Он повернулся, чтобы уйти, но Берта задержала его, взяв за локоть. Джейк вопросительно взглянул на нее.
– Позволь снабдить тебя хотя бы едой и флягой воды. Это пригодится. И возьми мое седло – нет, я так хочу. Тебе будет удобнее. И вот еще – от солнца и всего прочего, – из ближайшего ящика Берта достала стетсонов-скую шляпу и протянула ему.
– Берта, я не могу все это принять. Мы с Джесси не вернемся в караван. Я не смогу вернуть вещи.
– Тогда считай, что это свадебные подарки, – настаивала она, сунув шляпу ему в руки. – Ну ладно, нечего терять время, споря со мной. Седлай лошадь, а я привяжу мешок с провизией. Давай – прочь отсюда!
Благодарно улыбнувшись и сжав ей руку, Джейк направился к выходу. И снова голос Берты остановил его:
– Колтрейн, еще кое-что позволь спросить?
– Да.
– Вы с Джесси? На самом деле вы вовсе не убегали от родни, чтобы пожениться, так ведь?
Джейк снова улыбнулся:
– Нет, не убегали, – с этими словами он спрыгнул на землю, взял седло, привязанное сбоку к фургону, и пошел седлать коня.
До его слуха уже не донеслись слова Берты, впрочем, ему и не адресованные:
– Ну и ну! Из-за моего дурацкого вмешательства им пришлось пожениться. Может, в конечном счете, меня и пристукнут, но я хочу знать, почему пострадала моя голова. Санта-Фе подождет! Сейчас я отправляюсь прямиком на ферму Стюарта!
* * *
Джесси не знала, что болит больше: челюсть, по которой Скиннер ударил, чтобы она перестала сопротивляться, запястья, скрученные веревкой и привязанные к луке седла, рана под грудью или попка, еще болевшая от вчерашней скачки. Было так унизительно находиться в одной рубашке среди этих бесчестных людишек. Приличнее оказаться в тех брюках для верховой езды, что ей вчера одолжили.
Однако слишком поздно о чем-то сожалеть. Ветер и солнце снова обжигали ее лицо и ноги, волосы развевались за спиной. Ошеломленная этим похищением Джесси лишь сейчас стала приходить в себя. Она не могла думать ни о чем другом, кроме той страшной минуты, когда Скиннер и какой-то мексиканец ворвались в фургон, схватили ее, а Берту сильно ударили по голове. Она молилась, чтобы Берта не погибла из-за своей доброты. Слезы текли из глаз Джесси.
А Джосая?! Она изо всех сил старалась повернуться и посмотреть назад, не скачет ли он за ними. Но как ни старалась, ничего не получалось. А так как сам Хайес держал за поводья ее лошадь, ускакать она тоже не могла. Бандиты! Джесси посмотрела на нескладных мужчин с угрюмыми лицами. И Джосая был одним из них?.. Слезы потекли еще сильнее.
Она пыталась понять, куда ее везут и зачем. Ясно – хотят заставить Джосая последовать за ней, чтобы убить обоих. При этой мысли она всхлипнула. Слезы текли неудержимо. Джесси обратила внимание на дорогу, по которой они проезжали: она проходила недалеко от ее фермы, если они так будут ехать и дальше, то прибудут именно туда. Может быть, у бандитов имелось какое-то укрытие вблизи ее дома, но если этот вариант исключить, то ехать они могли или к ней на ферму, или в форт Кэмп-Николс. Трудно представить себе, что бандиты торопятся в объятия закона, – значит, едут на ферму Стюарта.
Тут Джесси вспомнила, как Скиннер сказал Берте, чтобы она передала – кому? Колтеру или Колтрейну, похоже, что тот знает, где их искать. Оставалась какая-то надежда, что Берта жива. Вполне вероятно, Скиннер только оглушил кулаком бедную Берту, чтобы она не поднимала шума, но могла очнуться и передать эти слова тому Колтеру или Колтрейну. Оставалось только надеяться, что Берта знала лучше, чем она, кто такой Колтрейн, – вот именно! Единственным, кого Джесси представляла в этой роли, был сержант. Но это же бессмысленно! Зачем преступникам сообщать армии, где они находятся? Ведь похищают именно армейское оружие?
Все смешалось в голове Джесси. Она не ведала, как самой остаться в живых. Пока ехали, было чувство относительной безопасности. Но стоит им остановиться, чтобы напоить коней и отдохнуть или прибыть на место, шансы выжить предельно уменьшаются. Недаром Скиннер скакал так близко, не сводя с нее глаз. Джесси искренне надеялась, что он не узнает в ней того «паренька» с фермы, который поставил его в неудобное положение перед Хайесом, когда они пришли спрашивать о том, чьи голоса раздавались ночью в хижине.
