Но увидев шагавшего к ним человека, Трэвис побледнел. Он уже видел Рида Олдреджа, причем не при лучших обстоятельствах.

Трэвис и его механик участвовали в гонке в Марокко. Завернув за угол дома какой-то дальней деревушки, они увидели мужчину, ведущего в поводу тяжело груженного осла.

Трэвис сделал все, чтобы не сбить человека. И свернул так резко, что машина завертелась волчком. Было очень трудно сохранить контроль над машиной и не перевернуться, но ему это удалось.

К несчастью, при этом почти столкновении ящики, которые были навьючены на осла, рассыпались по земле. Когда Трэвис выровнял машину, оказалось, что из ящиков сочится какая-то жидкость, а мужчина грозит ему кулаком. Его разъяренное лицо запечатлелось в памяти Трэвиса.

Отъехав, он позвонил Пенни и попросил узнать, кто этот человек и как возместить ему убытки. Она обнаружила, что это доктор-американец, и заверила, что послала ему лекарства и инструменты взамен испорченных. Кроме того, Пенни сделала пожертвование клинике. Она не назвала имени доктора, а Трэвис не спрашивал.

И вот тот доктор из Марокко, который осыпал его непристойностями, сейчас шел навстречу.

– Могу я сказать ему правду о тебе? – прошептала Ким.

Сначала ему показалось, что она говорит о гонках, но Ким имела в виду их детство!

– Конечно. Только не проговорись, что Люси Купер – моя мать.

– Мне это в голову не придет, – заверила она, улыбаясь брату.

– Кимберли, – сурово начал Рид, – я слышал, что сегодня утром ты стала причиной нездорового переполоха.

– Трэвис спасал воздушный шарик, – начала объяснять она и взглянула на Трэвиса, который заслонил рукой лицо.

– Неужели тот Трэвис, о котором ты мечтала в детстве?

– Рид, – густо покраснела Ким. – Я никогда ничего подобного не говорила!

– Рад, наконец, познакомиться, – кивнул Рид, протягивая руку.

Трэвис пожал ее, но по-прежнему загораживал лицо левой рукой.

– Я где-то видел вас, – заметил Рид. – Но я много путешествовал. Вы, случайно, не были моим пациентом?

– Нет, – буркнул Трэвис, отвернув голову.

Ким переводила взгляд с одного мужчины на другого. Рид пристально смотрел на Трэвиса, очевидно, пытаясь вспомнить, где в последний раз его видел. А тот вел себя, как попавшее в капкан животное, которое отчаянно хотело спрятаться в норе.

– Нам нужно идти, – сказала она. – Трэвис хочет повидаться с мистером Лейтоном насчет открытия магазина спорттоваров.

– Давно пора! – воскликнул Рид. – Что собираетесь продавать?

– Все для спорта, – поспешно вставила Ким, желая как можно скорее убраться подальше от брата. – Кажется, тебе машет одна из медсестер?

– Да, в смотровых и комнате ожидания полно народа. Давайте поужинаем вместе.

Он отошел, но вновь повернулся к Трэвису:

– Очень хочется узнать о том, что вы делали с тех пор, как впервые побывали в Эдилине.

Оставшись наедине с Трэвисом, Ким тут же набросилась на него с вопросами.

– Я… э… уверен, что уже видел твоего брата раньше, – пробормотал Трэвис.

Поняв, что он не собирается вдаваться в подробности, Ким повернулась и направилась к своему магазину.

Трэвис едва ее догнал.

– Что ты делаешь?

– Если не собираешься быть честным со мной, с таким же успехом я могу вернуться на работу. Мне нужно сделать дизайн нескольких подвесок. Я собиралась вставить в них австралийские опалы, но, может, стоит раздобыть побольше аквамаринов, раз они так идут к карим глазам.

– Ладно, – сдался он. – Может, пойдем куда-нибудь, где можно поговорить, и ты подскажешь, что делать с матерью?

Час спустя они сидели за садовым столиком в заповеднике. По дороге они остановились в бакалее и купили сандвичи, салаты и воду но все-таки было еще слишком рано для ленча.

– Прекрасно! – прошептал Трэвис, глядя на озеро. – Ты живешь в чудесном месте.

