Мне не очень хочется куда-то идти и проводить время в пустых разговорах, потому что перед глазами все время стоят лица моих малышей, восторженно разбирающих книги, купленные для них. Но я все-таки соглашаюсь, соблазнившись перспективой побаловать себя кондитерскими изделиями. Сколько выдержу, а там сбегу. Благо причину найти легко.

Мы заходим в кофейню и занимаем свободный столик. Делаем заказ и разговариваем ни о чем. Принесли заказ, и я позволяю себе с наслаждением уписывать за обе щеки чизкейк. Выпечка и разные другие кондитерские штучки — это моя слабость. Знаю, что могу съесть их в огромном количестве, поэтому держу себя с этим строго и позволяю лишь изредка нарушить запрет. Я рассеянно слушаю, о чем рассказывают мне приятельницы.

— Он вообще меня не любит, не ценит и не уважает. Я уж и не знаю, как еще его удержать. Мое мнение он никогда не учитывает. Ему на меня наплевать. Вот и сейчас: уехал на рыбалку, хотя я ему запретила ехать. Знает, что мне это не нравится, а все равно делает по-своему. Хоть бы ужин романтический перед этим устроил, чтобы мне не так обидно было, — закончила говорить Лида.

Я смотрела на нее и старалась понять, о чем она рассказывает. Когда я прожевала очередной кусок чизкейка, я уже «въехала» в суть повествования, а потому смогла высказать свою точку зрения по этому вопросу.

— Подожди, я что-то не очень понимаю. Твой мужчина что, должен спрашивать у тебя разрешения поехать на рыбалку? — с изумлением спросила я. — То есть он, взрослый человек, должен отпроситься у тебя на поездку с друзьями? Так? А если ты его не отпустишь, то покорно сидеть около тебя?

— Да, я хочу, чтобы он считался с моим мнением, — ответила Лида.

— Хорошо, он должен считаться с твоим мнением. А ты с его мнением считаешься?

— Конечно.

— Тогда почему же он не может поехать ловить рыбу с друзьями? Что в этом плохого? Если это его увлечение, которое приносит ему удовольствие, это не вредит вашему бюджету и общим семейным делам, то мне непонятно, зачем ему получать у тебя разрешение на поездку, — все еще не понимала я.

— А потому, что я хочу, чтобы он был рядом со мной. И потом, лучше бы он мне шубу купил или сапоги на эти деньги, чем тратить их на ерунду всякую, — пояснила мне Лида свою позицию.

— Понятно. Лида, скажи, ты так остро нуждаешься в этой шубе и в этих сапогах? Тебе нечего носить и обуть, нечего есть? И какое удовольствие ездить в шубе в общественном транспорте? Ее надо надевать по случаю. Насколько я знаю, тебе ее надевать некуда. Почему же он должен считаться с твоими желаниями и интересами, а ты с его интересами считаться не хочешь? Что плохого в том, что мужчина заработал определенную сумму денег и может безболезненно потратить часть денег на то, что приносит ему радость и удовлетворение? Что плохого в том, что он пообщается некоторое время с друзьями, а не с тобой? Как ни крути, а с тобой он все равно видится чаще, и не все его темы для разговоров подходят тебе.

— Мне есть что носить. Но я хочу, чтобы он все свое свободное время проводил со мной. Твой-то муж все время около тебя, — заметила мне приятельница.

— Ничего подобного, — возразила я ей. — Мы оба работаем, у нас есть свои личные дела и увлечения. Мой муж любит ездить на рыбалку. Просто я не вижу в этом ничего плохого и не понимаю, зачем взрослому человеку спрашивать у меня разрешения что-то сделать. Мне нравится момент его сборов, когда он рассказывает мне об их планах. Я люблю момент его возвращения, когда мы понимаем, что нам не хватало друг друга, и он делится с нами своими впечатлениями. Тогда мы оба понимаем, что наши чувства играют новыми красками. Мы доверяем друг другу, поэтому ему не приходится придумывать для меня разные небылицы, чтобы улизнуть на рыбалку. И поэтому наши отношения не портятся.