Суета среди всадников вернула ее к действительности. Скиннер натянул поводья у лошади, на которой ехала Джесси. Тревожно оглядевшись, Джесси поняла, что они останавливаются. Все, кроме Скиннера и Хайеса, спешились, чтобы дать отдохнуть лошадям, некоторые пили из фляжек, но никто не предложил пленнице освежиться. Не в силах видеть утоляющих жажду, когда у самой губы запеклись от жары, Джесси сосредоточила все внимание на двух бандитах. Так как Хайес и Скиннер не потрудились говорить при ней потише, Джесси с отчаянием поняла, что они не собираются оставлять ее в живых, и поэтому, конечно, она никому не сможет передать их разговор.
– Какого черта мы остановились, Хайес? Здесь даже поблизости нет воды.
– Я не из-за этого сделал привал, хочу послать двоих к последнему холму, что мы проехали, надо проверить, не скачет ли Колт-рейн за нами следом.
Скиннер издал короткий смешок:
– Ну да, он едет за нами. Мы же ее схватили.
Он показал большим пальцем назад, в сторону Джесси. Она выпрямилась в седле. Ни за что не даст этим негодяям повод думать, что испугалась.
– Да, но я хочу убедиться, что он никого не прихватил с собой.
– Кого, например, сержанта и его солдат?
Оба разразились громким смехом. Брови Джесси сдвинулись: почему они не боятся солдат? Караван охраняло человек двадцать или даже больше, а у Хайеса всего девять бандитов. И кто такой этот Колтрейн, почему он будет о ней беспокоиться и зачем она ему нужна?
Когда они перестали смеяться по только им известной причине, Скиннер добавил:
– Лучше бы ты отправил меня с ними, босс. Эти парни не слишком опытны и могут не найти дорогу обратно.
Последовал новый взрыв смеха.
Джесси была искренне возмущена: эти двое презирают даже своих людей и не беспокоятся, слышат ли они их насмешки. Хайес продолжал смеяться, а Скиннер крикнул:
– Санчес, Ромеро, поехали. Надо кое-что разведать.
Двое мужчин поднялись с ворчанием, бормоча ругательства, сели в седла и последовали за Скиннером. Джесси узнала одного из них, Сан-чеса, который участвовал в ее похищении. Он дал волю рукам, ощупывал ее полуобнаженное тело, пока Скиннер не остановил его, быстро и сердито; теперь Джесси задумалась и об этом. Она немного развернулась в седле, провожая глазами удаляющихся всадников.
– Подумываешь, как бы самой удрать, а, мисси?
Джесси резко обернулась, услышав голос Хайеса совсем рядом. Он подъехал с другой стороны и сейчас похотливо положил грязную руку на голое бедро Джесси. По ее коже поползли мурашки, на лице отразилось отвращение. Не говоря ни слова, она плюнула ему в лицо.
На мгновение пятеро оставшихся бандитов застыли в молчании, кто где стоял, и, оцепенев, смотрели на своего главаря и девушку. Джесси видела их краем глаза, но вся ее ненависть была направлена на Хайеса. Она даже не отвела взгляд. Действуя бездумно, Джесси не представляла себе, как далеко зашла и может расстаться с жизнью прямо на месте, но все равно не жалела о сделанном.
Хайес медленно снял руку с бедра девушки, развязал грязный шейный платок и вытер им лицо. Взгляд его маленьких блестящих глаз был прикован к глазам Джесси. Он бросил сигару на землю. Потом повернулся к пятерым мужчинам и сказал:
– Эй, парни, посмотрим, как будет веселиться эта мегера сегодня вечером. Интересно, захочет ли старина Колтрейн иметь с нею дело после того, как она побывает в руках у всех нас. Могу побиться об заклад, Скиннер и те мексиканцы тоже захотят принять участие.
Бандиты завопили и захохотали, выкрикивая непристойности, поясняющие, что они собираются сделать с нею. Хайес рассмеялся ей в лицо и отъехал, не отпуская поводья ее лошади. Кровь застыла в жилах у Джесси. Если бы она не была крепко привязана к седлу, наверное, упала бы в глубокий обморок. То, что замышлял Хайес, было хуже смерти. Джесси задрожала от ужаса, но не опустила головы и не показала, какой страх сковал ее. Она решила убежать при первой же возможности или схватить любое оружие, какое подвернется под руку, дать отпор, убить как можно больше бандитов, прежде чем они прикончат ее.
