Будь проклят нескончаемый дождь вместе с ветром! Пить чай и обсуждать свадьбу с ненавистным Гарретом было просто ужасно!

Кутаясь в теплую накидку, Ханна бормотала проклятия себе под нос. Она спустилась по центральной лестнице к парадной двери и потянула за медную ручку в виде головы огромной жабы. Вот гадость-то! Что за нелепая ручка! И весь дом! И старая Изабель, которая все решила за нее!

Такое впечатление, что люди, окружавшие Ханну, поставили себе целью указывать, как ей дальше жить и вести себя. Даже милая Оливия подозрительно благодушно отзывалась о своем новом хозяине. Подумать только, она посмела выспрашивать, куда направляется Ханна и когда она собирается вернуться!

И эти престарелые служанки – каждая пыталась указать ей, во что нужно одеться к чаю и как должна вести себя юная леди. Неужели теперь вся ее жизнь превратится в бесконечный кошмар, состоящий из чопорных бесед, крахмальных юбок и корсетов, вежливых поджиманий губ и неискренних улыбок?

Да живущие здесь благовоспитанные леди не смогли бы и дня прожить в суровых условиях Дикого Запада! Они стонали бы, натягивая самостоятельно одежду и причесывая волосы, а уж простые повседневные обязанности им оказались бы просто не под силу.

До чего же хорошо и вольготно жилось Ханне в дикой прерии! Работа от рассвета до заката, забота о близких, мелкие хозяйственные хлопоты – как быстро бежали дни, какой надежной и незыблемой представлялась жизнь.

Шаркающие шаги позади возвестили о появлении дворецкого. Ханна вздохнула и повернулась.

– Добрый день, Пембертон, – пропела она. Дворецкий взглянул на нее с подозрением. От него не укрылось, что гостья одета для прогулки.

– На улице ужасная погода, мисс Лолес. Тем не менее, и вам доброго дня. – Старик тряхнул белоснежной головой и сделал попытку поклониться. Ханне показалось, что он начал заваливаться вперед, на нее, и она уже протянула руки, чтобы подхватить несчастного, но Пембертон с усилием выпрямился и снова взглянул на Ханну с неодобрением.

– Что такое, Пембертон?

– Вы собираетесь на улицу? На вас плащ, мисс Лолес.

– Я знаю, – едва не рассмеялась Ханна. – Что с того?

– В общем-то ничего. С моим мнением в любом случае никто не считается, – обиженно ответил дворецкий, резко, как-то по-военному повернулся направо и зашаркал прочь, оставив девушку в недоумении. Она проводила старика задумчивым взглядом и снова повернулась к двери, за которой ее ждала свобода.

Разумеется, Ханне даже и в голову не приходило убегать, но на свежий воздух после странного чаепития с Изабель Гаррет, ее внуком и их жуткой собакой ей неудержимо захотелось выйти.

Ханна толкнула дверь наружу. Тяжелая створка приоткрылась всего на несколько сантиметров и вновь захлопнулась. Ханна повторила попытку, но безуспешно. В третий раз она приложила к двери плечо и толкнула так сильно, как только могла. Порыв ледяного ветра ударил ее, забрызгав мелкими каплями дождя, сорвав плащ, отлетевший назад, в дом, подальше от непогоды. Ханна подобрала его.

В следующий раз, прежде чем дверь снова захлопнулась, Ханна одним прыжком выскочила на улицу, сбежала по трем невысоким ступенькам и замерла, раскинув руки и зажмурив глаза.

Свобода! Сочный, почти сладкий ветер свободы!

Девушка закружилась на месте, топча коричневую траву, размокшую под дождем. Казалось, прошли годы с того момента, когда ее ноги касались настоящей земли, а не устланных коврами полов.

Ханна запахнула плащ и откинула волосы на спину. До чего же ей не хватало пологих холмов прерий, мелких диких цветов, бескрайнего неба до самого горизонта. Горло перехватило спазмом.

«Неужели меня посетил приступ ностальгии?»

Ханна рассмеялась и подняла лицо к небу. Мелкие капли падали сверху, затекая в уши и в нос. Порывы ветра налетали на нее.

Вздохнув, Ханна огляделась. Перед ней предстал унылый вид: голые деревья, остриженные и ободранные ветром кусты, каменные клумбы с остовами цветов. Девушка расстроено покачала головой и побрела вдоль аллеи. Завернув за угол, она обнаружила целую группу высоких деревьев незнакомого ей вида, еще не сбросивших листву и оттого не столь жалких. Тот, кто высаживал их много лет назад, решил придать будущей аллее дикий, неухоженный вид, растения рассаживались без очевидного порядка и казались частью естественной среды.

Именно такое место и искала Ханна. Она запрокинула голову вверх, к кронам деревьев. Ветер перебирал еще непожухлую листву, трепал ветви, и создавалось впечатление, что деревья переговариваются между собой. Крупные капли падали с листьев вниз, издавая монотонное «кап-кап». Палая листва, устилавшая землю и укрывавшая корневища, еще не успела сгнить и сохранила свежие желтые и багряные оттенки.

Побродив по тропинкам, Ханна наткнулась на небольшой одноэтажный домик, который видела раньше из окна спальни. Поначалу девушка бодро зашагала к незнакомому строению, но, заметив на его двери тяжелый замок, не смогла скрыть досаду.

Неужели дом заперт?

Приблизившись к двери, Ханна осторожно потрогала замок. Тяжелая дужка вывалилась из отверстия, словно приглашая войти. Девушка толкнула дверь, воровато оглянулась и скользнула внутрь. Стены комнатки, обшитые деревом, сохраняли остатки тепла, низкий маленький камин, отделанный камнем, тщательно вычищен, немногочисленную мебель укрывали чехлы.

Дом оказался крохотным убежищем с единственной комнатой и тремя резными окошками. Здесь было довольно холодно, и Ханна зябко потерла ладонью о ладонь. Оглядевшись, она задалась вопросами: «Зачем я сюда пришла? Разве здесь уютнее и теплее?»

У самого камина стопочкой лежали дрова и мелкие щепки, на каминной полке кто-то, словно ожидая ее прихода, выложил серные спички и трутницу.

«Разжечь огонь?» – подумала она.

Но она совсем не собиралась задерживаться в домике надолго. Вот будет смеху, если дымок, струящийся из трубы, заметят слуги Гарретов, а затем кто-нибудь постучит в дверь, напугав ее до полусмерти.

Воображение тотчас нарисовало ей образ возможного гостя: высокого, плечистого, в облегающих брюках для верховой езды и сапогах. С черными изучающими глазами, с ироничным изгибом узких губ…