Учитель Карандаш пошёл к Самоделкину.

— Слушай, Самоделкин, ты научи ребят, как правильно делать зарядку, а я должен поискать.

— Кого? — спросил железный человечек.

— Я не знаю.

— Чего же ты будешь искать?

— Я буду искать «У-уу».

— А как оно выглядит, «У-уу»?

— Я не знаю.

— Тогда я пойду на зарядку… Эй, малыши! — позвал он. — Будем делать зарядку!

— Зарядку? — спросила девочка. — Зачем волшебникам делать зарядку? Зачем?

— Не хочу никакой зарядки, — решительно заявил Прутик. — Волшебникам зарядка ни к чему. Ерунда — зарядка.

— Пускай неволшебники делают зарядку, — согласился Чижик.

— Тогда покажите мне, как лягушки прыгают, — попросил хитрый Самоделкин. — Я забыл, как они прыгают. Кто знает, как лягушки прыгают?

— Я! — в один голос ответили ученики. — Я знаю, как лягушки прыгают.

— Проще простого, — сказал Чижик и запрыгал по садовой дорожке высоко и ловко.

— Так воробышки скачут, а не лягушки, — заметил Прутик. — Лягушки приседают, а потом — прыг! И лапки в стороны.

— Покажи, мальчик, покажи, — подзадоривал Самоделкин. — Прыг-скок…

Они взяли друг друга за руки и запрыгали все вместе.

Выше всех, конечно, подпрыгивал Самоделкин.

— Раз-два! Раз-два! Раз-два! — приговаривала Настенька.

— Ква-ква! Ква-ква! — смеялся Прутик.

Они так прыгали, что прохожие, которые шли мимо ограды школьного сада, останавливались и говорили:

— Тут, наверное, школа цирковых акробатов. Ай, какие ловкие!

— Но зачем тогда, скажите на милость, — не поверил один прохожий, — в саду голубой шар? Зачем акробатам шар? А?

— В самом деле не понятно, — согласились прохожие.

Тут один маленький мальчик посмотрел на прохожих и сказал:

— Все понятно.

Маленькие всегда понимают лучше многих прохожих.

— Они от радости прыгают. Вот, — сказал мальчик.

И я не могу с ним не согласиться. Никаких чудес не бывает без радости. Ни один волшебник не может обойтись без неё, без радости. Не будет радости, не будет никакой волшебной школы.

Озадаченный художник между тем ходил в зарослях, шарил в траве, надеясь найти какие-нибудь следы. И ничего не видел.

Школьный сад очень густой. В нём даже пальмы растут с орехами. Орехи большие такие, называются они кокосовые. Величиной с маленький арбуз. А в них прохладная жидкость, похожая на молоко. Их никто в саду не сажал. Однажды эти пальмы нарисовал Карандаш. Он подумал: сад будет наряднее от бананов и ананасов. Он взял и нарисовал. И жуков нарисовал — светлячков, как в настоящем тропическом лесу. Не бывает на свете хорошего тропического леса без летающих светлячков. Днём их не видно, зато ночью пальмы очень красивы от голубого сияния. Жуки летают, как маленькие фонарики…

Озабоченный Карандаш ходил по этому саду — и вдруг ему почудилось будто кусты на лужайке, у фонтана, где занимались ребята, колышутся, прыгают кусты, приговаривают:

— Раз-два! Раз-два!

Карандаш бегом поспешил туда. И ничего не нашёл. Один шорох и шелест. Правда, совсем близко, так ему показалось, кто-то крикнул тоненьким голоском: «Ку-ку!» Но кто может в саду кричать «ку-ку», если не кукушка? В таком необыкновенном саду не то что кукушка, попугаи с павлинами с радостью поселились бы и никогда из него не улетали.

На всякий случай Карандаш крикнул:

— Эй, ты, выходи отсюда немедленно, да поживей, пока тебя комарики не закусали. Я кому говорю!

А в самом деле, кому? Там никого не было. Только снова из гущи веток донеслось «ку-ку». Будто ветки дразнились тоненьким голоском: «Ку-ку!»

Это, конечно, мог бы сказать учёный попугай КуКу. Но учёные попугаи потому и называются учёными, что любят сидеть в учебных комнатах, а не шататься по лесам и пальмам.

Самоделкин с укоризной посмотрел на Карандаша и покачал головой, потому что не слышал никаких «ку-ку».