«Он первый, — писал И. Мушкетов, — дает сколько-нибудь общий и детальный очерк строения этой части Урала. Аносов первый представил геологический разрез Урала от Златоуста до Миасса».
Ученые, посетившие вместе с Мурчисоном Златоустовские заводы, дачи о них восторженный отзыв. Вот что писалось в вышеназванном сочинении о геологии Европейской России и Уральского хребта:
«Златоустовский завод назвать можно Шеффильдом и Бирмингамом хребта Уральского; находящаяся в нем фабрика холодного оружия стоит на высокой степени совершенства… отковываемые из выделываемой по способу г. генерал-майора Аносова литой и дамасской стали искусно украшенные и изящно оправленные клинки превосходят все виденное нами в этом роде. Для подкрепления мнения нашего ссылаемся на суждение капитана Джемса Абота, состоящего в службе артиллерии Восточно-Индийской компании, путешественника, коротко знакомого со способами изготовления стали, употребительными на Востоке… довольно сомнительно, найдется-ли хотя одна фабрика в целом мире, которая выдержала бы состязание с Златоустовской в выделке оружия, соединяющего в одинаковой степени упругость с удобством оттачивания и острения.
Изящно отделанные из дамасской стали кинжалы и сабли, полученные нами от г. Аносова, вполне оправдывают основательность приписываемой ему похвалы; эти изделия и стальной поднос, богато изукрашенный стальной насечкой, возбудили в Англии общее удивление…»108 Сам Аносов не был, однако, удовлетворен состоянием заводов. Он задался целью сделать свой округ во всех отношениях показательным, чтобы сюда можно было ездить учиться, как в те времена обычно ездили по чужим странам.
Его помощник Лисенко побывал на ряде горных предприятий Европы, и Аносов настоял на том, чтобы он в своих корреспонденциях сравнил состояние, технику, методы производства в других странах и в России.
«Учиться нужно и должно всему хорошему, — говорил Аносов, — но учиться, а не хватать все без разбору по принципу, что не свое — то отменно хорошее».
В «Горном журнале» появились статьи Лисенко «Путевые сравнительные замечания о железных заводах Гарца и Златоустовского округа» и «Краткое сравнение кричного производства северо-восточной Франции с округом Златоустовских заводов».
Однако не так смотрели на дело взаимного обогащения техническими достижениями в высших правительственных органах. Там именно «хватали» все, что ни предлагали иностранцы.
Не было такой области, в которой Аносов так или иначе не проявил бы себя. Он был геологом, химиком, металлургом, металловедом, разработал новые методы промывки золотоносных песков. В последний период работы в Златоусте Аносов снова занялся и конструкторской работой — создал новый тип молота для отковки криц.
На Златоустовском заводе строилась новая кричная фабрика. Сначала на ней намеревались поставить молоты общераспространенного тогда на Урале типа. Затем из Екатеринбурга пришло указание поставить в Златоусте такие же молоты, какие незадолго до этого были механиком Тетом установлены на Нижне-Исетском заводе в Екатеринбурге.
Аносов отправился в Екатеринбург. Познакомившись на месте с работой молотов новой конструкции, он пришел к убеждению, что они для кричной фабрики непригодны, так как делали всего лишь от семидесяти до семидесяти шести ударов в минуту вместо требуемых для успешного приготовления железа ста — ста двадцати ударов в минуту.
Аносов сам занялся конструированием и в короткий срок разработал проект более тяжелого молота.
В рапорте, поданном Аносовым, он просил разрешить ему «устроить хоть один молот по прилагаемому при сем плану. Впоследствии же, когда окажется он удобным и полезным, то можно будет устраивать молота на каменном фундаменте вместо принятого в настоящее время деревянного»109.
