– Меня всегда поражал твой острый ум, дружище, – иронично покачал головой Слейд. Он повернулся к зеркалу и поправил воротничок – мужчины собирались на прием к Уилтон-Хьюмсам.

– А Ханна знает, кто ты такой? – Дадли даже вскочил с места и зашагал по комнате, заложив руки за спину. Со стороны он напоминал обвинителя в суде, даже вопрос он задал менторским тоном.

– Я почти уверен, что знает. Иначе, отчего ей терять сознание, едва услышав мое имя? – ответил Слейд, запахивая пальто.

– Зачем же она приехала? Как-то… неблагоразумно с ее стороны.

– Полагаю, у мисс Ханны имеется веская причина для прибытия в Бостон, мой друг. И, кажется, я догадываюсь какая. И она выбрала очень удачный момент.

– Ах да! – закивал Дадли. Его рыжие кудри заколыхались над головой. – Как же я раньше не смекнул? Но ведь наследство должна получить ее мать, почему же приехала дочь?

Слейд обернулся и пристально взглянул на друга.

– Может, ее мать…. не смогла? – осторожно предположил он.

– Ага, и тогда в Бостон отправилась мисс Ханна, так? Как считаешь, она знает, что ты догадываешься о цели ее визита?

– Наверняка она предусмотрела такую возможность.

– И все-таки ты отправляешься к Уилтон-Хьюмсам безоружным? – Дадли схватился за голову. – А сама мисс Ханна поселилась в Клостер-Пойнте? Невероятно! И как вы оба еще живы!

– Мой удивительный друг, – усмехнулся Слейд, – твоя подозрительность делает тебе честь. Ты во всем видишь повод для убийства. Твоя мать радовалась бы, узнав, что в тебе так сильна прокурорская жилка. Да и твой отец, наш благородный сенатор, гордился бы тобой. Но позволь тебя заверить: ни я, ни мисс Ханна до сих пор не пытались пристрелить друг друга или сбросить с лестницы.

– Погоди-ка, Гаррет, меня только что осенило! – Дадли пожевал большой палец правой руки и ткнул им в направлении друга. Слейд насмешливо приподнял брови. – Ты твердо решил жениться на мисс Ханне, хотя знаешь ее не более четырех дней. Я ни за что не поверю, что ты готов забыть свою ненависть к ее семье ради хорошенькой мордашки. Речь идет не о любви с первого взгляда, я прав?

Слейд громогласно расхохотался. Отсмеявшись, он похлопал Дадли по плечу.

– Любовь с первого взгляда? Да что за глупость пришла тебе в голову! Мои планы заключаются в том, чтобы влюбить дурочку в себя до умопомрачения, а затем жениться на ней. Брак будет не по взаимной любви, можешь мне поверить. Я никогда не смогу забыть то зло, которое причинили моей семье проклятые Лолесы, и уж тем более я никогда их не прощу.

Дадли исподлобья посмотрел на Слейда мрачным взглядом: – Теперь я понял, что ты задумал. Но мне здорово не нравится твой план. Ты не сможешь выиграть партию, не разрушив собственной души. Вспомни, какую судьбу уготовили твоей матери! Обманув и предав невинную девушку, ты не сумеешь изменить или исправить прошлое, а лишь возьмешь на душу большой грех. Месть не вернет твоих родителей и не сделает тебя счастливым.

Лицо Слейда окаменело. Он бросил на друга пронзительный взгляд, заставив отступить назад.

– Ты слишком далеко заходишь, Дадли, – процедил Слейд. – Наша дружба не дает тебе права выступать в роли моего судьи.

Дадли тяжело вздохнул и потеребил рыжую прядь, свисавшую за ухо.

– Приношу извинения, – подавленно промычал он. – Не мне судить тебя. Но поскольку мы давние друзья, я хочу предостеречь тебя от ошибки. Твой план жесток и несправедлив. Ты сам это знаешь, но почему-то не хочешь признаться себе в очевидном. – Поскольку Слейд хранил ледяное молчание, Дадли снова вздохнул и продолжал: – Ладно, я не стану больше поднимать разговор о морали. Надеюсь, ты получишь удовольствие от своей забавы. Вот будет потеха, если ты случайно влюбишься в свою жертву! Хмурься, сколько тебе будет угодно, все равно никто не застрахован от любви. Судьба любит подшутить над самоуверенными интриганами вроде тебя. Впрочем, такой поворот событий может пойти тебе на пользу.

– Да я лучше удавлюсь, чем проиграю в собственной же игре, – поддержал шутку Слейд, расслабляясь. Он снял с этажерки шляпу и обернулся к Дадли. – Пора отправляться. Кстати, ты все время забываешь, что меня называют бессердечным эгоистом, когда дело касается женского пола. Влюбиться мне точно не грозит, помяни мое слово.

– Что ж, раз так, пошли брать в осаду вражеский замок, – довольно усмехнулся Дадли.

Ханна сжала кулачки, чтобы не высказать человеку, сидевшему по соседству, все, что она о нем думает. Ну, уж нет! Она не станет посмешищем в глазах богатых гостей. Конечно, Слейд Гаррет сказал правду. Женщины, разодетые в шелка и сверкавшие бриллиантами со всех концов стола, выглядели роскошно. Если бы она явилась на прием в том платье, которое привезла с собой, ее бы просто осмеяли. И даже наряд, купленный ей родственниками, казался бы довольно жалким.

Между тем Слейд наклонил к ней голову.

– Ну же, Ханна, признай мою правоту. Твои собственные наряды не идут ни в какое сравнение с теми, что я тебе подарил. Я спас тебя от насмешек, разве нет? Неужели я не заслужил благодарности? – Он выпрямился, сделал глоток вина и отставил бокал.

– Наслаждаетесь игрой, мистер Гаррет? – произнесла Ханна чуть громче положенного. Взгляды сидевших поблизости обратились к ней. Не переставая улыбаться, девушка взглянула своему соседу прямо в глаза. – Отличная куропатка, не находите? – Она изо всех сил вонзила в несчастную птицу, лежавшую перед ней на блюде, нож и вилку.

Слейд с улыбкой кивнул, словно отвечая на первый вопрос. Всем своим видом он являл превосходство.

– Да, дичь, безусловно, удалась. Обычно я проглатываю ее не задумываясь, – похоже, он намекал на Ханну, – но сейчас у меня отчего-то пропал аппетит. – Слейд повысил голос: – Должно быть, из-за вас, моя дорогая!

Гости начали прислушиваться к разговору, все больше голов оборачивались к Ханне. Ей же оставалось лишь беспомощно улыбаться.

– Когда я увидел вас в таком наряде, – все громче продолжал ненавистный Гаррет, – то потерял дар речи. Я не ошибся, когда выбирал его. Цвет удивительно подходит к вашим глазам.

Улыбка Ханны поблекла. Теперь молодые люди, сидевшие за столом, смотрели на нее с любопытством. Женщины поджали губы с осуждением, их мужья отложили приборы. За дальним правым концом стола кто-то шикнул, призывая к тишине. Всех и каждого интересовал диалог, завязавшийся между Ханной и Слейдом. Тетя Пейшенс возмущенно ахнула.