Я в ужасе посмотрела на Нэша

, ища совета, но он только нахмурился.

—

Если ты не можешь петь, значит она уже ушла,

—

прошептал он.

—

Стремление заканчивается, когда Жнец забирает свою душу.

Вот почему моя песня для Мередит закончилась, как только она умерла

—

мы не заявили свои права на ее душу.

Опустошенная, я могла только наблюдать, как люди снуют вокруг мертвой девушки, пытаясь помочь, пытаясь увидеть, пытаясь понять. В середине путаницы один из людей привлек мое внимание. Потому что он не смотрел в ту сторону. В то время как все остальные были сосредоточены на девушке

, лежащей на полу спортзала, через тонкую руку перекинута зеленя кофточка, эта женщина стояла в дальнем углу, глядя на... меня.

Она не двигалась, и казалась устрашающе холодной. Пока я смотрела, она медленно мне улыбнулась, как если бы мы хранили какую-то общую тайну.

И это было правдой. Она была Жнецом.

—

Нэш...

—

прохрипела я

, ища рукой его руку, не решаясь оторвать глаз от странной неподвижной женщины.

—

Я вижу ее.

— Е

два он выговорил последнее слово, как она исчезла. Она пропала так же тихо и внезапно, как Тод, казалось

, что никто больше не заметил ее.

Разочарование и гнев вспыхнули во мне, опалив изнутри. Жнец дразнила нас.

Мы знали о возможных последствиях и приняли риск, а теперь кто-то умер, заплатил за наши решения. И Жнецу, вероятно, известно, что мы не могли остановить ее.

А хуже всего было то, что когда я посмотрела на Эмму, которая не знала чего стоила ее жизнь, я не жалела о своем выборе. Ни чуточку.

ГЛАВА 17

В течение следующих нескольких минут, к счастью, внимание толпы переместилось к другому объекту

, сосредоточившись на другой стороне комнаты. Девочка была одной из младших. Болельщица по имени Джулия Герцог. Это имя вызывало смутное изображение ее лица. Она была красива и, если память не обманывает, более дружелюбна, чем большинство других.

Когда спустя несколько минут после того, как она упала

, у Джулии не нащупали пульса, взрослые начали подталкивать студентов к двери. Нэшу и мне было разрешено остаться, потому что мы подвозили Эмму, а учителя не позволит ей отправиться домой

, пока скорая не проверит ее. Тем не менее, Джулия была важнее, поэтому, когда медики прибыли, сначала направились прямо в сторону толпы вокруг нее.

Но было слишком поздно. Даже если бы я и не знала этого наверняка, то их осанка и неторопливый шаг выдали бы это. Тогда один из медиков в черных брюках равномерным шагом направилась через весь зал к нам, аптечка первой помощи бала у него в руках. Он тщательно осмотрел Эмму, но не нашел ничего, что могло бы стать причиной ее падения. Ее пульс, артериальное давление, дыхание

—

все было в порядке. Ее кожа покраснела и выглядела здоровой, глаза были расширены, а рефлексы... точными.

Медик пришел к выводу, что она просто упала в обморок, но сказал, чтобы пришла в больницу для более тщательного осмотра, на всякий случай. Эмма попыталась отказаться, но директриса позвонила госпоже Маршалл, которая сказала, что встретит свою дочь там.

Когда я была уверенна, что Софи уехала домой, Нэш и я последовали за скорой помощью в больницу, где медсестра положила Эмму в небольшой светлой комнате в ожидании экспертизы. И ее мать. Как только медсестра ушла, закрыв дверь, Эмма повернулась к нам обоим, выражение ее лица выражало смесь страха и растерянности.

—

Что произошло?

—

Спросила она, не обращая внимания на подушки, села на больничной койке, скрестив ноги в стиле йога.

— Я хочу п

равды.

Я посмотрела на Нэша, который вытащил резиновую перчатку из коробки на стене, но он только пожал плечами и кивнул в ее сторону, давая мне ясно понять

, что могу говорить.

—

Хм...

—

прохрипела я, не зная, сколько можно ей рассказывать. Или какие подобрать слова. Или смогу ли я вообще говорить со своим лягушачьим голосом.

