Марсали показалось, что крики и бряцанье оружия ей приснились, но последовавший за этим торопливый топот множества ног по каменному полу окончательно развеял тяжелый послеобеденный сон.

Марсали вскочила с постели, сбросив на пол книгу, которую Джинни ухитрилась передать ей, и подбежала к окну.

Двор был полон арендаторов, и даже на таком расстоянии девушка видела озабоченность и страх на их лицах. Ее сердце тоже наполнилось страхом, когда она различила среди них Гэвина, полностью вооруженного. Она видела, как брат сел на лошадь и во главе большого отряда выехал за ворота. За ним последовал большой отряд.

Но и после их отъезда люди не ушли со двора. Наоборот, они все прибывали и прибывали. Как Марсали хотелось быть среди них, разделить их заботы. Она слышала плач женщин и детей, входивших в ворота замка. Марсали была слишком далеко и не могла различить лица, но ее сердце заныло, когда она услышала стоны и заметила несколько раненых, лежащих на плитах двора.

Господи, война все-таки началась, подумала девушка и взмолилась:

— Боже! Прошу тебя! Сделай так, чтобы не Сазерленды начали войну.

Подбежав к двери, она стучала кулаками в твердое дерево, пока не разбила в кровь костяшки пальцев, но никто ей не ответил.

Заплакав от разочарования, девушка вернулась к окну и попыталась найти в толпе своего кузена Дункана, служившего лейтенантом в отряде Гэвина; у него были ключи от всех комнат замка.

Арендаторы сидели и лежали на плитах двора, хотя ей было не видно, раны или усталость отняли у них силы. Она слышала, как матери пытались унять плачущих детей, но нигде не видела Дункана.

Марсали закусила в отчаянии губу. В такую минуту ее место было среди этих людей. Она должна лечить их, ухаживать за ними, успокаивать и подбадривать их. Никакое наказание отца не могло отнять у нее эту привилегию и обязанность хозяйки замка.

Девушка снова начала стучать в дверь. Наконец послышался скрип ключа.

С радостным нетерпением она ждала, когда откроется дверь, но испуганно отступила, оказавшись лицом к лицу с отцом.

— Сазерленды напали на наших арендаторов около своей границы, — сказал он мрачно. — Четверо наших убито, двенадцать человек ранено. И один ребенок.

— Ты уверен, что это были Сазерленды? — спросила она и тут же пожалела о своем вопросе, увидев ярость, исказившую лицо отца.

— Да, наши люди уверены в этом. Его большие руки дрожали от напряжения, как будто он уже видел, как они сжимаются на горле врага.

— На нападавших были пледы Сазерлендов, а одна из женщин слышала, что кого-то из них назвали Патриком. Будь он проклят! Подумать только, я вырастил этого подлеца и даже собирался…

Дональд оборвал фразу.

— Ты должна была выйти за Синклера, — сказал он. — Тогда этого бы не случилось. Сазерленды не осмелились бы напасть на нас.

Марсали дрожала под его гневным взглядом, но все же отважилась спросить:

— Куда поскакал Гэвин?

— За этими подонками, — ответил отец дрожащим от ярости голосом. — За негодяями, убившими наших людей.

«Я не верю этому!» — мысленно воскликнула Марсали.

Она хотела бы сказать это вслух, но знала, что отец убежден в вине Сазерлендов, и без доказательств она не может переубедить его.

И все же ростки сомнений появились в ее душе. Она не верила, не могла и не хотела верить, что это сделал Патрик. Но что, если войну начал его отец? Здесь она не могла быть уверена.

— Ты нужна там, внизу, — сурово сказал отец. Марсали согласно кивнула.

— Я только возьму в кухне свои травы. А дети?..

— Один ранен, несколько пропало. Сына Быстрого Гарри лошадь зашибла копытом, — сказал Дональд. — Только благодаря божьей милости он не погиб. Я молюсь, чтобы он не потерял ногу.

Лорд Эберни повернулся и, не говоря больше ни слова, направился к лестнице.

Марсали с трудом справилась со своим гневом. Пострадавшему мальчику было всего семь лет. Его отец завоевал себе прозвище Быстрый еще юношей: он выигрывал все гонки, в которых участвовал, и стал скороходом клана. Все думали, что мальчик станет таким же быстрым и последует по стопам отца.

