– Все произошло так стремительно! Мы никак не могли ей помочь!

– Какая ужасная смерть! У погибшей не оставалось ни единого шанса.

– Бедняжка! Прямо под копыта!

Слейд слышал голоса, он даже разбирал слова, но не понимал смысла. Открыв глаза, он поморгал. Почему-то светило солнце, а вокруг мелькали сочувствующие лица незнакомых людей. Кажется, кто-то даже хлопал его по щекам. С трудом сглотнув, Слейд снова закрыл глаза, потому что незнакомые лица замелькали в пестром хороводе, который грозил засосать его в свою воронку.

«Что со мной? Почему я лежу на земле, окруженный зеваками? Где Ханна?»

– Эй, вы, потише! Мистер Гаррет приходит в себя!

Голос принадлежал Хаммондсу. Слейд снова открыл глаза, изумленный подобным фактом. Да, он действительно лежал на земле, затылок ныл, перед глазами плыли круги. Чьи-то руки заботливо помогли ему сесть, поддерживая под спину.

Джонс. А что он-то здесь делает? Что вообще случилось?

Кто-то справа от Слейда шмыгнул носом, и он растерянно повернул голову на звук.

Миссис Стэнли. Да что такое? И почему у них у всех такие погребальные лица?

– Джонс, помоги мне подняться.

Господи, неужели его голос звучит так сипло и неуверенно?

Крепкий охранник подхватил Слейда под локти и помог подняться. Качнувшись, Слейд едва не упал и обвел взглядом аллею. Память вернулась к нему неожиданно, почти свалив с ног своей неумолимостью.

Лошади. Ханна. Крики.

– Я хочу видеть жену, – просипел Слейд, оборачиваясь к Джонсу. Тот кивнул и, подставив Слейду плечо, указал на особняк через улицу. Миссис Стэнли за спиной принялась громко и протяжно стенать. Она бормотала что-то себе под нос, и Слейд отчетливо расслышал «столько крови» и «бедная хозяйка», отчего у него неприятно задрожали колени. Хаммондс шикнул на женщину, призывая к молчанию.

– Пойдемте, сэр. – Он тоже показал на особняк. – Мы перенесли тел… э-э… внесли миссис Гаррет в дом. Следуйте за мной, я постараюсь разогнать зевак, что стоят у нас на пути.

«Он чуть не сказал „тело“! Мне не послышалось».

Слейд в панике заторопился и растянулся бы на мостовой, запутавшись в собственных ногах, если бы не помощь охранника. Впереди он заметил столпотворение. Оттолкнув Джонса, он сумел пролезть среди зевак и остановился прямо над покалеченным телом Кейтса. Его руки и ноги раскинулись в стороны под странными неестественными углами, лицо, залитое кровью, неузнаваемо запрокинулось, грудная клетка была проломлена и представляла собой кровавую кашу. Охранник умер, пытаясь защитить Ханну.

– Немедленно уберите его, – приказал Слейд Джонсу. – Похороните со всеми почестями. И разыщите его родных.

Джонс, бледный, но внешне спокойный, кивнул. Жестом подозвав Харди, он принялся за работу.

Несчастный охранник!

Слейд прикрыл глаза.

Уж если крепкого, ширококостного мужчину так покалечило, то как выглядит Ханна?

Ужас пронзил его. Он растерянно вглядывался в окна своего особняка, не в силах сделать ни шагу навстречу. Он видел миссис Стэнли, почти вошедшую в дверь, и двоих ее сыновей, дергавших мать за юбку.

«Я просто не смогу взглянуть на нее! Я не хочу идти туда! Идти, чтобы обнять искалеченное, безжизненное тело, тряпичную куклу, в которую превратилась моя жена. Я рано потерял родителей, деда, а теперь и единственную женщину, которую любил. Почему, почему я не признался ей в своих чувствах? Из-за глупой мести я заставил Ханну страдать в последние дни ее жизни, вместо того чтобы превратить их в наслаждение. Глупец!» Кто-то тронул его за плечо.

– Пойдемте, сэр, – позвал его Хаммондс. Впервые на памяти Слейда он смотрел в глаза своему собеседнику. – Мы должны вернуться в дом.

Слейд не шелохнулся.

– Я не смогу.

– Конечно, сможете, – закивал Хаммондс, поддерживая хозяина под локоть. – Вы должны. Ради Ханны.

– Ради Ханны? – Ничего не сознавая, Слейд переставлял ноги, совсем не замечая, что делает. Он вообще не мог понять, как оказался дома. – Где она? – хрипло спросил он, уставившись на заплаканную миссис Стэнли.

– Мы перенесли несчастную в гостиную. Она на диване, – давясь рыданиями, ответила женщина, непрерывно гладя детей по кудрявым головкам.

Слейд посмотрел на дворецкого.

– Я хочу побыть с ней наедине. Прошу меня… не сопровождать.

Миссис Стэнли и Хаммондс торопливо закивали и покинули холл. Когда Слейд остался один, до него вдруг стали доноситься разные звуки. Где-то в парке смеялись и кричали детишки… детишки, которых у них с Ханной уже не будет. По мостовой стучали колеса экипажей – опасных, тяжелых экипажей, которые в считанные минуты превращают человека в бесформенную груду плоти. В гостиной громко тикали часы, отсчитывая время его одиночества.

Не в силах больше выносить мучения, Слейд деревянно повернулся в сторону гостиной и зашагал к двери на негнущихся ногах.

В гостиной царил сумрак, шторы задернули, и лишь на одной стене играли солнечные зайчики. Словно в насмешку над его утратой.

Слейд обвел безумным взглядом гостиную и заметил худую фигурку, вытянувшуюся на светлом диване.

Ханна. Такая спокойная! Какое у нее бледное лицо, словно маска! Пятна крови на покрывале и на рукаве платья, порванный подол. Господи, как странно лежит ее рука! Должно быть, она сломала ее под колесами экипажа…

Застонав, Слейд опустился в кресло, придвинутое к дивану. Глаза выхватывали все новые и новые детали: порезы на щеках, ссадина на виске и спутанные, пропитанные кровью волосы.

Не сдержавшись, Слейд схватил податливое тело и исступленно прижал его к себе.

Она до сих пор теплая, Господи…

В груди больно сдавило. Слейд застонал, падая на колени возле дивана и притягивая к себе тело Ханны. И вдруг он зарыдал, некрасиво вздрагивая и судорожно прижимаясь лбом к волосам жены.

«Не уходи от меня, Ханна. Прошу тебя, не уходи! Я так мало успел. Я столько тебе не сказал!» – думал он.

– Я люблю тебя, Ханна… – произнес он вслух.

– Я тоже люблю тебя, Слейд, – услышал он.

Слейд замолчал и резко выпрямился, не выпуская тело жены из рук, и взволнованно вгляделся в бледные черты ее лица. Никаких красок в щеках, ни дрожания ресниц – ничего. Должно быть, страшная потеря лишила его рассудка!