— Т

ы умерла.

—

Я умерла?

—

Глаза Эммы стали огромными и круглыми. Что бы она ни ожидала услышать, я не сказала этого.

Я нерешительно кивнула.

—

Ты умерла, и мы вернули тебя обратно.

Она сглотнула, переводя взгляд с меня на Нэша

—

который возился с одноразовыми перчатками

—

и обратно.

—

Вы, ребята спасли меня? Мол, вы сделали СЛР

?

—

Ее руки расслабились, и плечи упали в облегчении

—

она явно ждала чего-то... страннее. Я просто кивала, но никто не подтвердит нашу историю. Мы должны были сказать ей правду

—

или по крайней мере часть ее.

—

Не совсем.

—

Я запнулась, поглядывая на Нэша, прося его о помощи.

Он вздохнул и выпустить воздух из перчаток, а затем опустился на край кровати рядом с Эммой. Я сидела перед ним

, поэтому прислонилась спиной к его груди. Я едва не потеряла контакт с ним

, пока пела для Эммы, и не собиралась больше делать это в ближайшее время.

—

Хорошо, мы расскажем тебе что происходит...

—

Однако, я знала, когда он сжал мою руку, что он не собирается рассказать ей обо всем, и он не хотел, чтобы я это делала.

—

Но сначала я хочу, чтобы ты поклялась, что никому не расскажешь. Никому. Никогда. Даже если проживешь девяносто лет, чтобы сделать признание умирающего.

Эмма улыбнулась и закатила глаза.

—

Да, как будто я буду думать о вас двоих, в свои сто шесть лет и испуская последнее дыхание.

Нэш рассмеялся и обнял меня за талию. Я наклонилась к его груди, биение его сердца отдавалось у меня в спине. Когда он говорил, его дыхание колыхало волосы над ухом, мягко успокаивая меня, хотя я знал, что эта часть истории была предназначена для Эммы. На всякий случай.

—

Так ты клянешься?

—

Спросил он, и она кивнула.

— Т

ы знаешь, что Кейли может сказать, когда кто-то умрет?

—

Эмма снова кивнула, теперь ее глаза сузились, в них сияло любопытство, вперемешку со страхом.

—

Ну, иногда, при определенных обстоятельствах... она может вернуть их.

—

С его помощью,

—

хрипло добавила я, но сразу подумала, что его участие было одной из частей

, которые Нэш хотел бы сохранить в тайне. Но он поцеловал мой затылок, чтобы сказать

, что все хорошо.

—

Да, с моей помощью.

—

Его пальцы сжали мои, моя рука лежала у меня на коленях.

—

Вместе мы... вернули тебя. Вроде того. Все нормально. С тобой не случилось ничего плохого, и врач, вероятно, решит, что ты просто упала в обморок от стресса, или горя, или чего-то еще. Так же, как решил медик скорой помощи.

В течении почти минуты Эмма молчала, переваривая. Я боялась, что даже при тщательном влияние Нэша, она может волноваться, или начнет смеяться над нами. Но она только моргнула и покачала головой.

—

Я была мертва?

—

Снова спросила она.

—

А вы, ребята

, вернули меня. Я знала, что мой внутренний механизм еще работает

, и я должна была чувствовать, что мне стало хуже, и я должна была знать, что упаду в обморок.

Я улыбнулась, радуясь, что она могла увидеть юмор в этой ситуации, а Нэш громко рассмеялся, все его тело дрожало у меня за спины.

—

Ну, если повезет, мы заказали бесконечное здоровье для тебя,

—

сказал он.

Эмма улыбнулась в ответ, но ее лицо стало серьезным.

—

Было ли это, как с другими? Я просто рухнула?

—

Да.

—

Я ненавидела это чувство, рассказать ей о ее собственной смерти.

—

В середине фразы.

—

Почему?

—

Мы не знаем,

—

сказал Нэш, прежде чем я смогла ответить. Я промолчала, потому что технически это было правдой, даже если это была и не вся правда. Я не хотела вмешивать Эмму во что-то, где участвует психически-нездоровый Жнец.