Я помню, как после выпускного вечера в одиннадцатом классе мы собирались пойти в двухдневный поход всем классом. Отпустили всех, кроме меня и моей школьной подруги. До сих пор помню свои ощущения и переживания: весь класс обсуждает предстоящий поход, организационные моменты, что-то решают, а мы с ней сидим и слушаем, а участия в этом не принимаем. Мне было так обидно, что этого события не будет в моей жизни! Но, в конечном итоге, меня все-таки отпустили после моих долгих уговоров, а вот подругу — нет. Тогда мальчики нашего класса пошли ее отпрашивать. Сколько лет прошло, а я с такой теплотой и радостью вспоминаю тот случай. А теперь только представь себе: все друзья собираются в поездку, а твой муж не при делах. Думаешь, ему не обидно? И вообще, как он себя при этом чувствует? И сидите вы вдвоем, друг на друга смотрите. Ты получила, что хотела. А ему обидно. Кому ты лучше сделала? Так отношения и начинают разрушиться. Может, его друзьям тоже прийти к тебе и попытаться отпросить его, как нашим мальчикам? Это же смешно!

— А романтические ужины? — вставила свое слово София.

— А что романтические ужины? — удивилась я. — Я никогда не ждала этого от мужа. И тем более не требовала их. Я всегда их устраиваю сама, если мне этого хочется. Я даже еду специальную для этого не готовлю. Зажигаю свечи, включаю приятную, спокойную музыку. Выключаю основной свет. И готово. Нам и в ресторан идти не надо. Так хорошо вдвоем дома. Иногда и дети с нами сидят. А если мне очень захочется, то я и нарядиться могу, и прическу сделать, и украшения надеть. Захотим потанцевать — нам ничто не мешает это сделать.

— Но это же неправильно! — в один голос воскликнули мои приятельницы.

— Почему неправильно? — снова удивилась я. — Поймите же, так все устроено и задумано изначально. Мужчина, если он мужчина, всегда отважен. Он бьется с врагом лицом к лицу, берет на себя разные тяготы и несет их, разрешает проблемы, тащит тушу мамонта в пещеру для пропитания женщинам и детям, встает на защиту земли и семьи против агрессора. Мужчина — воин за старых родителей, за семью, за землю. И потому особой тонкости с мужчины спрашивать нечего, она ему будет в боях лишь помехой. Тонкость и предусмотрительность — это женское свойство.[1] А потому нечего от своих мужчин ждать какой-то романтики. Не мужское это дело. Создавайте ее сами, ищите и умейте находить даже в мелочах. Например, для меня романтика, если он меня встречает с работы. Или готовит еду. Или даже то, что мы ее готовим все вместе с детьми. Звонит мне просто так или присылает сообщения, — поделилась с ними своими мыслями я.

— Ну нет, я так не согласна! — сказала София.

— И я тоже! — поддакнула ей Лида.

— Каждый решает для себя сам, — заметила им я.

— Поэтому я и не выхожу замуж, — вступила в разговор София. — Пока не найду такого, который будет соответствовать всем моим требованиям. Лучше буду так жить, просто вместе, без обязательств. И потом, слово «муж» какое-то некрасивое. Лучше «любимый мужчина».

— Соня, а разве муж не может быть любимым мужчиной? Допустим, я в разговоре о муже только таким образом о нем и говорю. И всем моим близким понятно, кого я подразумеваю, говоря «любимый мужчина», — обратилась я к приятельнице.

— Видишь ли, дорогуша, — с видом умудренной большим жизненным опытом женщины произнесла София, — по уже сложившемуся набору обстоятельств, именно переходя в разряд «мужа», мужчина перестает быть «любимым мужчиной».

— Это почему же? — не поняла я.

— Потому что романтика пропадает. По этой причине я и буду искать себе абсолютно романтичного мужчину, который после свадьбы не превратится просто в «мужа», а навсегда останется «любимым мужчиной», — подвела она итог своим рассуждениям.

— А-а, — только и смогла на это заявление выдавить из себя я. — Между прочим, слово «муж» происходит от слова «моуж», то есть «тот, кто моужет» — может. То есть может практически все, ибо «мог-учий», «мощ-ный». Не может он, как любой мужчина, немногое, но существенное — рожать детей и видеть сокровенные смыслы во внешнем мире. Поэтому и нужна ему «жена» — от слова «gena», от слова «генетика», — та, что рожает. Только так — в браке — мужчина обретает цельность, полноту жизни и смысл. Иначе защищать некого, и строить не для кого, и мамонта заваливать ни к чему, — да и жить в одиночестве незачем[2]. Поэтому я не вижу ничего плохого и некрасивого в словах «муж» и «жена». И мой муж для меня — любимый мужчина. А я, его жена, для него всегда — любимая женщина, — закончила объяснять я.