– Мне нравится, – кивнула Ким. Здесь было так спокойно, что она уже почти забыла, почему так рассердилась. Что-то связанное с Ридом. Но последнее время брат постоянно ее злил. Он не желал быть доктором в своем родном городке и так часто жаловался, что она устала это слушать.

– Мы с твоим братом не знакомы, хотя я едва не убил его.

Трэвис коротко рассказал историю, добавив, что возместил Риду потерянные медикаменты.

– В письмах Рид ни разу не упоминал о случившемся, – покачала головой Ким. Можно представить, как взбесился брат!

– Рид считает, что всякий должен бросить заниматься пустяками вроде скачек и посвятить себя достойному делу.

– Вот он не умеет развлекаться, верно? – тихо спросил он.

– Недостатки взросления, – вздохнула она. – Но что делал ты с тех пор, как мы расстались?

– Жил по внушенным тобой принципам, – улыбнулся он.

Ким не ответила на улыбку. Она заметила, что он уклоняется от ответов на ее прямые вопросы. Сегодня его что-то беспокоило. Слишком небрежно он рассказывал о том, что произошло между ним и матерью, и она заподозрила, что всей правды так и не услышала.

– Расскажи о разговоре с матерью. Что она говорила?

Трэвис отвернулся, но не раньше, чем Ким увидела, как он хмурится. Похоже, что с обеих сторон было сказано немало неприятного.

Но он снова заулыбался:

– Она заверила меня, что Джо Лейтон – хороший человек и любит ее. Он не знает, что у матери есть деньги. И она понятия не имеет, на какие средства он перестроил и обставил старое здание.

Ким сразу увидела, что он что-то скрывает, но, похоже, не собирается ничего ей говорить. Ладно, если он может хранить тайны, то и она в этом преуспела!

– Когда ты хочешь поехать к мистеру Лейтону?

Трэвис понял, что Ким замкнулась, и знал почему.

По правде говоря, он хотел бы рассказать ей о разговоре с матерью, но не мог, потому что часть этого разговора касалась именно Ким.

Вчера вечером он встретился с матерью в саду миссис Уингейт. После объятий и слез радости Трэвис попытался больше узнать о Джо Лейтоне. Но с первых же слов понял, что мать стала другой. Больше она не тихая, запуганная маленькая женщина, которую он знал с детства.

Она поблагодарила Трэвиса за то, что пришел ее спасти, но дала понять, что эту войну станет вести сама.

Трэвис использовал лучшие адвокатские приемы, чтобы указать на ошибочность ее мнения. И уже решил, что достаточно ясно все объяснил, когда она заявила, что он говорит, как отец.

Это так его ошеломило, что он беспомощно осел на скамейке.

В следующую секунду она осведомилась, что он делает в обществе Ким и почему не рассказал правду об отце.

– Ким хотя бы знает твою настоящую фамилию?

Ее слова заставили их вновь вернуться к ролям, которые они всегда играли. Матери и сына.

– Я просто… я бы хотел, чтобы женщина любила меня. Не была ослеплена именем Максвеллов. И знаешь что, ма? Я бы хотел знать, смогу ли вести нормальный образ жизни. Мое одинокое детство не подготовило меня к жизни обычного взрослого человека.

Люси поморщилась, но Трэвис продолжал:

– И с тех пор женщины…

– Пожалуйста, без подробностей.

– Я и не собирался. Просто у меня не было возможностей… полюбить…

– И что будет, если ты заставишь Ким влюбиться в тебя? – в упор спросила Люси. – Что тогда?

– А если я влюблюсь в нее? – шутливо спросил он, желая ослабить напряжение.

Но Люси даже не улыбнулась.

– Трэвис, ты был влюблен в эту девочку с двенадцати лет. Я хочу знать, что будет, если она влюбится в тебя. Посмотришь ей в глаза, попросишь подождать, а потом поедешь кататься на горных лыжах? Хочешь, чтобы она, подобно мне, проводила дни и ночи в страхе, что вот-вот позвонят с известием, что тебе оторвало руку или ногу, парализовало или убило? Или хочешь, чтобы она делила с тобой бродячую жизнь и никогда и нигде не имела дома?

– Не знаю, – досадливо бросил Трэвис. – Мою жизнь…

– …нормальной не назовешь, – отрезала Люси. – И я знаю это лучше, чем кто-либо.

– Я стал работать у отца, чтобы защитить…