– Какая глупость, – забормотала Ханна. – Ты всегда остаешься собой, и у меня нет нужды менять тебя, Дадли. Если ты выбрал свой путь, здесь нет моей заслуги. – Она быстро вытерла слезы. – Прощайте, будущий сенатор Дадли Эймс.

Констанс ничего не сказала, а просто обняла Ханну и отступила назад. Она едва не плакала.

Ханна вздохнула.

«Я должна повернуться к нему. Я должна… но не могу».

Окинув провожающих долгим взглядом, Ханна набрала в грудь побольше воздуха и повернулась к Слейду. Она не знала, чего от него ожидать, поэтому молчала. Слейд казался отлитым из гранита. Ни одна мышца не дрогнула в лице, взгляд оставался совершенно бесстрастным. Медленным движением он распахнул дверь.

Экипаж уже ждал. Седжвик махнул Ханне рукой, словно приглашая совершить поездку по городу, и у Ханны потемнело в глазах. Она не могла заставить себя сделать шаг вперед. Ей казалось, что стоит перешагнуть порог дома, и она упадет.

Словно в поисках поддержки, Ханна беспомощно взглянула на мужа.

– Нужно ехать. До отправления поезда осталось совсем мало времени, – почти бесстрастно произнес он.

Почти бесстрастно. Уже перенося ногу через порог, Ханна заметила, как задергалась скула Слейда.

– Устроившись на мягком плюшевом диванчике, обрамленном золотой вышивкой, Ханна молча смотрела в окно. Небо Бостона казалось ей серой овсянкой в перевернутом вверх дном котле. Голые деревья лениво покачивали ветвями под ноябрьским ветром. Люди, двигавшиеся вдоль платформы, склоняли головы и придерживали головные уборы. Да когда же проклятый поезд тронется? Прошла целая вечность с того момента, как кондуктор проводил ее в отдельный вагон и пообещал, что состав скоро отправится из Бостона. Томительные минуты ожидания растягивались в часы, словно испытывая ее на прочность. Как будто кто-то незримый давал ей последний шанс передумать и остаться.

«Я хочу, хочу остаться, но не могу! Если я сойду с поезда сейчас, то остаток своих дней я проведу в страхе за сестер, а может, и в сожалениях, что не смогла им помочь. Я обещала Джейси, Глории и Бидди вернуться домой. Они в опасности, но даже не подозревают о ней. Я нужна им.

А как же Слейд? Разве ему я не нужна? А как же ребенок? А я? Что нужно мне?»

Поезд издал долгий свисток и дернулся. Плавно покатились вагоны вдоль платформы. Люди на перроне торопливо прощались с провожавшими и заскакивали в вагоны.

«Наконец я уезжаю из Бостона. Точно так же, как и приехала сюда – одна. Или нет? Почему я постоянно забываю, что увожу с собой драгоценный подарок Слейда?»

Ханна положила руку на живот, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

Не в силах смотреть в окно на проплывающие мимо бостонские улицы, Ханна стала разглядывать вагон. Все здесь было роскошно и очень дорого. Слейд позаботился, чтобы Ханна всю дорогу путешествовала одна первым классом, как пристало жене владельца железнодорожной сети. Поначалу Ханна обрадовалась тому, что не придется толкаться локтями и слушать чужую болтовню, но сейчас бы с радостью променяла свое одиночество на суету общего вагона. Возможно, общество посторонних людей отвлекло бы ее от нелегких мыслей.

Слейд даже не посадил ее в вагон, перепоручив заботам кондуктора. Он едва подал ей руку, помогая спуститься из экипажа, позволил попрощаться с Седжвиком и довел до поезда. Уже уходя, он небрежно бросил через плечо:

– Ты такая же упрямая и гордая, как я. Что, черт возьми, он имел в виду?

Ханна слепо уставилась в окно, не сознавая, что плачет.

Лишь когда слезы закапали на руки, сложенные на коленях, она устыдилась собственной слабости.

«Прекрати реветь, дурочка! Ты сама приняла решение!» Она расстегнула небольшую сумочку и вынула кружевной платок. Промокнув глаза, Ханна вздохнула:

– Прощай, Бостон!

За окном городские улицы постепенно сменялись сельскими видами.

В начале вагона открылась дверь. Выглянув в коридор, Ханна увидела мужчину средних лет из обслуги поезда – краснолицего ирландца, который заносил в вагон ее багаж.

Мужчина вежливо склонил голову и извинился за вторжение.

– Мне очень неприятно вам сообщать, миссис Гаррет, но возникли некоторые… э-э… сложности.

Ханна нахмурилась:

– Сложности? Какого рода? Разве мой муж не побеспокоился обо всем?

Мужчина закивал:

– Конечно-конечно, мадам. Но дело в том, что на рейс раскупили слишком много билетов, а вагон для вас освободили в последнюю минуту. – Ирландец смутился. – Некоторым людям не хватило мест. Могу ли я просить вас разделить с ними ваш вагон? Всего лишь до ближайшей остановки, мадам!

Ханна задумалась.

«Возможно, Бог услышал мои мольбы и послал мне спутников? Присутствие посторонних отвлечет меня от воспоминаний».

– Конечно, мистер?..

– О'Малли, мадам.

– …мистер О'Малли. Проводите этих людей в вагон.

– Вы так добры, мадам. Путешествующие первым классом редко соглашаются разделить вагон с простыми крестьянами, – забормотал мужчина, пятясь назад. – Сейчас я приведу их. Сейчас…

– Не стоит благодарности, мистер О'Малли. Мужчина вылетел из вагона быстрее пушечного ядра, и Ханна заподозрила неладное.

Что, если ее попутчики окажутся грубиянами или разбойниками? С чего вдруг мистер О'Малли так раскланивался?

Дверь снова распахнулась, и Ханна взвизгнула от неожиданности. На нее неслось огромное мохнатое существо, виляя задом и размахивая ушами.

– Эсмеральда?!

Собака без промедления запрыгнула на мягкий диван и устроила голову у Ханны на коленях.

– Как ты здесь оказалась, глупая псина?

– Пожалуй, она приехала во втором экипаже, мадам, – раздалось от двери. – Я прав, Хаммондс? Или в третьем экипаже?

Ханна зажала рот ладонью, уставившись в проход.

Вся свита Гарретов гуськом просачивалась в вагон. Слуги хитро улыбались и пихались локтями. Оказавшиеся впереди всех Хаммондс и Пембертон лениво препирались.

– Думаю, Эсмеральда прибыла с последней коляской. А может, Ригби засунул собаку в чемодан, чтобы ее никто не видел? А, молодой человек?

Ригби, протиснувшись поближе к Ханне, помог Оливии присесть на одно из кресел.