Мотивы были настолько убедительными, что Аносову разрешили сделать молот новой конструкции, который и был введен в действие с мая 1846 года. В течение восьми месяцев он испытывался. О результатах Аносов сообщал следующее:
«Устроенный по новому проекту кричный молот пущен в настоящее действие с мая месяца 1846 года и в течение этого времени действовал безостановочно и без всяких поправок.
Чтобы яснее видеть все выгоды и удобства нового кричного молота, необходимо сделать сравнение со старым. Все части старого молота деревянные, кроме тисовых стоек и боевой бочки. Между тем, как в новом молоте все части чугунные. Следовательно, требуют гораздо меньше починок в сравнении со старыми… Расход же воды, употребляемой колесами (чугунными и деревянными), при одинаковых размерах частей — один и тот же. Число ударов в старом молоте гораздо меньше, а именно — до 80 ударов в минуту, а в новом — от 120 до 140 при полном скопе, что очень выгодно для кричного мастера, потому что при меньшем числе варов может приготовить полосу, от чего делается сбережение времени и даже в горючем материале.
Сверх того, постановка нового кричного молота гораздо удобнее, он занимает меньше места и придает лучший вид фабрике… По чему долгом поставляю испрашивать разрешения на устройство подобных молотов в новой кричной фабрике и объяснить, что местное начальство примет меры, чтобы не выйти из ассигнованной суммы»110.
Кричные молоты новой конструкции были одним из последних усовершенствований, введенных Аносовым в Златоусте.
В начале 1847 года Аносов был назначен начальником Алтайских горных заводов. По действовавшему тогда положению начальник этих заводов одновременно являлся и гражданским губернатором Томской губернии.
XVI. НА АЛТАЕ
Алтай — по-монгольски значит «золотое дно».
Первым из русских промышленников проник на Алтай — в этот край золота и цветных металлов — Акинфий Никитич Демидов. Случилось это так. В 1723 году селившиеся на берегах Оби охотники достигли реки Синюхи, которая тогда являлась границей владений какого-то князька. Неподалеку от реки Колывани они натолкнулись на чудские копи, в которых оказались остатки медной руды (землистой медной лазури). Никому не известно, когда разрабатывалась там медная руда и какой народ ее разрабатывал, так как самое существование «чуди» поставлено теперь под вопрос111.
Однако совершенно несомненным фактом является то, что горный промысел на Алтае существовал в самой отдаленной древности. Алтайские изделия из железа, меди, серебра, золота, различных камней проникали даже в Китай, Туркестан, Иран, в Восточную Европу.
Об обнаруженной на Алтае медной руде стало известно Демидову, и он отправил туда понимавшего толк в рудах подьячего Дмитрия Семенова, по прозванию «Козьи ножки». Посланец Демидова соорудил возле реки Локтевка печурку, в которой произвел испытание руды; она оказалась достаточно богатой. Демидов построил там медеплавильный завод, который назвали Колывано-Воскресенским.
Через пятнадцать лет после открытия завода вблизи него, на так называемой Змеиной горе, нашли серебро-свинцовые руды. По действовавшим тогда законам, выплавку благородных металлов могла производить только казна, а за нарушение этого порядка полагалась тяжелая кара. Демидов же стал плавить серебро без ведома казны. Об этом императрице донес демидовский штейгер Трегер.
На Алтай по высочайшему повелению направилась комиссия под начальством Беера. В нее входили пробирщик Улих и Трегер. Они прибыли на завод в начале 1745 года. Беер запретил демидовским приказчикам выплавку серебра и сам приступил к переплавке серебросодержащих руд. За два года было выплавлено около 45 пудов серебра, и из той же руды извлекли также свыше 12 фунтов золота.
Когда открылись богатства Алтая, императрица Елизавета решила все прииски забрать в собственность кабинета, то-есть царской семьи. С тех пор Алтай стал «кабинетским» и алтайская земля — «кабинетской». Таким образом, русские цари «приобрели» в собственность территорию в 400 тысяч квадратных километров, то-есть примерно в полтора раза больше Великобританских островов.