— Отец! — позвала Марсали.

Он остановился на площадке лестницы, но не повернулся к ней.

— А сам Быстрый Гарри? — спросила она. — Что с ним?

— Он пропал, — ответил Дональд, бросив на нее через плечо обвиняющий взгляд. Затем снова отвернулся.

Бремя вины, которое отец возложил на ее плечи, было слишком тяжелым.

«Патрик не виноват в этом», — повторяла про себя Марсали снова и снова.

* * *

Раненые толпились в комнате часовых, где они были защищены от холодного ветра с холмов. В большом очаге, сложенном у дальней стены, пылало яркое пламя.

В комнате было необыкновенно тихо. Несмотря на боль и раны, гордость не позволяла людям — даже детям и женщинам — проявлять слабость. Только бледные лица и пятна крови на чистых тростниковых циновках говорили о мужественно переносимых страданиях.

Марсали принесла с собой корзинку с лечебными травами и материю для перевязок. Она с благодарностью увидела, что Джинни уже спешит к ней с чистой водой для промывания ран.

Характер ран говорил о том, что нападавшие были на лошадях, а пострадавшие от нападения — пешими, так как преобладали резаные раны рук и плеч.

— Помогите сначала маленькому Гарри, — сказал один из раненых.

Марсали посмотрела на него, колеблясь. Но не смогла совладать с собой.

— Вы уверены, что это были Сазерленды? Вы узнали кого-нибудь?

Мужчина поморщился от боли в раненой руке и, помогая себе здоровой рукой, попытался сесть, опираясь спиной о стену.

— Они напали слишком быстро, — ответил он. — Я не смог узнать лица, но узнал их пледы.

— Кто-нибудь из вас знает Патрика Сазерленда?

— Да, — ответила женщина, сидящая рядом с раненным в руку мужчиной. — Я его хорошо знаю. Я не видела Патрика, хотя кто-то говорил, что слышал его имя.

Она посмотрела на Марсали.

— Почему? Почему они так с нами поступили? Ну ладно, угнать скот. Это бывает. Но сжигать наши дома? Убивать нас? Моя двоюродная сестра замужем за Сазерлендом.

Марсали хотелось крикнуть, что Патрик этого не делал, что он никогда не сделал бы ничего подобного. Но могла ли она быть полностью в этом уверена?

С болью в сердце девушка подошла к маленькому Гарри.

— Привет, смельчак, — ласково сказала Марсали, осматривая глубокую кровоточащую рану на левой ноге мальчика.

Лошадиное копыто разорвало мышцу икры, но кто-то уже остановил кровь и перевязал рану. К сожалению, была сломана кость. Тщательно исследуя перелом, Марсали заметила, что зрачки мальчика расширились от боли.

Она почувствовала гнев: каким человеком надо быть, чтобы искалечить ребенка?

Мальчик так сильно закусил губу, что из нее пошла кровь, но не проронил ни звука, пока Марсали промывала рану и зашивала ее. Он только пытался незаметно сморгнуть слезы с ресниц, когда девушка прибинтовывала ногу к деревяшке, которая должна была служить лубком.

Марсали встретилась глазами с тревожным взглядом матери.

— Он сможет ходить? — спросила несчастная женщина.

— Конечно, — ободрила ее Марсали. — Думаю, он сможет бегать, как раньше. А где твой второй сын?

— Остался у моей сестры. А ее муж ушел искать Быстрого Гарри.

Наконец Марсали закончила бинтовать ногу мальчика. Она взяла женщину за руку и попросила:

— Расскажи мне, что произошло. Женщина смущенно покачала головой.

— Они налетели слишком быстро. Упали как снег на голову, невесть откуда. Их было не меньше двадцати, все на лошадях. Погнали скот, подожгли дома. Гарри как раз был в поле, он побежал за ними, но они уже ускакали. С тех пор его никто не видел.

— Отец сказал, что это были Сазерленды.

— Конечно, это были Сазерленды, — с горечью подтвердила женщина. — Я видела их пледы, но не узнала лиц. Они были раскрашены. Может быть, когда Быстрый Гарри вернется…