Осенью 1991 года Колер услышал о находке неопознанной немецкой субмарины. Эта новость не давала ему покоя. На несколько дней он превратился в тень собственных устремлений и желаний, он бесцельно бродил по помещениям на работе и дома, не замечая семью и друзей, не в состоянии разобраться в природе этого зова. Вскоре Бреннан позвонил и сказал: «Тебя берут». Эти слова вернули его в те дни, когда отец рассказывал ему о мистере Сигале. Дни, когда он гордился своей фамилией и тем, как немцы строили машины, и это заставило его перенестись через тысячи страниц, которые он прочел о Второй мировой войне, о людской храбрости и о металлических сетях, натянутых у входа в Нью-Йорк. Эти слова перенесли его на парусное судно, которое они с другом Доном собирались построить, чтобы обойти на нем мир, затем к людям из ВМС, которые обещали ему службу на подлодке, к снаряжению, которое он применял, чтобы проникнуть в чужие миры. Он знал, что должен быть причастным к этой неопознанной субмарине, потому что в течение двадцати девяти лет она была частью его самого.

Свастики на тарелках, поднятых Чаттертоном с подлодки, полностью завладели его воображением. Человек мог потратить всю жизнь на изучение истории нацизма и немецких субмарин, но в итоге обрести всего лишь информацию. Тарелки имели вес. Загнутые лучи свастики были шершавыми наощупь — даже с закрытыми глазами можно было узнать печально известный знак. Никто не заносил их в каталог, не оценивал и вообще не прикасался к этому фарфору после гибели субмарины, тарелки перекочевали из гитлеровского Третьего рейха прямо в гостиную Чаттертона, но, несмотря на столь мирный переход, они достаточно зловеще смотрелись на каминной полке.

Если кое-кто из сообщества ныряльщиков и не слышал о загадочной субмарине после гибели Фелдмана, то все изменилось после находки тарелок. Теперь казалось, что каждый разговор в любом из клубов ныряльщиков на всем Восточном побережье вращался вокруг субмарины и ее идентификации. Чаттертон и Нэгл были уверены, что такое внимание будет давить на самолюбие Белинды — Король Глубин не потерпит посягательств на свой трон. Хотя он пока что, по всей видимости, не знал о местоположении субмарины, друзья полагали, что это вопрос всего лишь времени. Он, воспользовавшись своими связями, обязательно выудит координаты у береговой охраны и отправится в море, чтобы разграбить их находку. В обычных обстоятельствах «Искатель» вернулся бы к субмарине на следующей неделе. Ныряльщики были уверены, что после одного-двух погружений субмарина выдаст свое имя. Однако наступил сезон штормов — то время года, когда возможности измеряются часами, а не месяцами. Привязанный к берегу, Нэгл вновь поклялся бросить пить и восстановить физическую форму, чтобы быть готовым к погружению в следующем сезоне. Чаттертон всего, не заметят обувь и начнут выискивать тарелки, или табличку производителя, или другие более ценные предметы. Если получится, думал Колер, он обыщет каждый ботинок, который ему попадется.

Затем Колеру пришла в голову другая идея, возможно, самая лучшая. Он слышал, что бывший командир немецкой субмарины Герберт Вернер жил в Америке. Но Вернер был не просто командиром, он написал книгу «Железные гробы» — мемуары, ставшие классикой жанра. Колер пролистал адресный справочник библиотеки, пока не нашел именно то, что искал. Вернер жил в Америке, и, более того, он жил в благословенном штате Нью-Джерси. Колер узнал номер его телефона и, дрожа от волнения, позвонил одному из самых известных командиров немецкой субмарины.

Ему ответили с легким акцентом.

— Алло, я хотел бы поговорить с мистером Гербертом Вернером, — сказал Колер.

— Я Герберт Вернер.

Сердце Колера застучало. Он может получить разгадку затонувшей подлодки еще до окончания телефонного разговора.

— Сэр, меня зовут Ричард Колер. Я ныряльщик. Мы с коллегами нашли затонувшую немецкую субмарину у берегов Нью-Джерси. Сэр, я звоню, чтобы…

— Все, что я мог сказать, я сказал в своей книге, — заявил Вернер ровным и сдержанным тоном. — Мне нечего добавить.

