу ничем непримечательный субъект, встретивший нас у самых ворот.

— Да? — он уже совсем по–другому смотрел на нас, явно оценивая, сколько денег мы можем отдать. Когда его внимательный цепкий взгляд скользнул по мне, в нём промелькнуло сомнение, но, переведя взгляд на эльфа, он успокоился.

— Хорошо. Командир просил его пока не беспокоить, поэтому вам придётся немного подождать.

— Мы не можем ждать. У нас есть срочное дело, — холодно сказал я, — если нужно, мы готовы доплатить за оперативность ваших действий.

— Извините, но жажда золота у меня всё–таки слабее страха отрубленной головы, — усмехнулся чернокожий.

— Тогда нам придётся искать другое место. Прощайте, жаль, что вы не смогли нам ни чем помочь, — я и мой друг эльф развернулись. Я прямо чувствовал, как мечется сейчас член банды работорговцев и кусает губы, думая, что же ему предпринять. Наконец, он не выдержал.

— Хорошо, я отведу вас к командиру.

Он пошёл в сторону входа в башню. Мы пошли за ним, минуя конюшню и ещё какую–то ветхую деревянную постройку непонятного назначения. В башне оказалось достаточно прохладно и сыро. Со стульев и спальных мешком из шкур животных на нас тут же уставилось достаточно много глаз, чтобы мы чувствовали себя неуютно. Но вскоре они потеряли к нам всякий интерес, продолжив заниматься своими делами. Чернокожий провёл нас к двери и уже взялся за кольцо и немного приоткрыл дверь, но тут эльф неожиданно его остановил.

— Знаете, может действительно не стоит отвлекать вашего командира от дел. Мы можем и немного подождать.

Я вопросительно глянул на остроухого, и тот без слов незаметным жестом, будто одёргивал плащ, указал мне на дверь. Кажется, за дверью кто–то был, и, судя по всему, было нежелательно, чтобы его обнаружил этот детина.

— Действительно, сейчас мне уже тоже так кажется. Мы немного раньше отправились в путь. Жаль, конечно, терять выигранное время здесь, но ничего не поделаешь, придётся подождать.