— Но я хотел бы спросить…

— До свидания, — мягко произнес Вернер и повесил трубку.

Колер целую минуту не мог положить трубку, потом заставил себя сделать это.

Прошли недели с тех пор, как со дна были подняты тарелки. Ныряльщики провели многие часы, исследуя загадку, но один факт звучал громче всех остальных: не было ни одного сообщения о потоплении какой-либо немецкой субмарины в радиусе сотен миль от места кораблекрушения. Чаттертону казалось, что его исследования с помощью архивариуса из Центрального архива ВМС зашли в тупик. И он, и Нэгл слышали, как Белинда прогревает двигатели «Уаху». Чаттертону пришла в голову мысль: почему не огласить новость о найденной немецкой подлодке на весь мир? Наверняка есть историки, или эксперты, или правительства, которые знали о затонувшей подлодке, почему не ускорить поиск, обратившись к тем, кто знает? «Искателю» по-прежнему будет принадлежать известность и слава первооткрывателя. Белинде и прочим не удастся перехватить первенство, тайна возобновил свои исследования. Если он не может проникнуть в затонувшую субмарину на дне океана, он постарается проникнуть туда с помощью архивных записей.

В то время как некоторые ныряльщики листали исторические книги в библиотеках, отыскивая ключ к загадочной подлодке, Чаттертон продолжал исследования по своему первоначальному плану: он отослал письменный запрос главному архивариусу Центрального архива Военно-морских сил США в Вашингтоне, округ Колумбия. Центральный архив был золотым фондом исторических документов военного флота, и именно на опыт архивариуса надеялся Чаттертон в том, чтобы откопать ценнейшую и пока неизвестную информацию. Ответ пришел лишь через несколько недель и состоял всего из одной страницы, содержащей обобщенные сведения. Коль скоро Чаттертону необходимо было пробиться сквозь завесу истории, ему пришлось безотлагательно заняться самостоятельными поисками.

Чаттертон был не единственным, кто приступил к серьезному изучению. У себя дома, в Нью-Провиденс, штат Нью-Джерси, Колер зарылся в собственную коллекцию книг о немецких субмаринах, зачитываясь далеко за полночь, и это несмотря на то, что его стекольная компания требовала от него быть бодрым уже на рассвете. По утрам он одним глазом смотрел в зеркало, когда брился, другим выбирал очередные названия из каталога печатных изданий Института ВМС, потом писал суммы на чеках, которые, как он надеялся, жена никогда не обнаружит. Он обратился в Германо-американский клуб по адресу: Рут 130, Бэрлингтон, Нью-Джерси, рассказав его пожилым участникам о загадочной немецкой субмарине. Потом он нанял помощников для перевода на английский язык приобретенных немецких книг.

Однажды он позвонил капитану судна ныряльщиков, который как-то говорил, что знаком с членом команды одной немецкой подлодки. Он попросил капитана разыскать этого подводника и узнать, может ли тот чем-нибудь помочь в деле идентификации затонувшей субмарины. Капитан пообщался с ветераном, потом перезвонил Колеру.

— Ищите ботинки, — сказал капитан.

— Что?

— Ищите ботинки. Если найдете в затонувшем судне ботинки, загляните внутрь. Этот человек говорит, что они все писали свои имена на стельках ботинок, чтобы никто другой не мог их носить. Они терпеть не могли, когда другие таскали их ботинки. Они прятали туда же наручные часы и драгоценности, а на этих предметах тоже иногда были их имена.

Колер решил, что будет искать ботинки. Никто из других ныряльщиков не додумается заглянуть внутрь старого сгнившего ботинка, они, скорее будет открыта благодаря исследованиям «Искателя». Идея была рискованной — кто-то может первым идентифицировать подлодку. Но Чаттертон был уверен, что сможет проконтролировать ситуацию. Он убедил Нэгла, что нужно написать пресс-релиз. Нэглу идея понравилась. «Укажи в конце мое имя и номер телефона», — сказал он Чаттертону.